Падение жирондистов
Шрифт:
Но эта работа не была проделана. Известный исследователь парижских секций А. Собуль отсылает нас к тем кратким заметкам, которые содержат книги Ж. Паризе и А. Кальве. Между тем Паризе лишь называет и то неопределенно позиции 11 секций. У Кальве небезынтересна схема, в которой сопоставлены суммы вознаграждения по секциям, выплаченные участникам восстания, с численностью населения этих секций{189}. Однако если по ней в какой-то мере можно судить об участии граждан отдельных секций в событиях 31 мая — 2 июня, то показателем соотношения сил в канун восстания она служить не может. Во-первых, сведения собраны лишь по 26 секциям, во-вторых, неясно, кому выплачивалось вознаграждение? Только неимущим или всем участникам восстания? В-третьих, неизвестно, что делали эти люди: участвовали ли они в осаде Конвента или охраняли собственность граждан своей секции, как батальон секции
Мы не можем руководствоваться и той оценкой положения в секциях «назавтра» после восстания, которая дается в книге Собуля, хотя бы потому, что в ходе восстания позиция отдельных секций менялась. Собуль писал о 20 секциях, в которых «в различной степени господствовали или имели влияние умеренные». Санкюлоты, по его мнению, преобладали в 21 секции, позицию семи других он не определил. Этот «баланс», конечно, не отражает действительной расстановки сил в конфликте; в противном случае — восстание 31 мая не закончилось бы изгнанием жирондистов{190}, оно даже бы не состоялось.
Итак, обстоятельная и хорошо документированная политическая карта секций накануне 31 мая еще не составлена. Поэтому нам остается использовать имеющиеся данные об участии секций в движении против Комиссии двенадцати{191} и, уточнив их на основе других данных, дать представление о расстановке сил.
Под петицией, представленной Конвенту 30 мая{192}, непосредственно перед восстанием (поэтому берем ее за основу), имеются свидетельства о присоединении 26 секций: Единства, Ломбар, Кенз-Вен, Монтрей, Попенкур, предместья Монмартр, Бон-Консей, Арси, Рынков, Тампля, Гравилье, Санкюлотов, Гренельского фонтана, Финистера, Республики, Пуассоньер, Бонди, Музея, Французских гвардейцев, Хлебного рынка, Общественного договора, Болота, Федератов, Прав человека, Французского пантеона и Марселя. Конечно, позиции этих секций не были идентичны. Первые 12 — сюда же надо отнести секцию Сите, еще 27 мая требовавшую предания членов Комиссии двенадцати суду Революционного трибунала{193},— проявляли наибольшую политическую активность и были застрельщиками антижирондистского движения{194}. Другие в общем следовали за этим авангардом. Лишь пять из них — Пуассоньер, Музея, Французских гвардейцев, Финистера и Федератов — не дали полномочий повстанческому комитету. И хотя при этом только секция Федератов заняла открыто враждебную позицию, все пять пока исключим.
Зато к оставшейся 21 секции следует прибавить секции Сите и Друзей отечества, о которых уже говорилось, а также Северного предместья, Соединения, Арсенала{195}, Бонн-Нувель{196}: они поддержали петицию от 27 мая и предоставили полномочия повстанческому комитету. В числе предоставивших ему полномочия значатся секции Тюильри, Нового моста, 1792 года, Люксембургского дворца, Пик и Красного креста. Однако достоверность полномочий двух первых сомнительна ввиду общего недемократического духа, царившего в этих секциях, и отсутствия каких-либо иных свидетельств о поддержке ими антижирондистских демаршей, а секция 1792 года, очевидно, указана ошибочно. Что касается трех других, то их можно включить в анти-жирондистский лагерь.
Секция Люксембургского дворца еще до звуков набата в ночь на 31 мая заявила Генеральному совету Коммуны, что восстала и требует закрыть заставы{197}. Секция Пик тоже с самого начала восстания выступила активно. Ее делегаты первыми принесли присягу Генеральному совету, ее комитет взял на себя очень большую ответственность, арестовав министра юстиции Гойе{198}. Наконец, секция Красного креста послала 27 мая в Конвент делегацию, которая, подобно делегации большинства секций, решительно потребовала освобождения арестованных патриотов и упразднения Комиссии двенадцати. Таким образом, мы насчитали 30 секций, что в той или иной мере примкнули к антижирондистскому движению накануне восстания.
Им противостояли прежде всего 3 консервативные секции: Мельничного холма, Май и 1792 года, на них особенно надеялись жирондисты, и именно их вооруженная сила 27 мая была вызвана по распоряжению Комиссии двенадцати для охраны Конвента. За это они получили от народа, живо помнившего, как отряды швейцарской гвардии яростно защищали королевский дворец 10 августа 1792 г., прозвище «новые швейцарцы». Народ опасался выступления «новых швейцарцев» и 31 мая{199}.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ
Секции:
1 — Тюильри; 2 — Елисейских полей; 3 — Республики; 4 — Мельничного холма; 5 — Пик; 6 — 1792 года; 7 — Монблана; 8 — Музея; 9 — Французских гвардейцев; 10 — Хлебного рынка; 11 — Общественного договора; 12 — Май; 13 — Мольера и Лафонтена; 14 — Бонн-Нувель; 15 — Друзей отечества; 16 — Бон-Консей; 17 — Рынков; 18 — Ломбар; 19 — Арси; 20 — Предместья Монмартра; 21 — Пуас-соньер; 22 — Бонди; 23 — Тампля; 24 — Попенкур; 25 — Монтрей; 26 — Кенз-Вен; 27 — Гравилье; 28 — Северного предместья; 29 — Соединения; 30 — Болота; 31 — Прав человека; 32 — Дома Коммуны; 33 — Федератов; 34 — Арсенала; 35 — Братства; 36 — Сите; 37 — Нового моста; 38 — Инвалидов; 39 — Гренельского фонтана; 40 — Единства; 41 — Марселя; 42 — Красного креста; 43 — Люксембургского дворца; 44 — Борепера; 45 — Французского пантеона; 46 — Обсерватории; 47 — Санкюлотов; 48 — Финистера
К этим твердыням консерватизма были близки секции: Елисейских полей, призывавшая к роспуску Коммуны; Братства, донесшая 23 мая Конвенту о заседании в мэрии, где предлагались самые решительные способы устранения жирондистов; Борепера, представившая 29 мая лоялистскую петицию в Конвент; Инвалидов, отвергнувшая в тот же день петицию против Комиссии двенадцати; Мольера и Лафонтена, заявившая утром 31 мая о преданности Конвенту{200}. В канун восстания, как говорилось, к прожирондистскому лагерю присоединилась секция Федератов. К нему склонялась и секция Французских гвардейцев, в петиции 28 мая Конвенту она энергично выступала против «буйного меньшинства» и «толпы негодяев, скрывающихся под маской патриотов». Однако после упорной борьбы на ее собраниях 29, 30 и 31 мая демократические элементы победили{201}. Итак, 9 секций в канун восстания оставались верны Конвенту с его жирондистским большинством{202}.
Конечно, предложенный анализ схематичен. Из-за гибели протоколов заседаний большинства секций трудно судить о том, как шла борьба в секциях вокруг принятия тех или иных документов, какое содержание вкладывалось в них, как изменялись позиции секций от заседания к заседанию. Оценка, данная выше, как, впрочем, и всякий подсчет, статична. Между тем соотношение сил было динамическим. И все же с учетом сказанного она может служить необходимым ориентиром.
Сравнивая этот подсчет с той политической картой Парижа, которая была составлена для восстания 10 августа Брэшем, можно сделать некоторые самые общие выводы об эволюции парижских секций с августа 1792 г. Предположение Брэша, что политическая карта Парижа 31 мая будет «почти непохожа»{203} на ту, которую он составил для 10 августа, явно не подтверждается. Брэшу казалось, что многие секции, которые были революционными накануне 10 августа 1792 г. и активно участвовали в свержении монархии, в мае 1793 г. займут консервативные позиции, окажутся на стороне жирондистов. Таких, однако, я вижу лишь три — Мельничного холма (Пале-Руаяль)[8], Федератов (Королевской площади), Борепера (Терм Юлиана), да и то их демократизм в августе 1792 г. Брэш называет «умеренным». Зато шесть остальных прожирондистских секций — Елисейских полей, 1792 года (Библиотеки), Май (площади Людовика XIV), Мольера и Лафонтена (Фонтана-Монморанси), Братства (Острова Святого Людовика), Инвалидов — и в августе 1792 г. занимали недемократические — «консервативные» и «умеренно-консервативные» (по терминологии Брэша) позиции.
Напротив, из 30 секций, выступивших против жирондистов в конце мая 1793 г., 22 в августе 1792 г. занимали «демократические» либо «умеренно-демократические» (по оценке Брэша) позиции{204} и лишь некоторые секции, ставшие застрельщиками антижирондистского движения (Сите, Санкюлотов), в августе 1792 г. были среди «консервативных». В целом политическая группировка парижских секций в 1792–1793 гг. характеризуется определенной устойчивостью. О том же свидетельствует политическая карта секционного движения накануне «плебейского натиска» 4–5 сентября 1793 г. В числе выявленных С. Л. Сытиным 19 секций{205} — авангарда этого движения, 16, по моей оценке, представляли антижирондистский блок. Очевидно, истоки этой устойчивости следует искать в социально-экономической структуре — характере кварталов Парижа, которые занимали те или иные секции.