Офицеры и джентльмены
Шрифт:
— Должен сказать, — начал Йэн, возвратившись к дамам, — вышло очень неловко. Что это с вами со всеми произошло?
— Он наш друг. Мы просто не ожидали встретить его здесь, вот и все.
— Вы были не очень-то приветливы.
— Он привык к нашим капризам.
— Ладно, оставим это. Как насчет этой ужасной рыбы?
Однако позже, когда Йэн и Кирсти остались наедине в своей комнате, она все рассказала ему.
— Наконец, — заключила она, — если ты хочешь знать мое мнение, между ним и Вирджинией что-то было.
— Что ты имеешь в
— Милый, что всегда бывает между Вирджинией и любым другим?
— Да? Но это же просто немыслимо.
— По-твоему, немыслимо, а по-моему, мыслимо.
— Вирджиния и Мактейвиш?!
— А ты не заметил ничего странного в их отношениях?
— Что-то странное было. Все вы странно вели себя, вот что я заметил.
Помолчав, Кирсти спросила:
— А не слишком ли близко упали эти бомбы?
— Нет, не думаю.
— Спустимся вниз?
— Если ты считаешь, что там выспишься лучше…
Они перенесли свои простыни и одеяла на кухню, расположенную в полуподвальном этаже, где вдоль стен стояли железные кровати. Там уже спали Бренда, Зита и Вирджиния.
— Это очень важно, что он был дамским парикмахером. Первоклассный материал для печати.
— Милый, неужели ты собираешься писать о нашем Триммере?
— Может быть, напишу, — ответил Йэн. — Кто его знает? Вполне возможно, напишу.
3
В лагере Сиди-Бишр в штабе бригады Томми Блэкхаус спросил:
— Гай, что все это значит? Ты что же, общаешься со шпионами?
— Общаюсь со шпионами? — ответил вопросом на вопрос Гей.
— Вот здесь у меня совершенно секретный доклад из контрразведки. У них находится под подозрением священнослужитель из Эльзаса, и они ведут за ним слежку. Они опознали тебя среди тех, с кем он вступал в контакт.
— Толстый малый с метелкой? — спросил Гай.
— Нет, нет, какой-то римско-католический священник.
— Я хочу узнать, это тот толстый парень с метелкой донес на меня?
— Портреты своих источников информации они, как правило, не прилагают.
— В воскресенье я действительно был на исповеди в Александрии. Это одна из обязанностей, которые нам приходится выполнять время от времени.
— Такого же мнения всегда придерживаюсь и я. Но в донесении сказано, что ты слонялся около дома, в котором он живет, и пытался встретиться с ним с глазу на глаз.
— Да, это верно.
— Весьма странный поступок! Зачем?
— Откровенно говоря, я решил, что он шпион.
— Ну и что, он действительно шпион.
— Вот именно. Я так и думал.
— Послушай, Гай, это может привести к очень серьезным по следствиям. Какого черта ты не доложил об этом?
— О, я сразу же доложил.
— Кому?
— Начальнику штаба бригады.
Майор Хаунд, сидевший за соседним столом, смакуя то, что он принял за назревающую для Гая неприятность, вздрогнул.
— Я не получал никаких донесений, — возразил он.
— Я доложил
— Нет. Я определенно не помню.
— Я доложил вам.
— Если бы вы доложили, в моих бумагах остался бы какой-то след. Я просматривал их сегодня утром, перед вашим приходом, но ничего подобного не обнаружил.
— В тот день, когда меня подвез сюда главнокомандующий.
— А-а, — смущенно протянул Хаунд. — Это тогда-то? Я подумал, что вы просто пытаетесь морочить мне голову.
— Ради бога, — вмешался Томми, — доложил вам Гай или не доложил?
— Кажется, он действительно сказал что-то в этом роде, — пробормотал майор Хаунд, — но в самой неподобающей форме.
— И вы не приняли никаких мер?
— Нет. Это был неофициальный доклад.
— Вам, пожалуй, надо будет составить официальный ответ этим шутникам, чтобы снять с Гая все подозрения.
— Слушаюсь, полковник.
Так майор Хаунд написал в самых изысканных выражениях, принятых в штабном колледже, официальное донесение о том, что капитан Краучбек был допрошен, и заместитель командира оперативной группы Хука убедился в том, что никакого нарушения бдительности этим офицером допущено не было. Это донесение вместе с первоначальным докладом было сфотографировано, размножено и разложено в бесчисленные оцинкованные ящики для хранения. В положенное время один экземпляр донесения был получен полковником Грейс-Граундлинг-Марчпоулом в Лондоне.
— Подшить ли это в досье «Краучбек»?
— Да. И в досье «Бокс-Бендер», и в досье «Магг». Все это взаимосвязано, — спокойно ответил полковник, приятно обрадованный еще одним примером скрытой гармонии в мире, в котором более тупые умы способны видеть только хаос.
4
В Портсмуте Триммер со своим отделением застрял надолго. Военные моряки проявили гостеприимство, отсутствие любопытства и торопливости. Йэн ездил в Лондон и обратно, когда ему заблагорассудится. Дамы в доме Йэна забрасывали его вопросами. Триммер сделался для них главной темой разговоров.
— В свое время вы все узнаете, — отвечал им Йэн, еще больше возбуждая этим их интерес.
Сержант Триммера кое-что понимал в подрывном деле. В уединенном месте, окруженном холмами, он успешно произвел пробный взрыв. Этот эксперимент был повторен через день или два в присутствии офицера по планированию общей части штаба особо опасных операций. При этом один солдат был изувечен. В один прекрасный день группу «Пугач» разместили на подводной лодке и Триммер ознакомил своих подчиненных с предстоящей операцией. Через час их высадили обратно на берег, так как получили сообщение о новых минных постановках в Ла-Манше. С этого времени они находились на флотских казармах практически под строгим арестом. Денщик Триммера, давно проявлявший явное неповиновение, улучил момент и дезертировал. В штабе особо опасных операций реакция на это была весьма скверной: