Обитель подводных мореходов
Шрифт:
"Интересно: ждут меня или нет?.." - мелькнула ревнивая мысль. Но тут же он отогнал её от себя и с независимо равнодушным видом надавил на кнопку звонка.
Дверь оказалась незапертой. И Егор смело шагнул за порог, решив действовать по обстановке. Он очутился в прихожей, походившей на вещевой склад во время инвентаризации. Пальто и шинели топорщились на вешалке, горой лежали на стульях и на столике перед зеркалом. Откуда-то из-под одежды еле слышно верещал телефон, до которого никому не было дела. За дверью громыхала радиола.
Непрядов решил было добраться до трубки, но звонки стихли. Сняв шинель, он бросил её в общую кучу. Затем поглядел в зеркало и не понравился самому себе: волосы только начали отрастать, и потому собственная физиономия казалась какой-то невыразительной, постной.
Отворив одну из дверей, Егор вошёл в просторный холл. Там царил интимный полумрак. Пары танцевали при свечах медленное танго. Егор прошмыгнул вдоль книжных стеллажей и опустился в глубокое кожаное кресло. Он с добродушной вальяжностью откинулся на спинку, ничуть не обидевшись, что никто даже не заметил его появления. Здесь было уютно. Потрескивали в камине поленья. В углу светилась разноцветными лампочками пушистая ёлка. В звуках танго слышались обрывки фраз, негромкий смех. Казалось, никому не было до Егора никакого дела. И это его успокаивало, поскольку с мороза и от усталости не хотелось даже пальцем шевельнуть.
Взгляд Непрядова невольно задержался на Лерочке. С пышной причёской, в длинном вечернем платье, облегавшем её статную фигуру, она заметно выделялись среди своих более скромных подруг. Какая-то приятная нежность исходила от каждого её движения. Можно было представить, как млел Чижевский, обнимая партнёршу за талию.
Непрядов разглядел Вадима. Тот сидел сбоку от пианино и о чём-то разговаривал с худенькой, невзрачной на вид девушкой. Она рассеянно слушала его, чуть касаясь пальцами клавишей и что-то изредка отвечая.
"О чём это они, - подумалось Непрядову, - и почему Вадим не приглашает её?.. Ах да, он не умеет танцевать".
Мелодия кончилась, и ярко вспыхнула под высоким лепным потолком роскошная хрустальная люстра.
– Вот и он!
– с улыбкой тотчас оповестила всех Лерочка, обнаружив Егора.
– Прямо с корабля на бал.
Придерживая полу платья, она подошла к поднявшемуся с кресла Непрядову, со светской игривостью предлагая руку для поцелуя. Егор небрежно коснулся её губами и ощутил на себе встревоженный, ревнивый взгляд Чижевского.
– Как можно так опаздывать!
– с деланным возмущением произнесла девушка и погрозила пальцем с лакированным розовым ноготком.
– Виноват, служба, - оправдывался Егор.
– Но постараюсь "безнадёжно" исправиться, - и достал из кармана флакончик духов, на которые не пожалел добрую половину курсантской получки.
– Это же мои любимые!
– с неподдельной радостью воскликнула она, принимая подарок.
– Как ты догадался?
Непрядов лишь польщённо повёл бровями, не желая открывать своего секрета. Духи он купил просто наугад - самые дорогие, которые только были в магазине.
Стоявший за спиной Леры Чижевский презрительно скривил губы, давая понять, что лично он подарил кое-что получше...
Слегка повернув голову, Лерочка скосила взглядом в сторону Чижевского:
– Паж, ты понял, как поступают истинные рыцари?
С фальшивым трагизмом Эдик схватился за сердце и театрально припал на колено.
– О, моя королева! Я весь мир готов бросить к твоим ногам, прежде покорив его. Не то, что этот жалкий пузырёк...
– Вот так и стой, Наполеон в тельняшке, - Лера повелительно протянула руку. Эдуард хотел было её поцеловать, но не успел. Вновь заиграла музыка. И Егор увлёк девушку за собой.
Лерочка танцевала легко, почти воздушно, и смело смотрела Непрядову в глаза. Егор уверенно держал её, слегка прижимая к себе.
– Ну, почему ты опоздал?
– надув губки, капризно говорила девушка. Вот почему?
– Да видит Аллах, я всё же торопился.
– Плохо торопился, - продолжала капризничать Лерочка.
– За это на тебя будет наложен обет.
– Какой обед?
– хитрил Непрядов.
– Я только что поужинал.
– Не спорь и повинуйся! Обет...
Непрядов в знак согласия склонил голову.
– После Нового года, - таинственно прошептала она.
– А потом за это получишь королевскую награду...
Егор хотел уточнить, какая именно ждёт его награда, но в это время из включённого на полную мощь динамика радиолы донёсся голос диктора, читавшего новогоднее поздравление. Все поспешили разобрать хрустальные бокалы с шампанским и стеснились около ёлки.
– Один, два, три!..
– принялись хором отсчитывать бой курантов и с последним их ударом дружно закричали "Ура!"
Чокнувшись весело зазвеневшими бокалами, Егор и Лерочка отпили вина. Потом она передала Непрядову свой бокал и пошла к пианино. Некрасивая подружка уступила ей место, и Лерочка принялась музицировать, как бы давая разминку пальцам и легко переходя от одной мелодии к другой. Но вот сменила тему и взяла уверенные, сильные аккорды. Она запела хорошо поставленным, приятным голосом:
Лунной тропой, вместе с тобой,
Мне хорошо идти.
Взгляда нежней, сердца теплей,
Я не могу найти.
Милый, родной и славный,
С ласкою ты глядишь,
Так почему о самом главном ты молчишь?..
И Егор невольно подумал: "И в самом деле, почему?.. Если так и дальше раскачиваться, "милорд" уж точно не упустит своего шанса". Он глянул на Чижевского. Тот стоял у дверного косяка в излюбленной балетной позе, скрестив руки на груди, и не сводил с Леры глаз. В её словах, надо полагать, он тоже пытался отыскать для себя какой-то тайный смысл. Но Егор догадывался, к кому на самом деле обращена песня. И даже вообразил, как он явится однажды в этот дом в неотразимо элегантной форме с лейтенантскими погонами, при кортике, и торжественно попросит Лериной руки. Отказа ему не будет - он это чувствовал. А потом начнутся поздравления, будет много цветов и музыки. И уж, верно, посреди этого холла накроют большой свадебный стол...
Размечтавшись, Егор не заметил, как томная мелодия песни иссякла. Он опомнился, когда раздались дружные хлопки в ладоши. Чижевский кричал "браво" и уже тянулся, чтобы поцеловать Лерочкину руку.
Девушка с обворожительной улыбкой приблизилась к Егору.
– Как ты находишь мой голос?
Егор лишь зажмурился и воздел руки к потолку.
– Но ты на меня не глядел, - Лерочка игриво топнула ногой, - и, кажется, совсем не слушал.
– Я мечтал, - искренне признался Непрядов.