Осторожно - пума!
Шрифт:
Страшный зверь изготовился к роковому прыжку. Чтобы
увидеть все это, потребовалась тысячная доля секунды —
щелчок фотоаппарата, глаз и воображения. Все дальнейшее
происходило так же стремительно, во всяком случае не бо-
лее двух секунд.
Но как были насыщены переживаниями эти секунды!
За этот ничтожный в абсолютном исчислении отрезок вре-
мени в мозгу проносится ураган мыслей. В памяти возникает
если и не вся жизнь, то во всяком случае
часть, связанная с событием, приведшим к роковой развязке.
Первое, что я ощутил, был тривиальный ужас. Именно
он остановил меня на всем скаку и заставил врасти в землю.
Механически пресеклась и застряла в лязгнувших зубах
ария тореадора. Одновременно по спине пробежали полчища
мерзких мурашек. Кожа как будто сжалась на всем теле,
и было впечатление, что мурашки посыпались на траву.
До боли отчетливо ощутилось, как сердце оторвалось, вроде
бы упало в заднюю часть порванного левого ботинка.
В то время как сердце уже подготовилось выскочить
в щель отставшей подошвы, инстинктивно сложился план
обороны. Еще не зная золотого правила, что нападение —
лучший вид обороны, я собрался только защищаться. Ни за
что не стал бы нападать первым. Черт с ней — пусть бы жила
эта противная огромная, как теленок, кошка. План был
прост и, насколько показал последующий анализ, единствен-
но возможный: не бежать же от этого наглого хищника —
все равно догонит. Из правой руки выпал геологический
молоток и рука легла на рукоятку ножа. Левая рука судо-
рожно сжала висевший на плече плащ — тоже тактическое
и весьма существенное оружие. Решено дождаться прыжка
зверя. Как только пума оказалась бы в зоне досягаемости
рук, левая накидывает ей на голову плащ, ослепляя и ско-
вывая ее действия, а правая наносит несколько ударов
ножом в бок.
После полной моральной готовности отражать нападение
мысль непрерывно помчалась дальше. Она стала работать
в несколько другом плане. Пумы из Америки на другие
континенты самостоятельно не переходят, следовательно,
в Забайкалье, где зоосадов нет, они не водятся. И вообще
16
Забайкалье не тропики! И тут я ясно увидел вместо пумы
горелый пень.
Еще доля секунды — и все предметы заняли свои реальные
места. Дерево сгорело давно. Оно было большим и сукова-
тым. Обгоревший ствол свалился, неровно обломав остаток
пня. Внутренность пня выгнила, вывалились корни сучков,
образовав дыры-глаза. Внутри пня выросла трава и шевели-
лась от тихого утреннего ветерка. Трава поднималась над
обугленной неровной поверхностью пня, напоминавшей
настороженные уши, и имитировала подергивающееся ухо.
Она же мелькала в отверстиях от сучков, создавая видимость
живых свирепых глаз. При ближайшем рассмотрении ока-
залось, что отверстия были на разных уровнях и разных
размеров и в противоположность «ушам» ничуть на глаза
не походили. Вообще пень был до того большой, что вся
пума, если ее затащить сюда, могла бы свернуться клубочком
в его внутренней части, и, уж конечно, не имел никакого
сходства с мордой зверя, кроме «ушей». Воображение до-
рисовало массу деталей: зубы, на которые здесь и намека
не было, хвост — слегка качающиеся ветви.
Нет, я не тратил много времени на осмотр презренного
пня. Сжатые челюсти разомкнулись, и насвистывание торе-
адора продолжалось именно с той ноты, на которой оборва-
лось, но с еще большей жизнерадостностью.
Маршрут благополучно закончился через три дня и две
ночи. Мой костюм по возвращении в Никольское был в
ужасном состоянии. Новая ковбойка разорвана в трех
местах, брюки прожжены на боку, голые колени свободно
смотрели на мир. Обе подошвы ботинок подвязаны шпагатом.
Лицо и руки в ссадинах и царапинах. Впрочем, не в лучшем
виде возвратились и другие географы.
Маршрут был успешен благодаря крепкому сердцу, но
вообще-то зря нас отправляли по одному!
Была ли это пума!
К сожалению, в тридцатые годы многие исследователи
работали в одиночку. Начальство смотрело на это сквозь
пальцы, а в глубине души даже поощряло: зарплаты меньше
и план выполняется быстрее.
При разбивке триагуляционной сети на юге Дальнего
Востока и создании геодезического обоснования одним из
методов измерений горизонтальных углов был гелиотро-
пический. В солнечные дни гелиотропом с одного геодезичес-
кого пункта на другой подавались сигналы в виде отраженных
лучей солнца — солнечных зайчиков. Вышки — геодези-
ческие пункты — строились на вершинах сопок, и где-то
поблизости жили дежурные гелиотрописты, дожидаясь сол-
нечных дней.
Около месяца стояла пасмурная погода и хлестали
дожди. Наконец долгожданное солнце прервало вынужден-
ное безделье геодезистов. Засверкали зайчики, но с одного
пункта сигналов нет. Нет в назначенное время, нет в до-