Океан разбитых надежд
Шрифт:
В его глазах я никогда не наблюдала ярких искр, в его неточных движениях никогда не было уверенности. Я знаю, что прячется за ними: бесконечное разочарование в других, опасения и тёмный страх. Много страха. Страх, который он встречал стойко, мужественно перенося все жизненные испытания. Люка унижали, Люка считали изгоем, но он справлялся с этими проблемами. Люка ни разу не любили, поэтому ему чужды эмоции и откровения. Я не знаю, как он справится с внезапной «любовью», которая своим весом заминает все его проблемы. Но у меня больше нет сил переписывать письмо.
«Дорогой Люк,
Твои прикосновения – не обычный физический контакт. Твои прикосновения – это настоящее открытие для меня, невиданное чудо, которое порождает высокие и бурные волны эмоций. Твои ладони грубы и черствы. Кожа на них давно иссохла, и другие не решаются прикасаться к тебе. С тобой не здороваются за руку, тебе не предлагают канцелярские принадлежности, когда у тебя нет тех. С тобой никто не хочет пересекаться даже косвенно.
Но это не про меня. Я представляю наше первое прикосновение, и ладонь моя вспыхивает таким пламенем, что светом его можно было бы осветить весь Хантингтон. Да что там, трещащие искры, вздымающие ввысь, были бы видны даже жителям центрального района Йорка. Твои руки пускай и черствы, но они наверняка теплее солнечных лучей. Твои руки пусть и грубы, но я знаю, что за грубостью скрывается изящество и манерность. Я восхищалась этим и не перестаю восхищаться по сей день. Одно твое касание, Люк, способно зажечь меня…»
Глава 2
Я запускаю пальцы в волосы и застываю. Яркие лучи электрических ламп светят прямо мне в лицо, но я не жмурюсь. Моя шея, ключицы и подбородок оказываются удачно подсвеченными, и фотограф просит меня не шевелиться.
Я сижу на высокой деревянной скамье, свесив скрещенные ноги вниз. На этот раз за моим ухом красуется срезанный голубой цветок, подобранный специально под цвет моих глаз. Из одежды на мне лёгкая лазурная блузка в белый горошек и джинсовая юбка. Подле моих бёдер расположились корзины с полевыми цветами и фруктами.
– Отлично, мисс Лонг.
Я улыбаюсь и опускаю руку. Фотограф делает очередной снимок – вспышка озаряет студию раз за разом, оставляя на занавешенных однотонной тканью стенах тёмные тени.
– Теперь поверни голову.
Я встряхиваю волосам – блёстки сыпятся с головы, точно звёзды с ночного неба. На лице красуется широкая улыбка. Сегодняшний образ мне нравится больше остальных: он удачно отражает летнее настроение. Тонкая одежда, лёгкий макияж, ослепительная улыбка и много-много света – то, что нужно в преддверии каникул.
Фотограф настраивает кольцо управления, фокусируясь в основном на верхней части туловища. По его команде я занимаю следующую позицию, и в тишине раздаётся очередной щелчок. Я откидываюсь назад, вновь оголяя шею – волосы рассыпаются за спиной. Я отпускаю край скамьи и запрокидываю руки за голову, демонстрируя тонкие запястья.
– Очень хорошо, мисс Лонг, очень хорошо, – фотограф нахваливает меня, и я не могу сдержать искренней
Благодарность не вовремя срывается с языка:
– Спасибо, – отвечаю я ему, но тот моментально раздражается.
– Вы улыбаетесь слишком широко, – он отходит от камеры, чтобы посмотреть на меня. – Пожалуйста, мисс Лонг, будьте сдержаннее.
На бьюти-съёмке главное – не отвлекаться. Я постоянно повторяю про себя это правило, но почти всегда нарушаю его. Моё внимание переведёт на себя то маленькая кошка, пробегающая за окном, то пролетевшая слишком низко птица. Иногда я забываю о том, что последние снимки должны решить мою судьбу, и позволяю себе отвечать на комментарии фотографов.
Я быстро вхожу назад в образ и натягиваю нужную фальшивую улыбку. Нужно уметь найти ту улыбку, которая не будет слишком широкая и не слишком тусклая.
Я помню времена, когда мне не приходилось натянуто улыбаться на камеру. Это было зимой – тогда мне устроили фотосессию на пустом заснеженном поле за Ривер Фосс. Погода была отвратительная: дул холодный ветер и надвигались грозные тучи, предвещая настоящую вьюгу. Но никто не собирался уходить. И место, и время идеально подходили для образа, который создали стилисты. Мои веки были закрашены белыми тенями и подведены искрящейся серебристой подводкой, ресницы были накладными, а помада светлая-светлая, под цвет румянца на щеках. Выражение моего лица было грустным, по щекам будто бы скатывались слёзы, которые мне закапывали каждые несколько минут.
Мы бродили по полю больше часа, подбирая кадр и ракурс. Фотограф чётко видел картинки перед глазами и знал, как должна выглядеть каждая фотография. Суть снимка – описать общую атмосферу, описать образ, почти придумать историю к нему. Ведь, когда смотришь на фото, различного рода мысли и идеи не заставляют себя долго ждать. Позже такие снимки можно продавать тематическим форумам и модным журналам. Правда, сейчас мои агенты заняты исключительно продлением контракта, а не продажей фотографий.
В каждом сезоне свой тренд, и самое тяжёлое заключается в том, что каждой модели без исключения нужно им следовать. Если девушка любит яркие летние образы больше холодных зимних и не готова сниматься для другого, то с ней просто расторгают контракт. Мама же с детства приучила меня к гибкости, и теперь я безукоризненно следую трендам.
Фотограф выходит из-за камеры и торжественно объявляет:
– Поздравляю, мисс Лонг, ваше портфолио готово! – он хлопает в ладоши, как обычно и делает это после долгих фотосессий.
Коллеги, собравшиеся вокруг него, тоже начинают аплодировать. Я спрыгиваю со скамьи, одаривая благодарностью всех, кто принимал участие в создании фотоснимков: это и дизайнеры, работавшие над одеждой, и стилисты, которые структурировали образ, и визажистов, чья косметика сейчас нанесена на мою кожу. И свою маму, которая настояла на том, чтобы я решилась продлить контракт с её агентством.
Мама очень гордится тем, что я являюсь моделью в агентстве, где она работает. Для неё, как и для всех коллег, это большая честь – видеть, как дитя покоряет вершину за вершиной.