Опытъ закона о народонаселеніи
Шрифт:
Если-бы мы отдались всмъ своимъ склонностямъ и страстямъ, то впали-бы въ самыя необыкновенныя и пагубныя заблужденія. Однако же мы имемъ полное основаніе думать, что вс эти страсти необходимы для насъ и что он не могли-бы быть устранены или даже ослаблены безъ существеннаго вреда для нашего благополучія. Пища, одежда, жилище, вообще все, что предохраняетъ насъ отъ страданій, причиняемыхъ голодомъ и холодомъ, составляетъ наши самыя неодолимыя и общія потреббности. Всми признано, что желаніе добыть эти средства существованія всегда было главною побудительною причиною дятельности человка, благодаря которой достигнуты безчисленныя выгоды и преимущества цивилизаціи. Погоня за этими благами и средства, употребленныя для достиженія и удовлетворенія ими нашихъ важнйшихъ потребностей, составляли, до возникновенія цивилизаціи и посл ея водворенія, главное блaгoпoлyчіе половины человческаго рода. Всмъ извстно, какое преимущество иметъ благоразумно направленное удовлетвoреніе своихъ потребностей; точно также извстно всмъ, что дурно направленное стремленіе удовлетворить свои потребности становится источникомъ бдствій и что общество вынуждено
А между тмъ въ обоихъ случаяхъ желаніе удовлетворить свои потребности одинаково естественно и добродтельно. Поступокъ голоднаго человка, утоляющаго свой голодъ украденнымъ хлбомъ, лишь по своимъ послдствіямъ отличается отъ поступка того человка, который утоляетъ голодъ принадлежащимъ ему хлбомъ; послдствія-же эти заключаются въ томъ, что если не препятствовать людямъ утолять голодъ чужимъ хлбомъ, то количество хлба повсемстно уменьшится. Основаніе законовъ о собственности, различіе между порокомъ и добродтелью въ способ удовлетворенія желаній — все это давно добыто человчествомъ изъ опыта.
Еслибы удовольствіе, доставляемое удовлетвореніемъ нашихъ потребностей и естественныхъ склонностей, повсюду уменьшилось и утратило часть своей интенсивности, то, безъ сомннія, въ такомъ же размр уменьшилось-бы число проступковъ нарушенія собственности; но эта послдняя выгода произошла-бы на счетъ уменьшенія средствъ для нашего наслажденія. Мы замтили-бы, въ этомъ случа, что количество предметовъ, предназначенныхъ для удовлетворенія нашихъ желаній, уменьшилось-бы быстре, чмъ число покражъ, и, такимъ образомъ, общая для всхъ людей потеря благополучія оказалась-бы несравненно значительне, чмъ прибыль его, достигнутая въ другихъ отношеніяхъ. Если принять во вниманіе безпрерывный, тяжкій трудъ, на который обречено большинство людей, то нельзя не согласиться, что человческое счастье было-бы существенно искажено, если-бы надежды на сытый обдъ, на хорошее и теплое помщеніе было недостаточно для того, чтобы скрасить тяжелый трудъ і лишенія.
Посл чувства голода, самая общая и могущественная страсть — это любовь, принимая это слово въ самомъ широкомъ смысл. Добродтельная, облагороженная дружбою любовь, повидимому, представляетъ соединеніе самыхъ чистыхъ и глубокихъ наслажденій, соотвтствующихъ всмъ потребностямъ сердца. Она пробуждаетъ самыя доброжелательныя чувства и тмъ самымъ придаетъ всей жизни смыслъ и очарованіе.
«Исключите изъ половыхъ сношеній сопровождающія ихъ обстоятельства, говоритъ Годвинъ, и они станутъ презрительными». Точно также можно было-бы сказать: отнимите у дерева его втви и листву, и оно лишится своей красоты.
Правильныя черты, кротость, живость, впечатлительность, чувствительность, умъ, воображеніе плняютъ насъ; такія качества пробуждаютъ и питаютъ чувство любви.
Было-бы весьма ошибочно предполагать, что эта страсть ограничивается одними чувственными наслажденіями. Однимъ изъ важныхъ условій счастья совершенно справедливо признается тотъ образъ жизни, который каждый намчаетъ себ, и къ достиженію котораго стремится; я увренъ, что въ большинств такихъ плановъ любовь занимаетъ видное мсто, на ряду съ удовольствіями семейной жизни и радостями, доставляемыми намъ дтьми. Ужинъ у разведеннаго очага и удобное помщеніе не могутъ казаться намъ вполн привлекательными, если мы не связываемъ въ своемъ воображеніи эти удобства съ дорогими существами, съ которыми мы желали-бы раздлить ихъ.
Существуютъ и другія основательныя причины утверждать, что страсть, о которой мы говоримь, въ значительной степени смягчаетъ и облагораживаетъ человческое сердце, располагая его къ нжнымъ побужденіямъ благоволенія и состраданія. Все, что намъ извстно о жизни дикихъ, убждаетъ насъ, что племена, среди которыхъ эта страсть мало развита, являются наиболе злыми и жестокими; племена эти въ тоже время наиболе расположены къ насилію и дурному обращенію съ женщинами. И дйствительно, еслибы супружеская любовь вдругъ ослабла, то, вроятно, мужчины, пользуясь превосходствомъ силы, обратили-бы женщинъ въ рабство, какъ это длаютъ дикари, или, во всякомъ случа, малйшее выраженіе нетерпнія со стороны женщины, ничтожное разногласіе съ нею, было-бы достаточною причиною для разрыва. Неизбжнымъ послдствіемъ такого положенія вещей было-бы ослабленіе родительскихъ чувствъ и, какъ слдствіе этого, уменьшеніе заботъ о воспитании дтей, а это не могло-бы не отразиться вредно на благоденствіи всего общества.
Необходимо замтить, что препятствія усиливаютъ страсть и что она тмъ сильне дйствуетъ на сердце, чмъ трудне ея удовлетвореніе. Нжность, чувствительность, благородство характеровъ и нравовъ, которыя могутъ быть внушены одною только любовью, являются чаще всего слдствіемъ испытываемыхъ ею проволочекъ и затрудненій. Въ тхъ странахъ, гд нравы въ этомъ отношеніи грубы, любовь угасаетъ или обращается въ низкое побужденіе и перестаетъ оказывать благотворное вліяніе на характеръ. Но во всхъ европейскихъ странахъ, благодаря тому обстоятельству, что женщины, пользуясь свободою, находятся подъ защитою стыдливости, эта страсть развивается съ наибольшею силою и почти всюду оказываетъ свое благотворное вліяніе. Можно смло утверждать, что всюду, гд эта страсть наиболе сдерживается, она наивыгоднйшимъ образомъ измняетъ нравы.
Страсть эта, понимаемая въ самомъ широкомъ смысл, съ присоединеніемъ къ ней взаимной любви между родителями и дтьми, представляетъ, несомннно, одно изъ могущественнйшихъ условій счастья. Но, съ другой стороны, опытъ ясно доказываетъ намъ, что та-же самая страсть является источникомъ бдствій, если она дурно направлена. Правда, въ общемъ эти бдствія ничтожны, сравнительно съ благотворнымъ вліяніемъ добродтельной любви, но разсматриваемыя безъотносительно — бдствія эти все таки довольно значительны. Впрочемъ, налагаемыя правительствомъ
Докторъ Палей [24] справедливо утверждаетъ, что «страсти необходимы, для нашего счастья и чаще всего по своей природ ведутъ насъ къ нему. Он сильны и всеобщи; если-бы он не были такими, то, быть можетъ, не могли бы выполнить своего назначенія. Но при нкоторыхъ условіяхъ та же сила и всеобщность страстей порождаетъ излишества и пороки, слдовательно является источникомъ бдствій. Здсь разомъ открываются — съ одной стороны причина пороковъ, съ другой — господство разума и добродтели».
24
Natuгal Thеology, р. 547.
Такимъ образомъ, наша добродтель должна заключаться въ томъ, чтобы извлечь наибольшую сумму счастья изъ того матерьяла, который предоставленъ Богомъ въ наше распоряженіе. Присущія намъ наклонности сами по себ всегда хороши, злоупотребленіе же ими распознается только въ послдствіяхъ, на которыя, вслдствіе этого, мы должны обращать постоянное вниманіе и сообразовать свои дйствія съ полученными выводами.
Плодовитость людей до извстной степени независима отъ страсти и вызываетъ соображенія другого рода. Она зависитъ скоре отъ естественнаго сложенія женщины, дозволяющаго ей имть большее или меньшее число дтей. Но законъ, которому подчиненъ въ этомъ отношеніи человкъ, тмъ не мене сходенъ съ другими, господствующими надъ его жизнью законами. Половая страсть сильна и свойственна всмъ людямъ; причиняемыя ею бдствія являются необходимымъ слдствіемъ ея энергіи и всеобщности. Но эти бдствія могутъ быть значительно смягчены и даже уменьшены противопоставляемою имъ силой и добродтелью. Все убждаетъ насъ въ томъ, что намреніе Творца состояло въ заселеніи земли: но эта цль, повидимому, могла быть достигнута лишь присвоеніемъ человчеству способности къ боле быстрому возрастанію сравнительно съ средствами существованія. И если эта способность къ размножению не заселила съ чрезмрною быстротою всю поверхность земного шара, то, очевидно, изъ этого нельзя выводить заключенія, что она не соотвтствуетъ своей цли. Потребность въ средствахъ существованія не была бы. достаточно настоятельна и не содйствовала-бы развитію человческихъ способностей, еслибы стремленіе людей къ быстрому и безграничному размноженію не усиливало напряженности этой потребности. Если-бы об эти величины — населеніе и средства существованія — возрастали въ одинаковой степени, я не знаю, какое побужденіе могло-бы побдить естественную лность человка и что могло-бы заставить его распространять обработку земли. Населеніе самой обширной и плодородной территории такъ-же легко остановилось-бы на 500 жителяхъ, какъ и на 500 тысячахъ, 5 милліонахъ, 50 милліонахъ. Слдовательно, одинаковая степень возрастанія населенія и средствъ существованія не могла соотвтствовать цли Провиднія Что-же касается точнаго опредленія отношенія между названными величинами, при которомъ эта цль могла-бы быть достигнута съ возможно меньшими бдствіями, то мы должны признать свое безсиліе для разршенія подобнаго вопроса. При настоящемъ положеніи вещей мы должны управлять громадной силой, способной въ короткое время населить пустынную область; но эта сила можетъ быть сдержана превосходящею ее силой добродтели въ произвольныхъ границахъ и притомъ цною небольшого зла, сравнительно съ выгодами, пріoбртаемыми такою мудрою экономіей. Аналогія между этимъ и всми остальными законами природы была-бы очевидно нарушена, если-бы въ одномъ только этомъ случа мы желали-бы, чтобы онъ оказался достаточнымъ для исправленія всхъ случайностей, пороковъ и частныхъ бдствій, проистекающихъ быть можетъ отъ вліянія другого общаго закона. Чтобы дйствіе закона было достигнуто, не вызывая за собою никакого зла, для этого было-бы необходимо, чтобы законъ размноженія способенъ былъ къ постояннымъ измненіямъ и чтобы онъ подчинялся всмъ случайнымъ обстоятельствамъ, имющимъ мсто въ различныхъ странахъ. Гораздо согласне съ остальными явленіями природы, гораздо полезне для насъ и боле соотвтственно условіямъ нашего совершенствованія признать, что законъ этотъ единообразенъ и причиняемыя имъ, вслдствіе различныхъ обстоятельствъ, бдствія должны быть предоставлены благоразумію людей, для того, чтобы они прилагали старанія къ ихъ смягченію и отстраненію. Такимъ путемъ люди пріучаются слдить за собою и предвидть послдствія своихъ поступковъ; ихъ способности развиваются и совершенствуются при помощи упражненія успшне, чмъ въ томъ случа, если-бы приспособленные ко всевозможнымъ обстоятельствамъ законы освобождали людей отъ бдствій и отъ необходимой для избжанія ихъ внимательности.