Отражение
Шрифт:
Он взял в руки мягкую губку и озорно взглянул на насторожившегося парня.
— Позволишь?
Катсу неуверенно кивнул и осторожно сел, поворачиваясь к нему спиной, еле помещаясь поперек ванны. Его плечи были напряженно выпрямлены, как и спина — будто бы каменные, и Мукуро слегка постучал по мышцам костяшками пальцев, заставляя его немного расслабиться. Катсу опасливо посмотрел на него через плечо и чуть размял шею, действительно обмякая под его руками.
— У тебя такая нежная кожа, — отметил Мукуро, проводя по спине губкой. Видно было тонкие нити вен и мелкую россыпь почти незаметных родинок. — Вот одна из причин, почему я завидую детям.
— Я не ребенок. Отец говорит, что детей не бывает, бывают лишь сильные и слабые.
— Он по-своему прав. В мире мафии детей и взрослых не различают. — Мукуро вспомнил Эстранео, где дети рассматривались лишь в качестве биоматериала для экспериментов; Саваду с его компанией, которых без зазрения совести мутузили взрослые люди, бывшие их врагами; вспомнил и Вендиче, которые скидку на возраст могли бы дать лишь в не очень смешном анекдоте. Мукуро совсем не хотелось думать ни о чем подобном.
Он смотрел на белую как бумага спину, на вихрастый темный затылок и вспоминал кое-что другое. Такую же бледную кожу, те же черные как смоль волосы, сведенные вместе лопатки, угловатые плечи.
Он так увлекся, что упустил момент, когда Катсу сбивчиво задышал и мелко задрожал, цепляясь за бортики ванны побелевшими от напряжения пальцами.
— Слишком сильно тру? — заботливо спросил Мукуро, украдкой усмехаясь и проводя губкой по линии позвоночника.
— Нет… так хорошо, — снова прошептал Катсу, низко опустив голову и тяжело дыша. — Я… ты иди, я уже почти все, — неловко произнес он, слегка подаваясь вперед, чтобы уйти от прикосновений. — Я… скоро подойду.
— Ты очень чувствительный, не так ли? — спросил Мукуро, скрещивая руки на бортике ванны и с любопытством заглядывая в его лицо. Катсу вспыхнул.
— Просто!.. Это не так, просто… Я думал о другом.
— О, мое сердце разбито.
— Н-нет, не в том смысле, что о другом человеке, а вообще о другом!
— И о чем таком можно думать, чтобы добиться такого успеха? — Мукуро дунул на его плечо и склонил голову набок, разгоняя рукой пену.
Катсу отвернулся, подтянув к груди колени. Ему было так стыдно, что он не мог придумать ничего путного.
Все это время он думал о том, что может случиться то же, что произошло в лесу, и в какой-то момент его тело отреагировало… вот так.
— Не думаю, что ты что-то можешь сделать сейчас, — покачал головой Мукуро. — Я помогу тебе, Кота. — И, прежде, чем Катсу ответил, опустил руку в воду, обхватывая сморщенными от влаги пальцами его напряженный член.
— Ч-что ты делаешь?! — воскликнул ошарашенный Катсу, хватая его за запястье, и в то же мгновение выплеснулся, так и вцепившись в его руку мертвой хваткой. Мукуро услышал, как он сдавленно простонал и задрожал, закусив губу. Это было даже… мило. Вот уж чего Мукуро никак не ожидал.
— Это просто физиология и естественная реакция организма на стимуляцию, — произнес он, заметив, что Катсу готов был умереть со стыда на месте. — Ничего отвратительного или извращенного не произошло.
Катсу удрученно молчал, уткнувшись лицом в свои колени, и Мукуро пришлось силой вытащить его из ванны.
— Заработать переохлаждение захотел? — ласково пожурил его он, ероша полотенцем его волосы.
— Ты извращенец, — буркнул Катсу, не поднимая на него глаз. Мукуро улыбнулся.
— Не говори так, словно только я получил удовольствие. Катсу, тебе шестнадцать. В твоем возрасте это нормально.
— Не думаю, что мой отец занимался подобными вещами, — отрезал Катсу, отбирая полотенце и кутаясь в него. Мукуро едва сдержал смешок. Разумеется, Хибари этого не делал никогда — этот маньяк выплескивал всю сексуальную энергию в бесконечных драках, поэтому не нуждался в дополнительной разрядке. Мукуро этого тоже хватало… раньше.
Катсу переоделся в его одежду, и это снова сбило с толку. Безрукавка была ему явно великовата, хотя шорты подошли в самый раз, и, если опустить идиотский румянец, то можно было бы представить… кого-то другого.
— Хибари, ты выглядишь мило — неожиданно, — усмехнулся он, и Катсу вскинул брови, пуще заливаясь краской.
— П-прекрати нести чушь… и не называй меня по фамилии.
— Я бы хотел тебя поцеловать. Можно?
— Нет! — отпрянул Катсу и неловко потер руку, отводя взгляд. — Ты слишком… импульсивен сегодня. Я… — Он повернулся к нему и запоздало шагнул назад, но Мукуро припер его к стене и поцеловал, зарываясь пальцами в мокрые волосы на затылке. От него пахло ореховым шампунем и гелем для душа, и на коже остались еще капли воды. — Мм… Мукуро, — попытался отстраниться Катсу, но потерпел поражение. Ему было трудно дышать и подгибались ноги, кружилась голова. Мукуро целовал его нетерпеливо, жадно, больно прижимая к стене и обнимая так, что кости едва не трещали. Катсу понимал, что это неправильно, что нужно бы сбежать, но даже когда Мукуро ослабил хватку, найти в себе силы уйти он не смог.
Ему по-настоящему нравилось.
Щекочущее чувство в животе, слабость в теле, легкое покалывание в мышцах и практически острая нехватка воздуха — ему нравилось все.
— Я хочу тебя, — прошептал ему на ухо Мукуро, касаясь губами виска и опаляя горячим дыханием. — Я так тебя хочу, Хибари, ты бы знал…
Этот шепот действовал не менее одурманивающее. Он просто не мог сопротивляться.
Мукуро опустился на его шею, прикусывая и посасывая кожу, сжимал руками задницу, притискивая к себе еще ближе, хотя куда уже.
Катсу обхватил его руками за шею, и это стало своеобразным сигналом: Мукуро приподнял его и, сбив со стиральной машины лежащие на ней полотенца, опрокинул его на ее поверхность.
Катсу попытался привести в порядок дыхание, отчаянно цепляясь за углы машинки, вздрогнул, когда между ягодиц полилось что-то холодное и отвратительно склизкое, и замычал, почувствовав внутри себя что-то чужеродное. Он оглянулся, и Мукуро накрыл его своим телом, хватаясь свободной рукой за полочку под зеркалом.