Отражение
Шрифт:
Хибари вскинул брови. И это впервые не испугало.
— Катсу, прости, это… — виновато произнесла Хром, но ее перебили:
— Замолчи, — приказал Хибари. — Иди и собирай вещи, с… этим мальчиком я сам побеседую.
— Собирай вещи? Она что… она к нам переезжает? — ошалело спросил Катсу, переводя взгляд с удрученной девушки на отца.
— Она переезжает в мой дом, ко мне, и тебя это никоим образом не касается, — отрезал Кея и снова повернулся к Хром. — Я сказал, чтобы к обеду ты была готова. Если не поторопишься, то все твои пожитки останутся, где были. У тебя меньше часа.
— Кея, я не думаю, что это хорошая идея…
— Ты не видишь, что ли? — оборвал ее Катсу, обвиняюще указывая на нее пальцем. — Она же просто прикидывается! Она и приходила, чтобы не помогать, а все испортить!
— Катсу! Я не хотела…
Хибари схватил ее за руку и, вытолкав за порог, захлопнул дверь перед ее лицом. Она принялась тарабанить по двери, но вместо ответа он просто вытолкал ее за пределы участка барьером из пламени.
Оставшись наедине с отцом, Катсу немного стушевался, но воинственного настроя не потерял. Ему было до слез обидно, и он злился, был растерян и обескуражен одновременно.
— Я думал, что еще ниже в моих глазах ты пасть не можешь, — после непродолжительного молчания произнес Хибари.
— Э-это все вы! Если бы вы не изменяли маме…
— Твоя мать мертва. Смирись с этим.
— Но она бы никогда не стала бы… Если бы вы умерли, она бы никого не привела в дом!
— Возможно. Мне было бы все равно. А я — не она. Не тебе диктовать в моем доме условия, щенок.
— Но это и мой дом тоже.
— Только в твоих мечтах. Ты права голоса еще не заслужил, и я очень сомневаюсь, что когда-нибудь заслужишь. — Хибари нахмурил брови и снова посмотрел на часы. — Так ты ответишь, почему в такое время не в школе?
Катсу молчал. Если бы он сказал хотя бы еще одно слово, то непременно расплакался бы.
— Вы… если она сюда переедет, то я уйду из дома, — прошептал он, но Хибари было достаточно, чтобы услышать его.
— Пустые угрозы меня не трогают.
— Я-я правда уйду!
— Скатертью дорога, дверь всегда открыта. Думаю, что через пару дней в местной газете на последней полосе увижу трагичную заметку о твоей смерти — ты ведь ни на что не способен.
— Вам что, она важнее собственного ребенка?
— В данном случае — да. — Хибари смотрел холодно; ни капли сожаления в голосе. — Ты мой позор. Если бы не твоя внешность, я бы решил, что твоя мать родила тебя от другого мужчины.
Этого Катсу стерпеть не мог. Его мама, такая добрая и хорошая, терпеливая, она всегда говорила, какой отец замечательный и как старается для семьи. Она любила его, любила их, и она никогда бы… даже не посмотрела…
— Заберите свои слова назад, — едва ли не попросил он, сжимая кулаки. — Заберите свои слова обратно! Как бы вы не отрицали, как бы вы не хотели принимать — я ваш сын! Лучше бы… лучше бы вы умерли тогда, а не мама!
— Ну так считай, что я для тебя мертв, — не дрогнув ни единым нервом, ответил Хибари. — Я тебя держать не буду. Я пытался вылепить из тебя хоть что-то путное, но ты не способен даже притворяться хищником. Ты жалок, и ты слаб. Даже сейчас, я знаю, что ты больше всего хочешь убежать, забиться в угол и рыдать. Потому что ты никчемен. — Он толкнул дверь и вышел за порог, поправляя пуговицы на пиджаке. — Разговор окончен. Поступай, как знаешь, меня больше это не волнует.
Катсу остался в коридоре один.
Отец не был к нему ласков, никогда не хвалил его, не интересовался его делами, не радовался его успехам. Но он всегда был уверен, что отец его любит. Просто потому что он его отец; все родители любят своих детей. Но сейчас… сейчас он понимал, что на самом деле отец вряд ли воспринимал его как свою кровь, как часть себя.
Для него он был… не более, чем очередное травоядное.
***
Когда Хром вернулась к своему дому, то застала там Мукуро. Он сидел на ступеньках и гладил какого-то кота, вольготно устроившегося на его коленях.
— Я ждал тебя, Наги, — улыбнулся Мукуро. Кот потянулся, щуря глаза, и замурчал, потеревшись головой о его ладонь. — Он тоже ждал. Я заметил за крыльцом блюдце с молоком — ты его подкармливаешь, не так ли?
— Да… у меня нет времени ухаживать еще и за животным, поэтому я его не взяла себе, — рассеянно ответила она и не смогла сдержать тяжелого вздоха. — Мукуро, прости, но у меня нет никакого желания говорить сейчас.
— Со мной или вообще?
— Не знаю… Просто столько всего навалилось сразу. — Она села рядом с ним, подогнув под себя подол платья, и тоже погладила кота.
— Может, поделишься? Раньше ты все мне рассказывала.
— Да, до того, как ты бросил меня и исчез на пять лет.
— Ну, для того я пришел. Чтобы загладить вину или хотя бы попытаться. Знаешь, новая жизнь и бла-бла-бла… — Он положил ладонь на ее руку, но она вывернулась и поднялась.
— Я не знаю, Мукуро… Мне правда сейчас не до этого.
Мукуро внимательно посмотрел на нее и, аккуратно сняв с себя недовольного вмешательством кота, тоже встал.
— Давай начнем наше примирение с того, что ты заваришь нам кофе и расскажешь мне, что тебя гложет, а я помогу тебе дельным советом. Ну, если ты не хочешь простоять на крыльце все это время.
Хром невесело улыбнулась и открыла дверь.
Мукуро терпеливо дождался, пока она разольет по чашечкам кофе, и немного отпил, цепляя с корзинки конфетку в яркой обертке.
— Кея позвал меня к себе жить, — выпалила Хром, зажмурив глаза.
— Неожиданно, — отметил Мукуро, ни глазом не моргнув. — И ты беспокоишься, соглашаться или нет? Разве ты в него не влюблена?
– Я согласилась, — ответила она, немного удивившись его реакции. — Катсу против. Они с Кеей поругались, а меня даже слушать не стали. Вообще-то, Кея меня даже выгнал.