Обреченный на любовь
Шрифт:
– Зря! – Она медленно начала подниматься, рваными движениями – как манипуляторы – потянула к нему руки.
Он отшвырнул кресло и прыгнул назад, вытаскивая из кармана парализатор. Отскочил к стене.
Она басовито хохотнула. Калинова заколотило.
– Зря! – Она начала обходить стол, слепо ударилась об его угол. Стол с грохотом отлетел в сторону. Словно на него наскочил робот с разладившейся программой. Хохоча, она шагнула вперед, по-прежнему протягивая к Калинову руки. Пальцы были чуть согнуты и мелко дрожали. Как от вожделения…
И
Она не обратила на выстрел никакого внимания, только замогильный хохот стих.
– Зря-а-а! – прошептала она, с треском разлепляя черные склеившиеся губы, и сделала еще один шаг.
Калинов бросил парализатор и выхватил из-за пазухи пистолет. Получилось на удивление быстро.
Боже, подумал он, неужели действительно ксены? Или…
Больше он подумать ничего не успел.
– Зря! – Она прыгнула.
Калинов клюнул указательным пальцем спусковую скобу. Грянул гром.
Она дернулась, уронила руки, но сделала еще один прыжок. Калинов успел выстрелить дважды, прежде чем падающее тело сбило его с ног. Толчок был настолько силен, что Калинов крепко приложился затылком к стене и на мгновение поплыл.
– Шь-ря-а-а-а… – Ее скрюченные пальцы шевельнулись, проскребли по ковру, все еще пытаясь дотянуться до противника, и застыли.
Калинов сидел на полу, прижавшись спиной к стене и не выпуская из руки пистолета. В номере противно пахло паленым. Нора лежала неподвижно, ничком, вытянув вперед руки. Словно нырнула в неизвестность да так и застыла. В коридоре, за дверью, послышались испуганные возгласы.
Калинов с трудом поднялся на ватных ногах и, крадучись, стал подбираться к вытянувшемуся на ковре телу, осторожно, бочком, готовый в любой момент снова открыть пальбу.
Нора не шевелилась. В запертую дверь раздался первый робкий стук. Шумели уже громче.
Ну вот, подумал некстати Калинов, испортил прекрасный ковер. Он наклонился и перевернул тело на спину, стараясь не смотреть в лицо. Все три серебряные пули попали в область сердца, изорвав комбинезон и левую грудь. Но крови на полу не было. И на комбинезоне – тоже.
В дверь снова постучали, громко и настойчиво. Калинов нажал кнопку на вибрасе, подавая сигнал тревоги. Потом сдернул с кресла накидку, набросил на верхнюю часть трупа.
В дверь начали ломиться. Послышался голос Довгошея.
– Да иду я, иду… – пробормотал Калинов и пошел открывать.
– На твое счастье Довгошей у нас сообразительный парень, – сказал Рассел, едва Калинов появился в его кабинете. – Если бы успела прибыть полиция, наверняка бы разразился скандал.
Калинов молча сел в кресло. Не спрашивая разрешения, налил себе стакан минеральной воды и залпом выпил.
– Задал
Калинов по-прежнему молчал. Из глубин памяти на него смотрели мертвые глаза живой женщины. Зрелище не для слабонервных… Он зябко передернул плечами. Рассел сделал вид, будто не замечает состояния своего подчиненного.
– Чем эта дамочка так тебя напугала, – говорил он, – что ты взялся палить в нее сразу с двух рук? Не предполагал я, что у тебя нервы институтки!.. И что теперь прикажешь с тобой делать?..
Слушая воркотню шефа, Калинов постепенно успокаивался. И наконец-то смог достойно оценить инсценировку с его, Калинова, арестом, которую разыграл перед невольными зрителями в отеле Довгошей. Действительно, не растерялся парень, сообразил… Иначе объясняться бы сейчас в полиции! А они спокойно могут на сорок восемь часов задержать – закон позволяет. Конечно, в иной ситуации это было бы даже интересно, но не сейчас. Нет у него сейчас свободных сорока восьми часов…
– Что с засадой? – спросил он.
Рассел замолк на полуслове, встал из-за стола.
– Ничего. – Он принялся расхаживать по кабинету. – Тишина и покой – парни словно в отпуске.
Может, Игоря уже и след простыл, подумал внезапно Калинов. Да нет, невозможно. Из закольцованных кабин дорога открыта разве что в преисподнюю. Вместе с планетой!
– Зачем ты убил женщину? – спросил Рассел, продолжая шагать от окна к двери и обратно. – Неужели ты не мог взять ее без огневых контактов?
– Это не женщина, – пробормотал Калинов и опять содрогнулся. – Это исчадие ада!
– Ну прямо уж исчадие? – усомнился Рассел. – Зачем ты с нею встречался?
– Мне показалось, она связана с делом космонавтов. Я решил проверить…
– Вот и проверил! – сказал с сарказмом Рассел и уселся за стол. Достал из ящика стола пачку сигарет и пепельницу, закурил.
Кажется, шефа все-таки допекли, подумал Калинов. Года три не видел его курящим. С тех пор, как мы столкнулись с Альянсом Воинствующих Теофилов.
Послышался легкий шум заработавшей вентиляции: автоматика среагировала на табачный дым.
– Она действительно оказалась связана с этим делом. Она потребовала, чтобы я отдал ей Крылова.
– И чем же она мотивировала такое требование?
– Ничем! По ее мнению, мотивов мне лучше не знать…
– Тут ты обиделся и схватился за оружие! – Рассел с силой выдохнул под потолок струю дыма: похоже, он был все-таки чрезвычайно зол.
Калинов чувствовал, что рассказ про мертвые девичьи глаза будет встречен шефом без должного энтузиазма. А уж о тех сумасшедших подозрениях, что пришли сегодня Калинову в голову, и говорить не приходится. Сумасшедшим место – известно где…