Неизвестное сельское хозяйство, или Зачем нужна корова?
Шрифт:
Аренда в России – явление не новое. До революции помещики часто отдавали крестьянам лишние земли в аренду – либо за деньги, либо за отработку на помещичьих землях. Даже в раннесоветское время существовало некое подобие аренды колхозных земель, когда их отдавали на сдельную обработку, например, для выращивания овощей, как в районе озера Неро (см. раздел 2.7).
Об аренде в сельской местности стали широко говорить в 1980-х годах, когда распространилось такое явление, как арендный подряд.
В рамках колхозов отдельным бригадам выделялись участки земли, давалась техника и все необходимые материалы и заключались договора на сдачу в колхоз определенного объема продукции. Все, что бригада получала сверх того, по существу, принадлежало ее работникам. Это дало толчок развитию частной инициативы и способствовало некоторому увеличению очень низкой производительности труда в колхозах.
А главное – арендный подряд помог вырастить в России новый тип сельских руководителей, многие из которых потом стали фермерами.
Современные фермеры тоже арендуют либо земельные паи отдельных людей, либо земли администраций. Но о фермерах мы поговорим чуть ниже. Здесь же обратим внимание на особое явление в сельской экономике – краткосрочную коммерческую аренду земель частными лицами для производства сельскохозяйственной продукции.
Эта деятельность носит «теневой» характер, так как, имея доход, арендаторы не платят государству никаких налогов. Если колхоз берет с них арендную плату, он тоже не платит налогов с этих сумм. Кроме того, продукция таких арендаторов не учитывается статистикой или учитывается только частично – в той части, которой они, например, расплачиваются с колхозом за аренду. И тогда эта продукция считается продукцией колхозов.
Аренда земель коллективных предприятий преобладает, так как при сильном свертывании деятельности излишков земли у них много, но возможна аренда и муниципальных земель администраций, и даже земель фермеров.
Аренда колхозных земель – это особый вид частного хозяйства, отличный от приусадебного личного хозяйства сельского населения. Арендаторами чаще всего являются люди приезжие, не имеющие своего участка земли и часто даже дома. Но не обязательно. Иногда арендаторы живут в деревне и имеют свое обычное приусадебное хозяйство и при этом еще арендуют у колхоза несколько гектаров земли для производства продукции на продажу. Тем не менее такое хозяйство существенно отличается от обычных сельских огородов. Это разновидность именно коммерческого
Речь идет об аренде относительно больших по сравнению с индивидуальными огородами участков, от 1 до 15 га, для выращивания определенных сельскохозяйственных культур. Чаще всего колхозы отдают в аренду земли с орошением – большинство предприятий отказалось от выращивания овощных и бахчевых культур из-за их недостаточной прибыльности в коллективном секторе, из-за сложностей сбыта и т. п.
В России выращивание овощей и арбузов в значительной степени перешло в руки населения. Определенный вклад в это производство вносят и арендаторы. Можно сказать, что появление арендаторов даже выгодно колхозу. Он получает деньги или продукцию за аренду своих земель, которые иначе бы пустовали и зарастали бурьяном или лесом, кроме того, он спасает орошаемые земли от разорения (трубы растаскивают быстро).
Корейские землянки в Поволжье
В саратовском Заволжье колхозы отказались от трудоемких бахчевых и овощных культур, передав земли в аренду гастарбайтерам. Местное население добровольно батрачит на приезжих предпринимателей, но мало кто берется сколотить бригаду сам.Ровенский район Саратовской области – это северная окраина российской «арбузной страны». Здешние колхозы отказались от выращивания арбузов, передав это производство частникам. Вот этими частниками здесь и являются чаще всего корейцы, приезжающие из Средней Азии.
Обычно они формируют бригаду и берут землю в аренду у колхоза или фермера. Предприятие по договору предоставляет этой бригаде технику для вспашки и орошения. Семена, труд, сбыт урожая – забота бригады. Расплачивается она либо заранее указанным в договоре объемом продукции, либо определенной долей урожая. Бригады бывают двух типов. Первый – объединение нескольких семей, которые вместе арендуют землю и заключают договор, но работают каждая на своей делянке от 2 до 5 га. Второй – бригада с хозяином, который сам арендует несколько десятков гектаров земли, инвестирует свой капитал и нанимает рабочих. В любом случае это риск, связанный с погодой, ценами и т. п. Можно за год заработать большие деньги, а можно прогореть (например, из-за конкуренции дешевых астраханских и краснодарских арбузов). Иногда в этих бригадах встречаются русские, но очень редко, а бригадирами почти всегда бывают корейцы или представители других народностей. Помимо бахчевых (арбузов и тыквы) такие бригады выращивают знаменитый корейский лук, а также капусту и прочие овощи.
Рисунок 5. 1.1. Землянка корейцев у края поля, Саратовская область
В летний период живут эти бригады тут же, в поле, в землянках – небольших ямах с перекрытием, на которое навалена земля (рис. 5.1.1).
Но внутри все выложено досками, фанерой и удивительно чисто. Поначалу жизнь в землянках нас удивила – ведь на дворе XXI век. Но когда мы увидели аккуратное жилье, тут же в поле сооруженный балаганчик с душем, мы поняли все преимущества таких временных землянок при огромных, открытых всем ветрам полях и больших расстояниях между селениями. Летом при жаре до 30–37 градусов в землянке прохладно, в холода тепло. А кроме землянки и укрыться негде: когда начинаются суховеи, воздух темнеет от пыли.
Местное население подрабатывает в этих бригадах на прополке, которую надо проводить трижды за сезон. Арбузу не нужно ни жирных почв, ни воды (его корень уходит в землю на глубину до 7 м), но затенения он не выносит. Вот и идут по полю люди в 30-40-градусную жару с мотыгами, сбивая сорняки. Жалуются, что корейцы платят мизерные деньги за тяжелый труд (в 2001 году – 25–40 руб. в день). По существу, местное население добровольно батрачит на корейских предпринимателей, но мало кто берется сколотить бригаду сам. Хотя те немногие, кто рисковал арендовать земли у колхозов под арбузы, все же живут лучше других. Поощряя активность своего населения, администрация района отменила плату за арендуемую землю, если она составляет меньше гектара. Но и при большей площади годовая аренда стоит всего 300 руб. за I га. Колхозы охотно предоставляют землю, кругом заброшенные поля. Однако все это не очень помогает. Большинство местного населения боится расширять деятельность дальше своего огорода и имеет доход главным образом от скота.
«Месхетинские» помидоры в Ставрополье
Бесправие овощеводов, особенно если они турки-месхетинцы, имеет свое экономическое измерение. В разгар сезона перекупщики, приезжая в их убогие лачуги, берут помидоры по 4 руб. за килограмм. В Москве их продают по 20–30 руб.Совхоз «Красная звезда» в Новоалександровском районе Ставропольского края был мощным овощеводческим хозяйством с 1000 га орошаемых земель. Теперь на части этих земель работают только арендаторы. Бригадир – кореец из Средней Азии, приезжает в Ставрополье для выращивания капусты, моркови, свеклы и лука. Бригада его – интернациональная, собравшая людей из разных мест, в том числе и из других регионов России, и из бывших советских республик. Есть даже цыгане, приехавшие сюда из Краснодарского края и работающие у него за 10 руб. в час.
Тут же на дороге – табличка, показывающая, что в ста метрах вправо можно купить помидоры и перец. Проселочная дорога ведет через наполовину заброшенные, наполовину засаженные овощами поля и утыкается в убогий барак, собранный из подручного материала (битого кирпича, полугнилых досок, ящиков) и стоящий на крошечном пятачке между полями (рис. 5.1.2). Тут же пасутся три коровы и несметное количество птицы: утки, гуси, куры, индюки. Этот животноводческий оазис среди полей дополняют две собаки с шестью играющими щенками.
Несколько семей турок-месхетинцев [17] вот уже несколько лет живут в этом убогом домике. Так и не получив официальной регистрации в России, все эти люди, живущие на птичьих правах в таких ужасных условиях, делают очень полезное для России дело – они выращивают овощи, которые не могут выращивать колхозы и совхозы. Землю (13 га) арендуют в том же совхозе. За ее аренду, воду и технику платят колхозу гораздо больше, чем в Поволжье, – по 8 тыс. руб. за гектар в год, 50 % весной, а остальное после уборки. Семена помидоров, огурцов и перца сажают в теплицы, там же пикируют, затем высаживают на поле. Пашет землю колхоз, он же предоставляет воду для полива.
Рисунок 5.1.2. Дом турок-месхетинцев между полями совхоза
Мы попали как раз на уборку помидоров (рис. 5.1.3). Собирают в поле помидоры рабочие – местные жители, которые получают по 80 руб. в день и ведро помидоров с собой.
Рисунок 5.1.3. Бригадир турок-месхетинцев в поле
Вдоль дороги стоял длинный ряд ящиков, готовых к отправке потребителям. Обычно покупатели и перекупщики сами приезжают за товаром на машинах и берут помидоры по 4 руб. за I кг. Остальное бригадир сбывает на местном сельскохозяйственном рынке в Новоалександровске по 5 руб. за килограмм (для справки: в Москве в это время ставропольские помидоры продавались по 20–30 руб.). И тем не менее даже при таком перепаде цен и при том, что главную прибыль здесь получают перекупщики, выращивание помидоров оказывается самым выгодным. В прошлом году та же бригада посадила много капусты и не смогла сбыть, почти 500 т сгнило.
Клубок безденежных взаимоотношений
Что такое немонетарная сельская экономика? Никто никому денег не платит, но все довольны.
Мы привели примеры простых форм аренды колхозных земель. Но в жизни встречаются самые разные формы взаимоотношений арендаторов с колхозами и администрациями.
В Новоузенском районе Саратовской области есть село Бессоновка. Как и в других заволжских селах, население здесь занимается частным скотоводством (на 203 хозяйства 1 января 2001 года там было 560 голов КРС, 500 свиней, 200 овец и 70 лошадей). Но колхоз (который теперь называется «Закрытое акционерное общество „Таловское“») тоже жив и у него 950 голов КРС и 2900 овец. Кроме того, к ЗАО относятся четыре кошары, на которых живут чеченцы, занимаясь своим и колхозным скотом. Но есть еще одна кошара – особенная. Когда-то там тоже были овцы. Но сейчас она пустует, и живет на ней только сторож-даргинец. Он арендовал у предприятия 2 га земли и выращивает на них овощи. А в качестве рабочей силы на посадке, прополке и уборке использует школьников-старшеклассников и преподавателей школы, интерната и детского сада – всего в страду ему помогают – бесплатно – 57 человек. За это он 50 % продукции отдает предприятию (в качестве платы за аренду земель) и 50 % – администрации, которая снабжает школу, детский сад и интернат овощами. Чтобы сторож имел и свой интерес, сельская администрация выделила ему еще 1 га, на котором он работает уже на себя. На лето к нему приезжают много родственников из Дагестана, так что дополнительной рабочей силы хватает. При этом, заметьте, никто никому никаких денег не платит, налогов соответственно тоже нет, обмен чисто натуральный, и все довольны.
Почему арендаторы – мигранты?
Как только видишь признаки орошения, надо искать корейских, турецких, вьетнамских, дагестанских арендаторов. Только они спасают от бурьяна бывшие колхозные овощные поля. Почему только они, сказать не так-то просто.Приведенные примеры аренды поливных земель не единичны. Корейцев-бахчеводов и овощеводов можно встретить на всем юге России.
Арендаторов вообще видно сразу – по аккуратной делянке среди заросшего бурьяном поля и по кибитке из фанеры и толя. Они частично восполняют потери производства овощей и арбузов, вызванные кризисом крупных предприятий. Кроме того, они дают временную работу местным жителям. Много таких бригад и в Ставрополье. Если видишь орошаемое поле, значит, где-то тут и арендаторы. Как и в Поволжье, кроме овощей они выращивают арбузы, спасая хотя бы часть колхозных полей от бурьяна. В основном это корейцы, турки, вьетнамцы, представители различных дагестанских народностей, даже цыгане. Русских среди арендаторов крайне мало. В Ставропольском крае только молокане с их «протестантской» верой оказались психологически готовы к развертыванию такого рода аграрного предпринимательства.
Значительная часть арендаторов приезжает весной на сельскохозяйственные работы, с тем чтобы потом уехать в места постоянного проживания. Сезонные сельскохозяйственные мигранты обычно не конкуренты местным жителям, особенно русским, не склонным к предпринимательству. Более того, местное население охотно подрабатывает у корейцев и т. п., которые платят больше, чем в колхозе. Такими мигрантами могут быть не только выходцы из других республик, но и представители российских меньшинств. Например, заработки в Ставрополье все чаще привлекают дагестанские народности. Делянки земли у них, как правило, очень небольшие и работают они только своей семьей (рис. 5.1.4).
Рисунок 5.1.4. Аварцы&арендаторы на своей делянке в Ставрополье
Многие арендаторы остаются на зиму, чтобы подготовиться к следующему сезону. Порой они нелегально живут в России годами. После нескольких сезонных приездов жители стран СНГ стараются осесть в России навсегда. Почему же все-таки при таком количестве
5.2 Многоликие фермеры
Кто такие фермеры?
Лишь около половины тех земель, что статистика приписывает фермерам, можно с некоторым основанием считать именно фермерскими. Фермеры обычно разобщены. Но если в районе при деградации колхозов накапливается их «критическая масса», они начинают кооперироваться.
За словами «фермерское» или – официально – «крестьянское фермерское хозяйство» стоят настолько разные реалии, что объединять их в одну группу трудно. Но общее у них все-таки есть. Закон РСФСР от 27 декабря 1990 года определял крестьянское (фермерское) хозяйство как «самостоятельный хозяйствующий субъект с правами юридического лица, представленный отдельным гражданином, семьей или группой лиц, осуществляющих производство, переработку и реализацию сельскохозяйственной продукции на основе использования имущества и находящихся в их пользовании, пожизненном наследуемом владении или в собственности земельных участков» (Фермерские хозяйства 1999:165). Поначалу фермеры отличались от владельцев индивидуальных хозяйств населения именно «юридическим лицом».
С 1995 года фермеры могут работать и как «предприниматели без образования юридического лица» (ПБОЮЛ), что еще больше стирает грани между ними и хозяйствами населения. И все же формально фермер – это предприятие, с вытекающими отсюда обязательствами отчетности, уплаты налогов и т. п., а индивидуальное хозяйство – нет, и никаких налогов, кроме небольшого земельного, они не платят.
Пик численности фермерских хозяйств (280 тыс.) пришелся на 1996 год. В 2000 году она упала до 262 тыс. Правда, в 2001 году фиксировался небольшой рост – до 265 тыс., но к 2005-му страна подошла с теми же 261 тыс. хозяйств. Видимо, это тот уровень, который сохранится в ближайшие годы.
По статистике, средний размер участка российских фермеров – около 69 га. Гораздо важнее, что более половины фермеров (57 %) имеет участки менее 20 га. То есть основная часть фермеров – малоземельные. А это определяет и тип хозяйства, и его специализацию, да отчасти и самочувствие фермеров. Многоземельных фермеров с наделами более 100 га всего 13 %, а тех, кто имеет более 200 га, – 6 % (Сельское хозяйство 2004:98).
Две трети всех фермерских посевных площадей засеяны зерновыми, которые – наряду с подсолнечником южных фермеров – и дают основной доход фермерским хозяйствам. Чуть менее распространенная специализация фермеров – овощи и картофель. В 2003 году фермеры использовали 9 % сельскохозяйственных земель, в том числе 11 % пашни.
Но есть районы, где крупные предприятия – уже не главные землепользователи. Например, в Саратовской области лидером по доле фермеров в производстве в конце 1990-х был полупригородный Лысогорский район. Чтобы понять, что скрывается в современной России за словосочетанием «фермерское хозяйство», обратимся к примеру этого района (см. подробнее: Нефедова 20036:237–245). Фермеры здесь – основные землепользователи. У них более 100 тыс. га угодий, в то время как у коллективных предприятий – около 25 тыс., а у хозяйств населения – 12 тыс. Развитие фермерского движения здесь шло быстрее, чем в иных местах. Новые крестьянские хозяйства обычно создавали главы подрядных бригад и колхозная администрация. Вслед за ними и рядовые работники забирали из колхозов свои имущественные и земельные доли (по 14,5 га). Оборотной стороной этого процесса стало то, что все долги колхозов «повисали» на тех, кто там остался. Часть оставшихся колхозов тоже были переоформлены в фермерские хозяйства, так, чтобы они уже не являлись правопреемниками финансовых обязательств прежнего предприятия. Так, некоторые крупные коллективные предприятия, ничего, в сущности, не меняя, стали называться фермерскими, даже сохранив огромные угодья по 4–6 тыс. га, более сотни работников и всю прежнюю администрацию. Всего такие фиктивные полуколхозы-полуфермы занимают в районе 1/3 всех пахотных земель, принадлежащих, согласно статистике, фермерам. В районе числится 372 фермерских хозяйства, однако отчитываются о производстве продукции только 270. Следовательно, целая сотня – это тоже фиктивные фермеры, фактически не обрабатывающие свои земли и ведущие, по сути, личное подсобное хозяйство. Занимают они около 15 % всех фермерских земель района.
Итак, лишь около половины тех земель, что статистика приписывает фермерам, в Лысогорском районе можно с более или менее полным основанием считать именно фермерскими. Сходная ситуация наблюдалась и в других районах, которые мы обследовали, хотя доля фермеров в общем производстве там была значительно меньше. Преобразование колхозов в фермерские хозяйства с целью ухода от долгов достаточно распространено. С другой стороны, множество индивидуальных фермеров, балансирующих на грани выживания, используют только свой земельный пай, а некоторые забросили и его.
Обычно фермеров в районах немного (от нескольких человек до двух-трех сотен). Реальное взаимодействие фермеров ввиду их территориальной разобщенности развито слабо, хотя в каждом районе есть Ассоциация фермерских хозяйств. Все зависит от некоторого уровня критической массы фермерских хозяйств. В тех районах, где фермеров много, например в уже упоминавшемся Лысогорском районе Саратовской области, происходит их кооперация, прежде всего снабженческо-сбытовая. Так, в Лысогорском районе общими усилиями всех фермеров построены пункт отгрузки зерна, крупозавод, овощехранилище и т. п., которыми все они и пользуются. Они совместно покупают технику, создали кредитный кооператив. Но к прямому объединению собственности ни эти фермеры, ни другие не готовы. Более того, если фермерское хозяйство организовывали несколько семей, впоследствии почти всегда оно дробилось на несколько более мелких: дети хозяев подрастали, одни помогали родителям, другие – нет, возникали проблемы с учетом трудовых затрат, разделом дохода и т. п.
Типы фермерских хозяйств
У иного фермера поля на целый колхоз, а у другого – небольшой огород, не отличимый от приусадебного. Идет процесс отбора крупных и сильных фермерских хозяйств. Мелкие и слабые отмирают либо вырождаются.Очевидно, что фермерство – это явление неоднородное. Можно выделить несколько основных типов современных фермерских хозяйств, сразу разбив их на реальных и мнимых фермеров.
1. Колхозы – мнимые фермерские хозяйства. Они часто создавались потому, что перерегистрация в частное предприятие позволяла колхозу отказаться от своих финансовых обязательств, попросту говоря – долгов. В общем числе фермеров таких хозяйств немного, но они очень крупные и занимают значительную часть фермерских земель.
2. Фермы-колхозы. Их организовывали председатели колхозов или другие работники колхозно-совхозной администрации, покидая колхоз. Обычно они приватизировали часть его техники, помещений, привлекали своих бывших работников, использовали старые административные связи. Такие хозяйства не так крупны, как хозяйства предыдущей группы, но в целом все равно представляют собой своего рода мини-колхозы с похожей управленческой структурой.
3. Фермеры – производители с работниками. Это более распространенный тип фермеров. У них примерно 10–20 работников, специально построенные или арендованные помещения, техника. Количество арендуемых из фонда перераспределения и/или у населения земель сильно различается в зависимости от района и специализации и колеблется от нескольких десятков до тысячи и более гектаров. Однако, по словам таких фермеров, организовать устойчивое товарное производство на участке менее 100 га весьма сложно, а в южных зерновых районах оптимальные для фермеров площади составляют не менее 500 га. Хозяйства этой группы обычно создавала местная номенклатурная верхушка и сельские специалисты высокого класса.
4. Фермеры – производители без постоянных работников. Таких среди реальных фермеров – большинство. Обычно они обходятся своей семьей и небольшим участком земли. Работников они нанимают, как правило, временно – на период заготовки кормов, уборки и т. п. Некоторые все же имеют одного работника. Как правило, такие хозяйства специализируются на животноводстве или овощеводстве. Чаще всего их организуют интеллигенция и рядовые специалисты бывших колхозов. Большая часть таких хозяйств балансирует на грани убыточности, но есть и те, кто удачно нашел свою нишу на рынке.
5. Фермы – индивидуальные хозяйства (мнимые фермеры). Подавляющее большинство официально зарегистрированных фермеров трудно отнести к фермерам реальным. Их участки невелики, как правило, это их земельные доли. Продукция обычно даже не указывается в статистических отчетах районов и областей. Многие фермеры такого рода зачастую ведут полунатуральное хозяйство, продавая лишь малую часть своей продукции и заботясь в основном о самообеспечении продовольствием, и фактически не отличаются от индивидуальных хозяйств населения.
Правда, некоторые преимущества, связанные с фермерским статусом, у них могут быть и они их пытаются использовать. Например, многие использовали появившуюся в начале 1990-х годов возможность купить технику. Теперь, не обрабатывая свои поля, они используют ее для обработки земель односельчан, для них это стало источником основного дохода.
Классификаций фермеров существует множество. Приведем еще две. Р. Прауст выделяет четыре группы работающих фермеров по их «происхождению», которое сильно влияет и на современное состояние их хозяйств. Самая большая, первая, группа – это профессионалы с хорошим уровнем квалификации (механизаторы, шоферы, доярки, агрономы, зоотехники, экономисты и т. п.). Вторая группа – «элита», состоящая из работников хозяйственной и партийной номенклатуры или их родственников, использующих выгоды своего бывшего места работы для получения денег или имущества. Третья группа – «интеллигенты» – объединяет фермеров, которые прежде имели несельскохозяйственные профессии (учителя, медики, военные и т. п.). Четвертая группа – так называемые «маргиналы» – хозяйства, созданные работниками с низким образовательным и квалификационным уровнем. Значительная доля их хозяйств экономически и профессионально несостоятельна (Прауст 1998:61). Другая типология фермеров отражает их социальные портреты: 1) фермер-купец, владеющий землей, но сам на ней не работающий: 2) фермер-крестьянин с небольшим участком земли, работающий своей семьей: 3) фермер-фантом, или номенклатурный фермер, – чиновник, оформивший участок на подставных лиц: 4) фермер-отходник, использующий статус фермера для получения льгот и занимающийся несельскохозяйственным производством: 5) фермер-капиталист, организующий полный цикл производства от поля до прилавка, 6) фермер-наемник, создавший мини-МТС и сдающий технику в аренду на выгодных для себя условиях (Штейнберг 2002).
По нашим наблюдениям, сделанным в ключевых районах обследования, примерно от трети до половины мелких фермеров, имеющих только свои земельные доли, постепенно разоряются и отказываются от фермерства. Около трети кое-как выживают, но все равно постепенно объединяются с такими же фермерами или переходят со своими паями к более сильным. И только четвертая-пятая часть фермерских хозяйств активно развивается, концентрируя землю.
Поскольку мелкие хозяйства все время выбывают, площадь, занимаемая фермерами, растет. Средний надел тоже вырос с 42 га в 1992 году до 69 в 2004-м (Сельское хозяйство 1998: Сельское хозяйство 2004).
На самом деле росли участки только малой доли реальных фермеров, и в целом внутри фермерского сообщества происходит концентрация земель и поляризация хозяйств. При этом статистика не в состоянии учесть аренду наиболее успешными фермерами участков менее удачливых. Идет процесс укрупнения и отбора наиболее сильных хозяйств.
Как происходит «естественный отбор»
На развалинах колхоза нередко возникает много фермерских хозяйств, но лишь единицы добиваются успеха. Чаще всего это бывшие колхозные начальники или специалисты.