Новый Мир - Золото небесных королей

Демидов Андрей Геннадиевич

Над лесом, за голубой дымкой и птичьей кутерьмой, неподвижно мёртво стояли Исполиновы кручи. Чёрно синие тела гор были обезглавлены облачной пеленой, словно великаны, насколько доставала их рука, за одну ночь стесали все вершины. Обойдя ряд лошадей, перебравшись через ноги, руки и головы бурундеев, Рагдай, Стовов и Хитрок прошли сквозь хороводящих стреблян, будто не заметив их. Те же, измазанные жиром, перевязанные шитыми лентами, разморённые жарой под шкурами, бегали друг за другом, прыгали через дым:

За землей, ту ту ту,

за водой, ту ту ту,

горят огни, ту ту ту,

глаз Рыси везде видит.

Шивзда ми! Гой! Гой!

Это 'Гой!' стребляне орали редко, но яростно, надсаживаясь до появления жил на шеях. От крика испуганно взлетали птицы, где то в шатрах отозвался петух, франки привстали из травы, кони недовольно мотали мордами.

– Оря то где?
– Стовов, косясь на стреблянский танец, принял из рук появившегося из шатра Полукорма свой шлем с лосями и полумаской.
– Разломись голова, это моя шапка, потерянная!

– Ломонос в рассвет ездил к дубу. Искал. Нашёл.
– Полукорм выглядел сытым и вялым.
– Руперт то, монах, развязался и убёг. Лесом. И солонину мою забрал.
– Полукорм уставился в наборный пояс князя, вздохнул.

– Так иди и найди его.
– Стовов потрогал пальцем вмятину на макушке шлема.
– Без него не приходи. Голову пробью. Только Пытока сперва почисть. Напои.

– Угу...

Полукорм поплёлся следом за князем, бубня, что у варягов двое ходили по городу, только что вернулись, битые все. Нож чужой принесли. А Тороп всё спит. Ноет только, а спит. Всё, что франки дали ночью, - полкоровы, лепёшек и грибов, поели. Тут приходил один чернобородый в круглой маленькой шапке, говорил про золото, что за мечи принесёт сколько надо...

– На.
– Стовов не глядя протянул Полукорму шлем.
– Прежде розыска монаха пойди к кузнецу, пусть вмятину выправит...

Давай в шатёр, Хитрок, там скажешь, как ходил в Маницу. Про золото не спрашиваю. Лицо вижу.
– Он покосился через плечо на бурундеев.

Они бросили пустое созерцание стреблянского игрища, поднялись и с криками шли следом за князем и его соратниками:

– Хитрок вернулся! Хитрок! Полтеск! А псарь где? Отчего один ты тут?

Обойдя шатер, Стовов едва не столкнулся с Мечеком и Орей, спешащим навстречу этим крикам. Серебряная бляха Водополка на груди бурундея была ослепительно начищена, на кожаной рубахе появились оборванные пластины, и она, как и прежде, при каждом движении издавала стальной шелест. Шипастый шлем Мечек держал на согнутом локте. Оря был голый по пояс.

– Хвала Рыси, жив Хитрок!

– Шкура то где, Оря?
– улыбнулся Рагдай, поднятой рукой останавливая напор любопытствующих бурундеев и стреблян.

– Волка Резняку отдал, аваров отгонять!

Теперь и варяги увидели князя с кудесником и Хитрока с ними. Все они стали подниматься, гудя. Поднялись и полтески, кто как был, и быстро придвинулись к шатру. Вольга, в чёрном линялом плаще на голое тело, поднял руки:

– Небо и Земля вернули тебя, Хитрок!

Каменный Хитрок, сделав шаг, обхватил Вольгу, тот стал хлопать его по спине. Полтески и варяги почтительно затихли.

– Мы все живы. Все, кого сохранил и уберег Один...
– сказал Вольга, не показывая глаз и отпуская Хитрока.

Из за расступившихся Эйнара и Вольквина вышел Вишена. Красные пятна скул резко выделялись на его бледном лице. В глазах сияла пронзительная синь, движения были мягкие, словно он двигался в сумерках в зарослях, так чтоб не делать шума.

– Привет тебе, Хитрок. Ты принёс отблеск?
– спросил он глухим глубоким голосом.

– Птица, несущая добычу, не кинет её, заслышав ветер, - ответил полтеск, выпуская из объятий Вольгу.

– Да?
– Стовов покосился сначала на Вишену, затем обвёл взглядом толпу любопытствующих.

– Бросьте это, - сказал Рагдай, примечая, как несколько франков подходят совсем близко и тянут шеи, стараясь разгадать причину оживления.
– Ступайте в шатер. Говорите там.

Мышец уже держал поднятый полог. Ломонос, щурясь от солнца, крикнул:

– Расходитесь! Князь выйдет к вам и скажет всё потом. Расходитесь!

– Я вижу, что пропавшие вернулись, а немощные поднялись, - сказал Мечек.
– Хвала Роду.

– А где те десять полтесков, что ушли с тобой, и этот псарь из Вука, что пылал местью к Ирбис хану?
– Оглядевшись по сторонам, Вишена вдруг увидел изодранный плащ Хитрока, тусклые глаза, потемневшие пальцы с изломанными ногтями, отсутствие золота и даже меча.
– Умерли?

– Травы мягки им, солнце жарко, воды прохладны, - ответил Хитрок.

– Как это?
– Лицо Вишены помрачнело.
– То есть Один забрал их всех?

Он сделал шаг к полтеску, перейдя дорогу Мечеку. Тот ткнулся грудью в плечо конунга, о пятку Мечека споткнулся Оря и схватился за плечо Рагдая, чтоб не упасть. Несколько мгновений все шатались, стараясь устоять, не рухнуть в проём открытого полога. Наконец равновесие было достигнуто. Рагдай мотнул головой:

– Вишена, ты ещё слаб. Ноги твои ещё не оправились. Иди ляг. В полдень я дам тебе отвара.

– Хватит. Тошнит от трав этих, выворачивает.
– Вишена упёр кулаки в бока. Стоящие за его спиной Эйнар и Вольквин сделали то же самое.
– Что мне теперь, до конца похода на копьях лежать? А потом скажут, что доля моя уменьшилась. Клянусь золотом Гулльвейг, я этот поход начал, я его закончу!

– Правильно, - закивал Эйнар.
– Кто первый поддержал чародея, кто стоял как великан на тропе?

– Если б Вишена тогда глаз Акаре не выбил, в Эйсельвене, то сейчас бы у эстов сушёную рыбу отбивал или иудейские ладьи от Шванганга в Страйборг провожал как пастух - за два десятка безанов за ход, - ухмыльнулся Ацур.

– Да?
– Из за его спины появилась голова Ладри.

– Ты что говоришь, Ацур?
– вперёд Вишены встрял Эйнар.
– Вишена Стреблянин - Великий конунг, рушащий холмы берсерк. Это золото вообще всё его. Рагдая только шар.

– Да?
– Из шатра обратно, на слепящее солнце, шагнул Стовов, уставился на Вишену, потом перевёл бычий взгляд на Рагдая.
– Это что, такой у вас уговор?