Осень матриарха
Шрифт:
На следующее утро сизый миндаль зацвёл, дружно и сразу. Все кусты, а из-за лёгкого ветерка - вся земля под кустами покрылись нежным розовым цветом.
Теперь я отрину поэзию и дам описание реальной жизни. Даже не описание, но разъяснение происходящего с точки зрения социума: то, что было бы само по себе занятием нудным и неблагодарным.
Дальние миражи приблизились. Один из них был овечьим стадом, другой - подобием кошары, но не целиком глинобитной, а в виде скопления шатров. На юге Эдина их соединяют, размыкая часть решёток, служащих остовом, и по-иному соединяя войлочные и кожаные покрышки.
Я
Да, конечно. Мы оказались под прицелом множества глаз, хотя большая часть принадлежала овцам и собакам. Сыны и дочери степей умеют отлично сливаться с природой хоть днём, хоть ночью, им без разницы. Я так и не увидела, кто клал в чашу и около чаши подаяние.
А было там многое из того, в чём мы обе нуждались: лохматый ковёр в количестве одной штуки, поношенная одежда и одеяла, сушёная баранина и конина в тонких ломтях, сыр, кислое молоко всех степеней брожения и перегонки: слабое - пить, крепким - обтираться от заразы. Пшеничный хлеб там тоже ели, но я, при моей недоказанной святости, могла рассчитывать лишь на корки и объедки от пирожного.
Весна увядала от лихорадки, которая забирала всё круче. Ночами мы с дочкой набрасывали на себя всю одежду и не тушили огня, разожжённого посреди жилого купола, днём почти не показывали носа наружу. А если я всё же выходила, то укутавшись в толстенный халат, чтобы сохранить внутри него нормальную температуру тела. Только меня, видимо, всё равно разглядели в мельчайших подробностях. Возможно, составили как мозаику, потому что обтиралась и ополаскивалась целиком я не иначе как внутри дома.
И вот на стыке жары вообще и жары невыносимой ко мне явилась своего рода делегация. Двое пеших то ли пастухов, то ли воинов в кольчугах и с посохами, закрученными наверху не хуже епископских, вели под уздцы белую кобылу. Верхом на кобыле восседала женщина, с ног до головы укутанная в шелка: снизу показывались концы шаровар и носки башмачков, сверху - высокое очелье венца, который придерживал волосы под широким головным покрывалом. По мере приближения процессии всё это переливалось и шелестело всё сильнее.
Я стала в дверях, на всякий случай загораживая собой видимое пространство дома. Впрочем, Раима либо притворилась спящей, либо в самом деле спала, невинно посапывая носиком.
Женщина сошла с седла при бережной поддержке спутников и направилась к дому. Став лицом к лицу со мной, она откинула покрывало с лица и оказалась очень молодой и смугленькой шатенкой: только глаза были необычно голубые для такой масти.
– Я Дзерен, - представилась она.
– Позволено ли мне узнать имя уважаемой пришелицы?
Такой оборот дел я предвидела и давно выбрала себе псевдоним, созвучный с одним из настоящих имён. Придуманная кличка должна выскакивать из тебя как автомат, и не дай боги песков тебе сбиться. К тому же в этом сочетании звуков не один смысл: и клинок, и жрица, и... Шариат-хакикат-тарикат знаешь, Рень? Три пути
– В иных краях меня звали Таригат, - ответила я, пропуская красавицу в дверной проём и одновременно указывая на охапку тряпья. Женщина сбросила дорогую шелуху и опустилась на лохмотья изысканным движением, я рухнула напротив.
Потом мы скрестили ноги и языки в самой изысканной восточной манере.
Бессмысленно пытаться передать все извивы нашей беседы, потому что я их не запомнила. Скажу только, что владела классической литературой я хорошо, а моя гостья - виртуозно. Также меня сразу начали душить мои суконные покрышки. Её же собственные хлопок и атлас представляли собой идеальную теплозащиту, отточенную веками, - возможно, даже тысячелетиями. Свободный чехол наподобие турецкого чаршафа (широкая туника с воротом-капюшоном плюс широченная юбка с перехватом между ног) прятал под собой нечто вроде изящного казакина и узких штанов, заправленных в невысокие сапожки.
Вот вам сухая выжимка из образца красноречия Дзерен.
Почтенная отшельница (дословно - суфия), как все убедились, трудолюбива, уповает на Всевышнего, умеет украсить свою жизнь и радоваться в ней самому малому. Но за нежной весной неизбежно следует жгучее лето и сразу без перерыва - зима, которая способна сделать льдом слёзы в уголках глаз и снегом - кровь в жилах. Не годится в такое время оставаться одной. Их обеих просят хотя бы на время сделать честь крову малого племени - бану Зухд. Но поскольку досточтимая суфия, при всех её незаурядных достоинствах и мудрости, по счастью, не достигла возраста, когда ничьи взгляды уже не могут оскорбить её похотью, следует ей избрать себе личного защитника. А кто может лучше послужить этой цели, как не супруг самой Дзерен, держательницы его сердца, и двух более старших женщин, держательниц его левой и правой рук? Имя супруга - Валиулла-Кахан, то есть Друг Аллаха и благородный владыка. Многие из свободных женщин Зухд и иных племён хотят занять место рядом с ним, и приличен ему выбор четвёртой и замыкающей сферу, однако он выжидает.
Если вы, мальчики, полагаете, что я обиделась, или мне стало смешно, или я вульгарно стала в позу, - вы ошиблись. У меня достаточно опыта, чтобы отграничить добротную материю от пустяковой вышивки, которая её маскирует.
Однако я сразу же уточнила:
– Присутствие милой Джейраницы означает, что и она, и прочие жёны одобрили выбор могучего. Но разве не нарушает обычай отсутствие свахи?
Она ответила не совсем так, как ожидалось:
– Мы, все три, сначала выбираем, потом советуемся, а наш супруг ставит печать на свитке. Зачем нужно чьё-то посредничество? Это годится для людной Вард-ад-Дуньа.
Тогда я ещё раз спросила:
– Нельзя нам с дочкой просто переждать в запретном для мужчин месте?
– Тогда чужие будут говорить, что мы обижаем достоинство святой суфии, - мгновенно откликнулась моя собеседница. - Если она согласится на брак, ей соберут достойный выкуп, который поможет странствовать дальше. Сам Валиулла дал нам клятву, что отпустит госпожу по первому её требованию. Если ей не нужно соединения ног, то его и не будет, если понадобится - наш общий супруг обязан его дать. И это останется между вами двумя и Всемилосердным.