Немного любви и другие обстоятельства
Шрифт:
– А сейчас жених должен уплатить выкуп за невесту, – громогласно скомандовала Рита, преградив собою дорогу Лосеву с сопровождающими его лицами мужеского пола. – За каждую конечность по сто рублей, плюс ещё полторы тысячи – всё остальное.
– Ого! Какая ценная невеста! – воскликнул высокий парень, которого я прежде не видела. – А если у нас денег не хватит, как же тогда свадьба?
– Если вы такие бедные, оставьте своего жениха до следующей невесты, – отрезала Ритка. – Может, найдёте какую подешевле, а мы и так вам скидку делаем порядочную.
Друзья Лосева выложили за меня две новеньких тысячных бумажки и мы всей толпой отбыли в госучреждение, выдающее официальное разрешение на совместное проживание и владение разнообразными благами жизни. Опоздали мы совсем ненамного, и церемония прошла в бодром темпе безо всяких проволочек. Мы довольно энергично переместились на основную столовско-кафешную территорию для проведения дальнейших мероприятий.
В целом свадьба удалась на все «пять». Даже с плюсом. Было весело, даже очень и очень. Несмотря на совместные усилия наших с Груней новых родственников нагнать тоску на окружающих. Нина тоже не стала устраивать скандала, хотя и сверлила мрачным взглядом своего бывшего Гошу. Но тот никак не реагировал, ибо был очень занят: басовый вокал с барабанным сопровождением – это вам не под фанеру прыгать. Нина от такого невнимания к себе впала в кратковременную депрессию и обильно заливала её крепкими напитками.
Барабаны классно гудели под Гошины «Из-за острова на стрежень» и «Эй, ухнем!». Перекрыть густой папашин бас им всё никак не удавалось. Гоша имел у публики оглушительный успех, даже больше, чем Рита в роли ведущей. Хотя девушка тоже собрала целую толпу почитателей. Организованная ею «камера» оказалась агрегатом, собранным из немыслимой рухляди, отдельные фрагменты которой были связаны веревочкой и водружены на допотопный штатив. Двое юношей из Риткиной институтской свиты так убедительно изображали съемочную группу телеканала БредТВ, что наивная Анечка Лосева даже спросила, принимает ли наш телевизор эту программу. Я неопределённо кивнула, а Груня тут же заметила, что будет принимать, когда мы его купим.
Прекрасно, что собственные свадьбы бывают редко.
Глава восьмая. Окончен бал, настали будни
Непосредственно после свадьбы началась серьёзная, сложная, вполне взрослая жизнь. У меня в основном. Я капризничала, злилась на неуют, беспорядок и нескончаемый ремонтный процесс, но упорно пыталась им руководить. Гоша с Лосевым меня терпели, даже если я давала самые идиотские указания, ругалась, кидала на пол тяжёлые предметы и рыдала в финальных сценах. Гоша объяснил Лосеву, что беременную женщину раздражать нельзя. Она и сама с успехом раздражается.
Груня частенько приходила помочь: Гоше с отделочными работами, мне с готовкой, которую я тут же охотно перекладывала на бабулю. Есть хотелось непрерывно, наверное, Машка-Дашка усиленно росла. Однако пятнадцатиминутное пребывание на кухне между кастрюлей и сковородкой отбивало у меня всякий аппетит. Так он, отбитый, и лежал где-то в недрах моего организма, пока не являлась спасительница Груня с продуктами, домашними рецептами и своим чудесным кулинарным талантом. Тут уж забитый аппетит поднимал голову, на глазах здоровел и разрастался. Только мелкие семейные дрязги с Серёгой не позволяли мне растолстеть.
Мини-скандалы требовали много сил и энергии и были, по мнению Лосева, неизбежным приложением к семейной жизни. Начиналось всегда с того, что мне ставилась в пример почтенная мадам Лосева, как чистейший образец идеальной жены, матери и свекрови. Оказалось, что Груне недостаёт тонкости и вкуса в кухонно-кулинарных упражнениях.
– Я вполне понимаю твое нежелание погружаться в рутину домашнего хозяйства, – буднично начинал мой новоиспеченный супруг. – Современные молодые женщины готовы заниматься чем угодно: наукой, бизнесом, политикой – только бы не готовить обеды и не стирать мужу носки…
– Современные молодые люди охотно занимаются любыми законными, незаконными и совсем криминальными делишками, только бы не разделять со своими спутницами трудностей быта, – с готовностью подхватывала я, справедливо помня, что мой родной папаша Гоша вполне мог сварить суп, пожарить картошку и даже блинчиков напечь.
– …Однако Агриппина Васильевна вполне могла бы взять несколько уроков хорошей кухни у моей мамы, – невозмутимо продолжал муж, не обращая на мои реплики ни малейшего внимания. В своей наглости он дошёл до того, что высказал однажды всю эту чушь при Груне. Она-то и положила конец разговорам о домашних талантах моей свекрови.
– Так мы с Ликой охотно поучимся, отчего не поучиться хорошему делу, – согласилась Груня без тени недовольства. – Пусть только нам глубокоуважаемая Надежда Ивановна письменные инструкции пришлет.
На этом пожелании все разговоры и завяли: записки домохозяйки – труд не одного месяца и даже года, кто не верит, может сам попробовать. В нашей действительности чаще всего женщина либо хозяйством занимается, либо записки сочиняет, в то время как муж ей готовит бутерброды с чаем.
**
Лосев, как и прежде, ходил на работу часто и подолгу там пропадал. Иногда приносил деньги, случались довольно приличные суммы. Первая очень неплохая выручка и привела к жуткому семейному скандалу. Дело было в самом начале сентября, я тогда в первый раз решила показаться в институте после летних каникул, явить себя преподам и деканату во всей красе и стати последних недель ожидания Машки. Или Дашки. Чтоб никто не вздумал потом включать нас с новым поколением в хвостисты и кандидатки на отчисление, если мы вдруг забудем обо всех этих лекциях-зачётах. Очень довольная произведённым на институтскую публику эффектом, возвращаюсь я домой, а там…
Возле подъезда стоит фургончик с неоднозначной надписью на ярком боку: «Обставим всех в минимальные сроки!», – и из этого сомнительного транспортного средства дюжие мужики в синих комбинезонах тащат громадные коробки и ящики прямиком в нашу с Лосевым квартиру. Я сперва хотела позвонить в полицию и сообщить об этом разбое. А потом решила узнать, почему эти подозрительные типы не выносят наш нехитрый скарб, а напротив, чем-то странным забивают абсолютно суверенную и собственную, хотя и обшарпанную пока, квартиру.