Памела или награжденная добродетель
Шрифт:
Куды какъ Мать моя благоразсудна, онъ сказалъ, въ намреніи со мной поцловатся. Я въ смущеніи будучи вырвавшись у нево говорила, поди прочь хотябъ ты не вдомо кто былъ, я не хочу минуты жить въ твоемъ домъ и слышать такіе разговоры, пойду къ послднему мужику жить въ деревню и буду моими нжными, по твоимъ словамъ руками, носишь лутче землю, нежели живучи здсь слышать ваши разговоры.
Когда я послалъ за тобою, въ тотъ часъ былъ очень веселъ, говорилъ онъ мн, но не возможно долго быть веселу съ такой грубіянкой какъ ты, но со всмъ тмъ прошу пока здсь будешь, не будь такъ сурова и печальна, вс люди думаютъ что теб отъ сюда итти не хочется. Ежели такъ, я ему отвчала, то они вс да и вы увидите что я буду, сколько мн возможно, веселой казатся.
Изрядно говорилъ онъ, я сіе примчать буду, радуюсь, что хотя въ маломъ ты послушаешь моево совту въ первой разъ. Въ первый разъ я отвчала, вы мн и совтъ такой дали, которому послдовать
Ей, ей, любезные родители, онъ великой волокита, вы знаете какъ человку не трудно того достигнуть, естли только сперва не осторожно погрузился въ распутство. Куды какъ бы покойная госпожа моя о томъ не печалилась, естли бы она жива была и все то видла, но тогда онъ былъ воздержне, хотя еще и при ней полюбилъ меня, какъ мн сказывала госпожа Жервисъ, и намренъ былъ мн то объявить. Подумайте о безпутств молодыхъ людей! ей, ей, я думаю скоро будетъ конецъ свту, вс молодые дворяне въ сосдств таковы и вс избаловались, но что же отъ того и происходитъ, господинъ Мартинъ, что живетъ за перелскомъ въ три мсяца трои крестины у себя имлъ а отъ всхъ трехъ дтей одному онъ отецъ, другому ево кучеръ, а третьему ловчей. Однако онъ ни чево имъ за то не здлалъ, да какъ и здлать, они послдовали поступкамъ своего господина: а и еще такихъ вокругъ насъ много, часто бываютъ у нашева господина и съ нимъ здятъ на охоту, есть чему уже тутъ научится, я думаю они ево больше портятъ, о Боже мой! выведи меня скоряе изъ сего гибельнаго мста.
Однако и то надо молвить, какіе то непотребные и женщины, не ищутъ тово, чтобъ убгать а сами мущинамъ подаютъ поводъ съ ними поступать нахально, и заставляютъ думать, что мы вс равны во нравахъ. Увы! въ какомъ мы нын живемъ слабомъ вк! въ диковину ставятъ, коли которая противляется въ любви; думаю право для того мущины такъ к смлы, а я за то плутовка, грубіянка, и еще сама что не знаю, но какъ ни ругай, и быть такою не хочу. Я истинно не знаю, какіе происки и хитрости употребляютъ мущины, къ совершенію своихъ предпріятій, буду только разсуждать сколько можно въ защищеніе сихъ бдныхъ, которые подвергаются искушніямъ, и сожалть о ихъ участ, а объ моей чрезъ сію печальную исторію, какимъ опасностямъ я подвержена была, и съ какимъ оскорбленіемъ убгала уже. Извстны вы вотъ въ какую опасность въ вергаются бдные двки, которые хотятъ жить чесно и любятъ добродтель, а особливо въ такомъ мст, гд люди Бога не боятся, вы видите, что я нын въ разсужденіи въ мшиваюсь и правильное съ неправымъ разобрать стараюсь и надюсь,что то нужно
Вашей покорнйшей Дочер.
ПИСЬМО XXVIII.
Мои любезные Родители!
Иванъ мн сказалъ, что вы плакали послднее мое письмо читая. Я сожалю, что онъ сіе примтилъ для тово, что вс въ дом догадываются, что со мной происходитъ, а мн и то прискорбно, что меня искушали хотя я и противлялась. Иванъ думаю будетъ имть худое мнніе о вашемъ господине или о комъ другомъ въ нашемъ въ дом.
Госпожа Жервисъ останется по прежнему въ своемъ мст, я рада, что она иметъ добраго господина, а онъ врную и прилжную смотрительницу въ дом. Господинъ Лонгманъ представилъ ему сколь она врна и смотрительна была во все свое время, и какъ ее щеты сходны, а не такъ какъ щеты госпожи Жервисъ въ дом ево Линкольнскомъ, и такъ ее хвалилъ, что господинъ нашъ принемъ весело позвать госпожу Жервисъ, и мн сказать что съ нею взойти можно. Я думала что новые вымыслы есть меня огорчить, и сказать мн что госпожа Жервисъ со мной не детъ, однакожъ я о томъ не весьма печалилась, рада будучи и одна ухать, хотя знала, что мн многобъ было чести имть сотаварищемъ такую честную госпожу. Какъ скоро госпожа Жервисъ со мною вошла, то онъ сказалъ ей: госпожа Жервисъ, господинъ Лонгманъ сказалъ мн, что въ вашемъ щот ни чево кром доброй врности не видно, то я и намренъ тебя у себя удержать ежели хотя мало раскаетесь въ своихъ досадныхъ мн словахъ, въ которыхъ совершенно не было должнаго у васъ мн почтенія. Она чрезъ то пришла въ смятеніе и не знала при господин Лонгман, что отвчать, зная, что тому всему я причина: надобно мн признатся при васъ говорилъ господинъ Лонгманъ, что отъ того время какъ я знаю домъ нашего господина, никогда такова порядку, союзу и дружбы не бывало, какъ во время вашего смотренія, я бы желалъ, чтобъ домъ Линкольнской въ такомъ же былъ порядк. Не говори о томъ боле сказалъ господинъ нашъ, госпожа Жервисъ можетъ остатся естли ей угодно, и обратясь къ ней подалъ пять Гиней, прими говорилъ сей подарокъ, я вамъ общаю всякой годъ давать постольку же сверьхъ опредленнаго жалованья, только пожалуй содержи домъ мой такъ, какъ содержала.
Она ему благодарила, и оборотясь на меня посмотрла въ намреніи сказать нчто. Я думаю что онъ узналъ ее мысли и говорилъ, господинъ Лонгманъ я люблю за достоинство награждать, но не могу тхъ видть, которые не хотятъ себя здлать милости моей достойными, а при томъ смотрлъ на меня прилжно; Памела говорилъ можетъ также здсь остатся съ госпожей Жервисъ, зная, что они другъ друга любятъ. Госпожа Жервисъ такъ ее любитъ какъ дочь свою, отвчалъ Лонгманъ да и вс ее любятъ нелестно ибо она тово достойна: полна господинъ Лонгманъ, сказалъ ему господинъ нашъ, вижу, что и старики также красотой прельщаются какъ и молодыя, хорошее лице многіе недостатки покрываетъ, когда только ласково и учтиво льстить уметъ. Позвольте мн государь мой сказалъ ему Лонгманъ, весь околотокъ я думаю тоже скажетъ въ похвалу Памелы… Господинъ нашъ, прескши рчь ево сказалъ, не говори о Памел, поврь мн, что бы я не позволилъ ей жить здсь, не для тово одново, что она противъ меня не учтива и дерзновенна, но для тово, что она о всхъ длахъ въ дом моемъ происходящихъ пишетъ. Сожалю, старикъ сказалъ ему… Однако не говори боле онъ твердилъ я знаю что честь и слава моя уже такъ основаны, что я не тужу о томъ что говорятъ и пишутъ, но сказать правду только чтобъ нешло сіе дале, я вздумалъ женится, вы знаете что молодые жены выбираютъ кого хотятъ въ служанки, и для тово Памел здсь жить не къ стат, въ прочемъ она изрядная двка только по смерти матери моей нсколько грубіяновата стала, да и тако вздорна, что на одно мое слово по десяти отвчаетъ, чево и терпть не могу, а къ томужъ и не долженъ, самъ ты знаешь господинъ Лонгманъ!
Безъ сумннія Государь мой онъ отвчалъ ему, во мн кажется странно, что сіе двушка будучи столь смирна и учтива противъ всякова, досаждать можетъ тому, кому она наиболе должна казать почтеніе. Мн и самому говорилъ господинъ мой сіе удивительно, сказать правду, вс сіи грубости происходятъ по причинъ ссоры вашей съ госпожею Жервисъ.
Я очень говорить хотла, только не знала чемъ начать, видя господина Лонгмана, а госпожа Жервисъ взглянула на меня и пошла къ окошку, скрывая свое безпокойство которое она меня ради терпла. На конецъ я осмлилась и ему сказала, вамъ Государь мой есть воля говорить, что хотите, а я только на то отвчаю, что всегда за васъ буду молить Бога.
Господинъ Лонгманъ хотлъ говорить, но такъ много загрустился, что чють стоя не плакалъ. Господинъ нашъ съ видомъ ругательннымъ, говорилъ для чево Памела предъ нимъ не хочеть показать себя такою какова ты есть? Уврь ево и докажи что я сказывалъ правду, покажи хотя мало своей дерзости прежней. Не достоинъ ли онъ былъ любезные родители того, чтобъ я въ то время выговорила всю правду, но я удержалась, а, сказала только, вольно вамъ издватся надъ бдной двкой, которая какъ вы сами знаете умлабъ вамъ отвчать только не сметъ. Для чево притворяешся сказалъ онъ говори какъ можешъ грубе въ присудствіи господина Лонгмана, я врю, что ты со всею своею невжливостію не можешъ что нибудь вредное чести моей сказать: а только хочу оправдатся предъ всми служительми моими, которые тебя любятъ, въ томъ, что ты изъ дому идешь не имя ни какихъ напатковъ и озлобленія, кром что я грубостію твоею бывалъ раздражаемъ, оставляя то, что ты меня въ письмахъ поносила совершенно. Государь мой, я тово не стою, что бы вы въ поступкахъ своихъ со мною, старались оправдатся предъ вашими служителями, а рада тому только, что госпожа Жервисъ осталась къ своемъ мст, о себ же знаю, что я не достойна быть въ вашемъ дом, а при томъ осмлюсь сказать, что и не желаю.
Что ето, закричалъ господинъ Лонгманъ дарагая Памела? Не говори етова, мы вс тебя не лестно любимъ, стань на колни и проси прощенія у господина; госпожа Жервисъ и я именемъ всхъ служителей за тебя просить же будемъ прощенія, и чтобъ позволилъ теб остатся здсь по крайней мр до тхъ поръ калъ женится изволитъ.
Нтъ господинъ Лонгманъ, я не могу о томъ просить, и хотябъ позволили, остатся не желаю, единое мое желаніе чтобъ въ прежнюю нищету къ родителямъ своимъ возвратится, хотя всхъ васъ люблю, но жить здсь не хочу боле. Что ето, вскричалъ старикъ снова! я не думалъ чтобъ такъ было, стараясь ввести госпожу Жервисъ въ прежнюю милость къ нашему господину. Я льстилъ себя, что сей день обрадуетъ всхъ насъ въ двое купно исходатайствуя и теб прощеніе.
Видитель господинъ Лонгманъ онъ сказалъ ему правду словъ моихъ, чаю никогда ты не думалъ столь много быть гордости и не покорства въ сей двк.
Госпожа Жервисъ мн посл сказала, что она дале не могла терпть не справедливаго руганья мн безъ винно, и боясь чтобъ не сказать тово, за чтобъ онъ на нее вчно осердился вонъ вышла. Я хотла слдовать за нею, но господинъ нашъ поймавъ меня, говорилъ, постой Памела, покажи грубость твою совершенно? Знаю, что умешь ее исполнить только что зачнешь говорить.