Непобедимый эллин
Шрифт:
– В таком случае, если это не храм, – принялся на ходу рассуждать Софоклюс, – тогда, пожалуй, это логовище местного кровожадного чудовища. Этой… как ей… хидры!
– Гидры, – поправил оговорившегося историка Геракл и на всякий случай обнажил выкованный на Олимпе меч.
Приземистое строение казалось довольно странным, если не сказать дурацким. Во всяком случае, в самой Греции таких нелепых коробок никогда не строили. К слегка приоткрытой белой двери вели высокие каменные ступени. Над самой дверью имелась большая надпись, к счастью, на греческом.
Геракл прищурился, но смог разобрать лишь первое слово, дальше шла какая-то белиберда.
– Гидра, – вслух прочел сын Зевса, – что ж, выходит, мы уже на месте.
Софоклюс благоразумно спрятался за спину могучего героя.
– Вылезай, гадина! – оглушительно вскричал Геракл, потрясая мечом. – Выходи, уродливая скотина!
– А почему ты решил, что она уродина? – шепотом вопросил из-за спины героя Софоклюс.
– М… м… м… – промычал сын Зевса, – а нормальное существо будет жить в подобном месте?
Гидра не появлялась, тогда Геракл повторил угрозу, добавив пару «теплых» слов, и даже в сердцах топнул ногой. Но и это, к его удивлению, не помогло.
– Придется нам самим туда войти, – вздохнул великий герой.
– Ага, – разозлился историк, – войти и оказаться прямо в хитроумной ловушке. Откуда ты знаешь, может, этих безобидных на первый взгляд домиков везде тут понатыкано, а внутри обглоданные трупы любопытствующих вроде нас с тобой.
– Софоклюс, не дури, – гневно одернул спутника Геракл, – мне и так нелегко. Но любую опасную миссию нужно выполнять, коль назвался героем. Не забывай, за нами сейчас с трепетом наблюдает весь Олимп!
– А вот это весьма сомнительно, – возразил Софоклюс, поглядывая на затянутое дождевыми тучами небо. – Сейчас как хлынет, и мы окончательно здесь увязнем.
– Вперед! – скомандовал Геракл и, бухая огромными сандалиями, с грохотом вломился в приземистое строение.
Внутри оказалось довольно просторное аккуратное помещение, намного превышающее видимые размеры здания. Сын Зевса даже на всякий случай протер глаза. Затем вышел наружу, огляделся, снова вошел.
– Что там такое? – прокричал снизу обеспокоенный Софоклюс.
– Ничего, – деловито буркнул Геракл.
– Как так?
– А вот сам поднимись и посмотри.
Превозмогая природную робость (трусость!), историк осторожно взбежал по ступеням. Заглянул внутрь и тихонько присвистнул.
– Несоответствие общей перспективы внутреннему содержанию, – философски изрек ученый.
– Чего? – испугался за рассудок хрониста сын Зевса.
– Непонятка! – коротко пояснил Софоклюс.
– Да это и без тебя ясно.
Войдя, греки затворили за собой дверь и стали придирчиво осматривать огромное помещение. Первое, на что они обратили внимание, были далекое равномерное гудение и легкая вибрация. По стенам помещения были разбросаны непонятные штуковины. Многие из них светились разными цветами, некоторые едва заметно двигались, а кое-где и вовсе еле слышно стрекотали.
– Стало быть, хозяин отсутствует, – сразу сделал логический вывод Софоклюс.
– Кто отсутствует? – переспросил великий герой.
– Ну этот… или эта… Гидра.
– Что ж, – кивнул сын Зевса, пряча меч в ножны, – мы не спешим, подождем…
Ожидание чудовища грозило затянуться надолго, и греки решили пока изучить получше удивительное логовище.
– Лучше здесь ничего не трогать, – посоветовал Софоклюс, в ужасе косясь на два странных прозрачных глаза с дергающимися внутри красными усиками.
– Эх, вот же невезуха! – в сердцах воскликнул Геракл. – Даже присесть в этом сарае негде.
Не успел сын Зевса закончить свою тираду, как из стены напротив, словно по команде, выдвинулся небольшой овальный столик, а с ним два симпатичных стула. На столике, переливаясь чудесным золотистым содержимым, поблескивали дивный сосуд и два небольших кубка.
– Волшебство! – тихо прошептал хронист, восхищенно глядя на столик.
– Возможно, это отрава, – предположил осмотрительный сын Зевса, но любопытство пересилило мрачные опасения.
Аккуратно расположившись за овальным столиком, Геракл деловито откупорил чудо-сосуд и осторожно понюхал пузырящуюся жидкость.
– М… весьма недурственно…
– Что это? – поинтересовался Софоклюс.
– Пахнет перебродившим виноградом.
– Так это вино?
– Возможно, но какое-то странное.
– Отравленное?
Сын Зевса задумчиво крутил в руках прозрачный сосуд:
– А вот мы прямо сейчас и проверим.
– Как проверим? – сразу же почувствовал неладное историк.
– На тебе!
– Да ты что, Геракл!
– Давай-давай, не бойся, иди сюда.
– Я хронист, меня нельзя травить!
– Да никто и не собирается тебя травить. Ты просто продегустируешь это удивительное вино.
– А если оно отравлено? – Геракл пожал плечами:
– В таком случае тебя будет согревать мысль, что ты спас жизнь величайшему греческому герою, сыну самого Зевса!
– М-да, славная, достойная участь, – проворчал Софоклюс, присаживаясь за столик напротив Геракла.
Сын Зевса не спеша разлил пенящееся вино по кубкам и многозначительно уставился на историка.
– Ну хорошо-хорошо, – наконец не выдержал Софоклюс и взял свой кубок. Опасливо понюхал. Поморщился.
– Знай же, Геракл, сын Зевса, что если я сейчас помру, то ни одна живая душа в Греции не узнает о твоих подвигах.
– Я понимаю, – серьезно кивнул герой.
– И всё же по-прежнему настаиваешь, чтобы я это выпил?
– Угу!
– Ну что ж, ты сам напросился!
Историк зажмурился, вздохнул и сделал небольшой пробный глоток. Моргнул, почмокал губами, отрыгнул и, закатив глаза, медленно сполз на пол.