Осторожно - пума!
Шрифт:
и стоит на нас смотрит, уходите, мол, пока я добрый. Мне
никогда не приходилось слышать, чтобы медведь не спешил
убежать от пяти человек. Думаю: неужели любопытство
сильнее страха? На пять человек не больно-то нападешь!
Уверен, этот косолапый не знает, что в нашем ружье патро-
ны только дробью пятым номером заряжены — и ни одного
жакана. Знал бы это, разбросал бы он нас как хотел.
Я громко приказал:
23
—
Послушался он, опустился на все четыре и еще прыж-
ка три сделал. Как только его скрыли кусты, он опять под-
нялся на дыбы и стал внимательно смотреть на нас — чуть
не плачет.
Что, думаю, за ерунда? Быть не может! Опять закричал
на него еще громче, и тут все мы увидели, как кусты заше-
велились и малыш-медвежонок к матери катится.
А думаю, вот в чем дело: не медведь ты, а медведица,
того давно бы след простыл.
Медвежонок подскочил к матери, вместе они пробежали
немного еще до подъема в гору и опять остановились, опять
медведица на задние лапы над кустами поднялась.
— Да что же ты ваньку валяешь,— кричу,— давай
убегай, пока цела.
В это время зашевелились ветки на вершине листвен-
ницы, которая около медведицы стояла, и вниз начал спол-
зать медвежий близнец. Мелко перебирает лапочками по
стволу, торопится вниз, видно, мать дала какой-то приказ.
Сделает медвежонок несколько шажков по стволу, остано-
вится, обернет башку в нашу сторону, черные глазки-пугов-
ки удивленные: впервой, мол, такие звери в наших дебрях.
Кто такие? А мать не на шутку разволновалась, аж дрожала
вся. Дождалась, когда сын с дерева спустился, шлепнула
обоих, и только кусты затрещали — все семейство шарахну-
лось в гору, только мы их и видели.
Не знаю, стали бы мы стрелять, если бы решили преду-
предить нападение зверя и если бы были жаканы или ка-
рабин? Убить-то было нехитро — три раза спокойно можно
было прицелиться, но уж очень жалобно мать взглядом
нас умоляла не трогать ее: пропадут ведь малыши.
Здесь это упомянуто к тому, что не так-то уж страшен
человеку сам таежный хозяин, даже если это многодетная
мать, готовая вложить всю силу и ярость на защиту потом-
ства,— и она стремится убежать.
В первую свою практику после третьего курса мне
пришлось сразу же столкнуться со зверем, который не
спешил убегать от человека, а это, оказывается, действитель-
но страшно.
Представьте картину: по густой тайге в глубокой задум-
чивости идет студент. Думает он о бесконечных и строго
закономерных связях в природе. Например, забайкальские
граниты, выветриваясь, дают дресву. Дресва делает почву
хрящеватой. Вода легко проникает через хрящ. Солнце
24
глубоко прогревает такую почву и вместе с циркулирующей
водой понижает уровень вечной мерзлоты грунта. Такие
почвы—самое подходящее место для сосны. Ее разветвленные
корни, как в песке, проникают во все стороны. В легких
дресвянистых почвах сосновые корни, наиболее приспособ-
ленные к бедным плодородием почвам, отбирают питатель-
ные вещества и душат другие деревья, позволяя жить под
своим покровом только травам, которым немного нужно
влаги. Травы создают поверхностный гумусовый горизонт,
и в результате в тайге нередко встречаются степные группи-
ровки. А виной всему солнышко. Его лучи почти отвесно
падают на крутые склоны и глубоко прогревают их днем.
С заходом солнца склон сразу начинает охлаждаться, про-
цесс выветривания происходит быстро, и его продукты —
щебень и дресва — также сносятся быстро. В результате
солнопеки— склоны южной экспозиции — крутые и почвенно-
растительный покров на них лесостепной.
По склону северной экспозиции, сиверу, солнечные лучи
даже в полдень лишь скользят, не прогревая столь глубоко
почву, как на солнопеке. Здесь близка к поверхности мерзло-
та. Процесс таяния идет медленно, и поэтому оттаявший поч-
венный слой всегда летом маломощный и более влажный, чем
на солнопеке. Сосне здесь расти трудно, зато хорошо растет
лиственница, приспособленная к холодным и маломощным
почвам. По мерзлому горизонту в деятельном слое вниз
по склону сочится вода, производя обмен веществ и пита-
тельных элементов. На сырой почве лучше растут кустар-
ники, развивается моховой покров, заглушающий травы,
и в результате — дремучая тайга с холодными мерзлотными
почвами. Даже звери на этом склоне другие, чем на солно-
пеке. Они избегают открытых мест днем. На сиверах же
в двух шагах ничего не видно, что тебя ожидает за каждым
кустом.
И как бы в подтверждение этой мысли прямо под ногами
раздался треск, кажущийся ужасно громким среди чуткой
тишины замерших лиственниц. Из-под ног взметнулось
что-то коричневато-серое, как будто взрыв мины поднял
участок земли. Что-то стремительно вылетело вперед и,
как взрывная волна, с треском, ломая сучки, понеслось