Одиночество Мередит
Шрифт:
— Попробуй.
— Я знаю, тебе досталось больше всех. Прекрасно знаю. Но она срывала злость и на мне.
— На что же она так злилась? Что стала матерью? Что была одинока? Или что не умела выбирать мужчин?
— Вряд ли у нее самой было счастливое детство.
— Не придумывай ей оправданий.
— Я не придумываю, — быстро ответила сестра. — Просто пытаюсь во всем разобраться.
— Я давным-давно с этим завязала.
— Да, тут ты меня опередила.
— У тебя тоже получится. Если захочешь.
— Может… у нас обеих получится?
—
— Да, правда. Послушай, Мередит…
Я замерла, ощущая, как между нами натянулась струна многолетнего отчуждения.
— Я верю тебе. Насчет Лукаса. Я верю тебе. Прости, что не сказала этого раньше.
Теперь в ее голосе слышалось отчаяние.
— Почему сейчас? Спустя столько времени? Что изменилось?
По ее щекам покатились крупные слезы. Я подавила инстинктивное желание ее успокоить и молча ждала продолжения.
— Я наконец-то увидела его таким, какой он есть, Мер, — прошептала она.
Я понимала, она что-то скрывает и могла бы сказать мне гораздо больше. Но мне не хотелось ничего знать. Пока не хотелось.
— Мередит, прости меня. Пожалуйста, дай мне шанс все исправить.
Я ничего не чувствовала, как будто за последний час исчерпала весь запас эмоций. В животе заурчало — похоже, я проголодалась.
— Мне нужно готовить обед, — повторила я. — Думаю, тебе лучше уйти.
Но после того, как за ней закрылась дверь, я не стала готовить обед. Я долго сидела на кухонном полу. Наконец набрала горячую ванну, зажгла свечи с ароматом лаванды и лежала в воде, пока меня не пробрала дрожь. А потом дала волю слезам и громко зарыдала — о двух маленьких девочках, о времени, которого им уже никогда не вернуть, и об их матери, которая хотела умереть.
2015
Я мыла бокалы, когда в кухню зашел Лукас. Он прислонился к стойке, отхлебнул пива из бутылки и оглядел меня с головы до ног в своей обычной манере.
— А знаешь что, Мередит? У нас ведь никогда не было возможности узнать друг друга по-настоящему.
Возможностей было предостаточно. Рождество, дни рождения, воскресные ужины. Чтобы хоть немного узнать человека, не нужно прилагать особых усилий. Для начала достаточно задать какой-нибудь вопрос. Как прошла неделя, Мередит? Как твои дела? Смотрела недавно какие-нибудь интересные фильмы?
— Что ты хочешь узнать? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал легко и непринужденно, как у Фионы.
Я снова сосредоточилась на маминых бокалах. На ободке одного из них остался след темной помады, и я осторожно стерла его большим пальцем.
Лукас придвинулся ближе.
— У тебя пена на локте, — лениво произнес он.
Я нервно хихикнула.
— Дай-ка я.
Прежде чем я успела что-то предпринять, он стал вытирать мою руку кухонным полотенцем. Мне было неприятно настолько, что я почти ощутила физическую боль, хотя он едва касался меня и все это длилось считаные секунды.
— Не делай так, пожалуйста, — тихо сказала я.
Он рассмеялся,
— Это что, самое интимное, что с тобой в последнее время случалось? Что у тебя с мужиками? Чем ты их так отпугиваешь?
— Оставь меня в покое, Лукас.
Он не отставал.
— Фиона говорит, ты не была на свидании с тех пор, как… Как его звали? Гэри?
Я не смотрела на него, пытаясь сосредоточиться на бокалах, но знала, что он улыбается — точнее, ухмыляется. Эта ухмылка сквозила в его голосе.
— Гэвин. И вообще-то, я была на свидании.
Месяц назад я ужинала с Тоби, дизайнером с работы. Так, ничего особенного, но я рассказала об этом маме и Фионе, зная, что им это понравится. Вести пустые разговоры за пиццей и дешевым красным вином они считали более подходящим занятием для пятничного вечера, чем сидеть в одиночестве и смотреть документалки о преступлениях, что-то чертить, рисовать или вязать (хотя я даже связала сиреневый свитер, чтобы подарить своей коллеге Луизе, которая была беременна и ждала девочку).
— Значит, твоя сестра врунья?
— Нет, — быстро сказала я.
Он придвинулся еще ближе, и я отчетливо почувствовала сладковатый запах пива у него изо рта. Стараясь не поддаться инстинктивному желанию отпрянуть, я застыла, словно приклеенная к полу. Смотрела в раковину и пыталась разглядеть фигуры в пене на поверхности воды, как в детстве — когда рассматривала облака и угадывала в их очертаниях то крючковатый нос старика, то землянику, то кита. А если везло, даже сердце.
В воде я никаких фигур не увидела, но этот отвлекающий маневр помог чуть замедлить оцепенение, охватывающее тело. Возникнув в животе, оно поползло вверх, заполняя легкие, и резко остановилось в горле — твердое, увесистое и неподвижное, как железный дверной засов.
Лукас обхватил меня за плечи, и я наконец отшатнулась, но было уже поздно. У него были длинные руки и крепкая хватка, а я была худой. Я с трудом отыскала свой исчезнувший голос и велела Лукасу прекратить, но слова испарились, не успев сложиться из звуков. Перед тем как он толкнул меня к раковине и задрал юбку, я успела подумать, что он удивительно силен для человека, который так много пьет и не занимается спортом.
День 1334
Четверг, 14 марта 2019
— У тебя усталый вид.
— Все в порядке.
Он был прав, я устала, но не настолько, чтобы демонстрировать свои страхи. Сегодня я не была расположена посвящать Тома в случившееся.
— Не очень-то верится.
— Не очень-то меня это волнует.
Я смотрела в его добрые глаза и пыталась не размякнуть сама. Нелегко держать оборону под напором неустанной заботы. Не понимаю, как ему это удается.
— Ты вчера пекла что-нибудь? Умираю с голоду.
— Нет, — соврала я.