Пальмы в снегу
Шрифт:
Хакобо поджал губы и встряхнул головой.
— В конце концов она добилась своего!
— Ты про Хулию? Мне она кажется очень приятной и умной девушкой. С ней легко общаться, и у неё есть чувство юмора.
— Так забирай ее себе!
Килиан поначалу сосредоточенно нахмурился, но тут же внезапно расхохотался, хлопнув себя по ляжкам.
— Я понял! То-то ты так изменился в лице, когда увидел ее в лавке! Она же влюблена в тебя как кошка! Ну, что молчишь?
— А что я должен сказать? Она не первая, кто за мной бегает, и не последняя.
— Дружище, таких, как Хулия, днём с огнём не сыскать...
— Ты, как всегда, прав, — согласился
— Что скоро случится?
— Вот это самое и случится: я сделаю ей предложение. — Увидев, как Килиан в растерянности застыл, он сокрушенно вздохнул. — Знаешь, приятель, иногда ты кажешься полным идиотом. Даже не знаю, что с тобой делать! Видишь ли, Килиан, здесь почти все мужчины нашего возраста, да и те, что постарше — все мы имеем много... как бы это сказать... случайных подруг, но ни одной постоянной. Ну ладно, кое-кто имеет и постоянных, но не таких, как Хулия — не из наших, я хочу сказать. Так вот, эти постоянные подруги создают немало проблем. Они капризничают, без конца требуют денег, хотят, чтобы мы их содержали, а то ещё и ребёнка тебе навяжут... Так вот, я предпочитаю не иметь никаких постоянных. И ты тоже, надеюсь. Если ты понимаешь, о чем я.
Ну, в общем и целом Килиан понимал, что хочет сказать брат.
— С тобой все ясно, Хакобо, — протянул он — и тут же вздрогнул, охваченный внезапным подозрением. — Скажи, наш отец — он... тоже?.. Я хочу сказать, женатый человек, который долгое время живет здесь один...
Представив отца в объятиях другой женщины, не матери, он ощутил дрожь.
— Видишь ли, я не знаю, как было во времена его молодости, не спрашивал. Но могу сказать одно: пока я на острове, я не видел и не слышал ничего подозрительного. А здесь все все про всех знают. — Килиан вздохнул с облегчением. — В любом случае, меня это не удивляет, — продолжил Хакобо. — Ты же знаешь, наш папа — настоящей образец религиозности и морали.
— И он очень любит маму... я хочу сказать, он никогда бы ей не изменил.
— Так-то оно так, но другие женатые тоже любят своих жён, оставшихся в Испании, но при этом не стесняются искать общества других женщин, чтобы те скрасили долгие сезоны разлуки. Любовь не имеет никакого отношения к этим делам.
Килиан отнюдь не был согласен с последним утверждением брата, однако промолчал. Этот неприятный разговор так и не дал внятного ответа ни на один вопрос, зато возникло множество новых. Он решил оставить серьёзный тон и подойти к делу с другой стороны.
— И где же вы встречаетесь с подругами? За две недели я не видел здесь ни одной...
Хакобо возвёл глаза к небу.
— Ещё увидишь, Килиан, — пообещал он. — Ещё увидишь, и не одну. Я уже подумываю, что, пожалуй, стоит познакомить тебя с ними — для твоей же пользы. А то ещё возьмёшь и влюбишься в кого-нибудь вроде Хулии. Прости, но я никак не могу допустить, чтобы ты лишил себя главной радости этого острова...
— Спасибо за заботу, — с насмешкой ответил Килиан. — Надеюсь, я тебя не разочарую.
Он заметил, как брат улыбнулся. Выглянув в окно, Килиан увидел, что они уже подъезжают к Сарагосе. После поездки в город он впервые чувствовал себя хорошо. Зуд не унялся, но встреча с соотечественницей Хулией заставила почувствовать, что он не одинок на этой земле. И даже обсаженная королевскими пальмами дорога на плантацию уже не казалась
Он вспомнил первый день по приезде в Сампаку, свой лихорадочный энтузиазм, который сменился растерянностью при виде всех этих диковин, теперь ставших частью его жизни; он смотрел, как убегает назад красная земля грунтовки, и вспоминал, как его шокировало многое из того, что на острове считалось нормальным. А теперь ему даже приветствие охранника Йеремиаса показалось выражением родственной сердечности.
— Кстати, Хакобо, — сказал он, когда машина остановилась перед крыльцом с белыми колоннами — у главного здания.
— Ну, чего?
— Теперь моя очередь вести машину.
Выгрузив покупки, Хакобо взял другую машину и уехал в Якато. Килиан пересел на водительское сиденье, собираясь ехать в Обсай, чтобы заняться своей обычной работой. Проехав на машине несколько метров, он издали помахал Антону, идущему в сторону главного склада в сопровождении своего неразлучного Хосе. Дождавшись, пока они войдут внутрь, Килиан сосредоточился на трудной задаче — припарковать машину; ему не хотелось, чтобы кто-то видел его неумение. К счастью, в эти минуты на главном дворе никого не было.
Когда Килиан, обливаясь потом, добрался до Обсая, он весьма гордился собой, поскольку мотор ни разу не заглох. Припарковав пикап, он направился к посадкам какао по центральной тропе и вскоре услышал пение рабочих. В нескольких метрах впереди он заметил девушку в ярком клоте и с пустой корзиной на голове. Он решил, что она пошла в лес за дикими фруктами или за хворостом для домашнего очага.
Вскоре девушка остановилась, словно прислушиваясь к доносящимся из чаши звукам, а затем решительно углубилась в лес. Килиан не придал этому значения, поскольку знал, что калабарки привычны к лесу и часто бывают на плантации: приносят мужьям обед или просто приходят посмотреть, как те работают.
Он шёл своей дорогой, пока не услышал голоса брасерос, стук мачете и жужжание пульверизатора, из которого молодые растения опрыскивали особым составом из медного купороса и извести, чтобы защитить их от милдью — ложной мучнистой росы, которая всегда особенно свирепствует в сезон дождей.
Он поравнялся с первыми рабочими, которые опрыскивали длинный ряд какаовых деревьев. Среди них он узнал Нельсона, одного из бригадиров; Килиан поднял кверху большой палец, давая понять, что все замечательно. Тот ответил тем же жестом. Подойдя ближе, Килиан внимательно посмотрел на бригадира. Подумав, он решил задать ему простой вопрос: не потому, что его действительно волновало, куда девался второй белый служащий, а потому, что общение с рабочими помогало ему лучше освоить пичи, в котором он уже заметно продвинулся, хотя ещё и не научился строить сложные фразы.
— Whose side massa Gregor?
— I know no, massa Kilian. — Мужчина пожал плечами, поднял руку и обвёл ею вокруг себя, указывая сразу в нескольких направлениях. — All we done come together, but he done go.
Килиан ничего не понял, но кивнул. Он не слишком представлял, что делать, а потому стал прохаживаться между брасерос, наблюдая за и работой и одобрительно кивая, словно уже был экспертом в этом деле, пока не добрался до того места, где работал Нельсон. Здесь кончались посадки какао и начинались джунгли. Нельсон, крепкий мужчина одного с ним роста, с совершенно круглым и плоским лицом и безволосым подбородком, ругал кого-то из рабочих, одновременно встряхивая распылителем с купоросом. При виде Килиана он тут же перестал сердиться и расплылся в улыбке.