Памела или награжденная добродетель
Шрифт:
Робертъ непрестанно погонялъ лошадей, и прискакавъ въ ту деревню гд я въ Воскресеніе въ вечеру начевала, остановился по кормить ихъ, и при томъ говорилъ мн, что ежели я не утрудилась, то онъ пока еще мсяцъ не взойдетъ домой додетъ, для тово, что до двора уже не осталось мста по деревнямъ гдбъ начевать было можно; но лошадь господина Кольбранта такъ устала что почти съ мста сойтить не имла силы. Я имъ сказала, что не люблю начевать въ дорог, и естли возможно дохать, то надюсь мн труда большева не будетъ, а господинъ Кольбрантъ, естли уже во вся лошадь ево станетъ, то пусть оставитъ ее въ какой нибудь деревн и самъ ссть можетъ со мной въ карету. Обимъ имъ были слова мои пріятны, и дучи отъ того мста миль за десять отъ двора господинъ Кольбрантъ оставилъ свою лошадь въ деревн, снялъ шпоры, вынулъ изъ за портупи пистолеты, и съ великою церемоніею слъ въ карету, а мн еще и спокойнее было; уже въ одннатцать часовъ прихали мы въ ближнюю деревню моево господина, лошади стали уставать, да и Робертъ на силу сидлъ на козлахъ, а я имъ говорила, что очень жаль будетъ за три мили до двора, естли начуемъ.
Отдохнувъ не мн го въ деревн, въ часъ по полуночи прихали мы къ воротамъ нашева дому, вс уже тамъ спали, одинъ конюхъ побжалъ къ госпож Жевкесъ и взявъ ключи ворота отперъ,
Госпожа Жевкесъ завернувшмсь въ свое платье сошла къ карет и увидя меня поднявъ руки на Небо дивилась, что я такъ скоро возвратилась. Между тмъ пришедъ об двки помогли мн до палатъ дотащится.
Господинъ мой услышала я, что очень боленъ, весь день почти пролежалъ въ постел, и ни чего не спалъ, а въ то время такъ заснулъ крпко, что ни кареты ни насъ какъ вошли не слыхалъ! ибо спальня ево была на другой сторон, и одинъ Абрамъ которой на мсто Ивана принятъ, при немъ былъ. Госпожа Жевкесъ сказывала что у нево лихорадка и севодни кровь пускали, она приказала Абраму не сказывать ему о моемъ призд до тхъ поръ какъ проснется, боясь, чтобъ больше лихорадка ево не подхватила, и не поминать обо мн пока она сама поидетъ, и смотря по ево состоянію, скажетъ.
Я легла по прежнему спать съ мою, напившись зжонова вина, которое она съ врачебными травами изготовила, отъ чево и спать весьма я захотла.
Конецъ II части.
Ричардсон Сэмюэл
Памела, или награжденная добродетель. (Часть третья)
ПАМЕЛА,
или
НАГРАЖДЕННАЯ
ДОБРОДТЕЛЬ.
Аглинская нравоучительная повсть
Сочиненная Г. Рихордсономъ
Въ IV Частяхъ
Переведенная съ Французскаго языка.
Часть III.
съ дозволенія управы Благочинія.
Печатана
Въ САНКТПЕТЕРБУРГ
1787 года.
OCR Бычков М.Н.
ПАМЕЛА,
или
НАГРАЖДЕННАЯ ДОБРОДТЕЛЬ.
ЧАСТЬ ТРЕТІЯ.
ВТОРНИКЪ по утру.
Проснувшись я очень рано писала дотхъ поръ, пока госпожа Жевкесъ храпла лежа въ постел, чтобъ наградить помшательство причиненное ей ночью отъ моево призду, я желала чтобъ она скоря проснулась, и провдала каковъ господенъ мой, счастлива она я размышляла что спать такъ крпко можетъ, видно что ни какая любовь кром что къ себ иметъ въ томъ ей не мшаетъ. Я такъ устала что будто отъ побой болли вс мои члены, и никогда не думала чтобъ могла такіе труды снести изъ доброй воли.
Госпожа Жевкесъ проснувшись пошла провдать о здоровье моево господина, онъ спалъ хорошо и во всю ночь потлъ такъ, что лихорадка ево стала гораздо меньше. Она говорила ему чтобъ онъ не восхищался услыша отъ нее добрые всти, и сказала что я возвратилась. Не въ правдуль вскричалъ онъ поднявшись на постел! какъ такъ скоро? Еще вчерась въ вечеру прихала, она ему отвчала.
Между тмъ вошелъ къ нему Кольбрантъ, онъ подозвавъ ево распрашивалъ обо мн, и радовался не сказанно услыша какъ я поспшала, и съ великою охотою хотла ночью скакать. Я думаю продолжалъ Кольбрантъ, что сіи молодые и прекрасные двицы, желая угодить своему милостивому господину, больше нашева трудовъ сносити могутъ. Нын меня она совершенно одолжила, говорилъ господинъ мой, пожалуй госпожа Жевкесъ, старайтесь о ее здоровье и не мшайте ей во весь день спать. Но она ему отвчала, что уже часа съ два какъ я проснулась. Спросите ее онъ говорилъ не захочетъ ли показать милость и притти постить меня, ежели же не изволитъ я встану самъ и пойду къ ней. Конечно государь мой отвчала ему госпожа Жевкесъ, вамъ не надобно вставать, я пойду и поговорю ей. Естли она хотьмало сказалъ онъ будетъ не склонна, пожалуйте не принуждайте.
Госпожа Жевкесъ пришедъ все мн расказала: а я ей говорила что съ радостію къ нему пойду. Сказать правду я мучилась въ мысляхъ боясь ево болзни, и крайн хотла сама видть ево поскоре, для того тотчасъ и пошла съ госпожею Жевкесъ. Какъ скоро двери отворили, онъ спросилъ ее идетъ ли она? Идетъ отвчала и безъ отрицанія. О любезная вскричалъ онъ увидя меня! о дражайшая Памела! вы меня теперь исцлили, сожалю что слабость моя не допущаетъ изъявить вамъ мою благодарность, дайте мн пріятную вашу руку. Я ему подала руку, которую онъ съ невроятною горячностію цловалъ. Много мн чести государь мой я говорила, и очень сожалю видя васъ въ болзни. Не могу быть боленъ отвчалъ мн когда я съ вами, нын я прежнева здорове. Подлинно дарагая Памела говорилъ цлуя опять мою руку, вы не раскаетесь показавъ мн милости такъ много, мое сердце обрадованное не можетъ чувствій своихъ открыть такъ какъ бы желалось, жаль мн что вы такъ утрудились; естли бы вы не возвратились чемъ я не очень льстился, моя бы болзнь была не излчима. Не надобно сказалъ госпожа Жевкесъ посылать за докторомъ въ Стамфортъ; сія пріятная двица нын мой докторъ, такъ какъ въ отсудствіи была болзнію моею. По томъ посадивъ меня къ себ на постелю спросилъ, послалаль я за письмами моими къ вамъ? Я ему сказала что послала и надюсь что скоро привезутъ ихъ. Тогда онъ говорилъ что я въ томъ ему двойную оказала милость.
Я не хотла долго быть у нево, боясь потревожить покой ево. Посл обда онъ всталъ съ постели и просилъ что бы я съ нимъ сидла. Онъ казался мн спокоенъ и гораздо прежнева лутче. Я увренъ госпожа Жевкесъ говорилъ онъ, видя склонность
Братецъ государь мой,
"Слышу объ васъ то, что очень меня беспокоитъ, и о чемъ надобно мн васъ увдомить. Угодно вамъ будетъ или нтъ я на то не смотрю: здсь были люди которые просили меня поговорить вамъ, такъ какъ сестр должно; сожалю что принуждена говорить правду стараясь больше о чести вашей нежели вы сами; никогда я не думала что бы братъ мой снизвелъ себя даже до такой подлости, что насильно увезъ покойной матери нашей служанку, и тмъ навелъ на себя отъ всхъ друзей своихъ презрніе, не допустя ее къ Отцу и къ Матер. Какъ скоро вы ее не пустили ко мн по кончин матери нашей, я узнала что добра не будетъ. Мн ей ей за васъ стыдно, двка была добрая и не повинная, а нын надюсь о томъ нчево и говорить. Позвольте мн спросить васъ, что вы ожидаете отъ такихъ поступокъ? Хотите ли на ней женится, или держать у себя любовницей? Ежели такъ, то довольно въ нашемъ женскомъ род есть таковскихъ, не чиня погибли несчастной, памятуя какъ ее покойная мать наша любила; къ томужъ и она достойна была лутчего опредленія, въ чемъ вамъ должно устыдится. Ежели же женится хотите? То какъ вы предъ цлымъ свтомъ извинится можете. Подумайте братецъ какъ фамилія наша давно существуетъ, и что чрезъ многіе вки ни кто себя такимъ семействомъ не обезчестилъ, вы знаете, что изъ лутчихъ фамилій во всемъ государств, одна вашего семейства искала; я бы вамъ позволила дурачество то здлать, естли бы вы отъ такихъ родились, которые не давно достали чинъ дворянской, или не давно себя отъ подлости отличили. Поврьте мн, что ежели вы на ней женитесь, мы всею фамиліею отъ васъ отречемся, ужасно подумать, что бы такой Лордъ, которой науками просвщенъ, собою хорошъ, разуменъ, и всми достоинствами украшенъ, владя превеликимъ богатствомъ и напольненъ благородною кровію, которая льется въ вашихъ жилахъ, захочетъ бросится на шею подлянк. При томъ же и то чести вамъ не здлаетъ, отнять честь у бдной двки, которая кром тово ни чево на свт не иметъ. Пожалуй отпусти ее ко отцу и матер, и дай ей сто фунтовъ Стерлинговъ, помогая къ ее счастію, что бы вышла за доброва человка себ ровнова замужъ, вы тмъ учините себ больше славы, и одолжите вашу опечаленную сестру. Естли вамъ противно братецъ письмо мое будетъ, то подумайте, что любовь моя къ вамъ, и стыдъ которымъ вы себя покрываете меня къ тому принудили, желаю, что бы мое письмо имло такой успхъ, какова отъ васъ ожидаетъ
Послушная ваша Сестра
Даверсъ.
Видитили любезные родители какъ бдныхъ людей богатые въ своей гордости презираютъ, забывши, что мы вс одново произхожденія, и были съ нами равны многіе изъ сихъ знатныхъ, которые такъ громко славой возвышаютъ свою природу, но длами своими ее осквернили и здлали гораздо хуже нашей, знать они никогда не думаютъ о непостоянств фортуны и превратныхъ длахъ на свт, тово не помышляютъ, что со всмъ ихъ тщеславіемъ, придетъ такое время, что уже нашей жизни имть принуждены будутъ, и съ радостію бы обработывали землю, да только бы духъ имли спокойной. Правильно сказалъ одинъ философъ нашедъ на кладбищ два человческіе черепа, одинъ Царской, а другой бднова человка, не вижу говорилъ онъ въ нихъ разности ни малой. Или они не знаютъ, что будетъ Царь и воинъ, богатъ и убогъ въ равномъ достоинств, и каждой отъ своихъ длъ или прославится или постыдится, предстоя Судіи нелицемрному; сей Судія можетъ наказать ихъ столько сколько они пропустили случаю здсь добрые дла длать, и помогать бднымъ людямъ. Гордость ихъ въ жалость меня приводитъ, можно имъ сказать, что вамъ пользуетъ богатство и знатная природа? Когда гордостію и злостію отнята свобода. Римъ тогда блисталъ во слав, какъ въ немъ злата не знали, а получа много богатства славу свою со всмъ потеряли; хотя и въ нищет да съ длами добрыми жить очень полезно, а и съ златомъ живетъ иной слезно. Боже избави меня знатнаго чина, естли во ономъ жить буду порочно, не хочу съ богатствомъ въ тин грховной валятся, имя всегда презрніе къ такимъ, которые жизнь свою проводятъ въ длахъ непотребныхъ.
Съ другой стороны чемъ могутъ тщеславные сіи господа доказать, что ихъ прародители знатне были тхъ, которые нын стали подлы; мужикъ иногда бываетъ отъ крови Царей древнихъ, и знатной господинъ произшелъ за нсколько лтъ отъ пастушьяго роду, кто можетъ уврить ихъ, что самой подлой человкъ, не можетъ владть наслдниковъ ихъ богатствомъ, и также славить себя своею природою ихъ презирая.
Сіи разсужденіи были во мнніи моемъ постоянны, отъ болзни моево господина, и гордаго письма униженной Милади Даверсъ, противъ возвышенной Памелы, я говорю для тово униженной Даверсъ, что она въ гордости своей могла себя унизить а возвышенная Памела, чувствуетъ и знаетъ въ своемъ дух, что никогда себя унизить не можетъ: сверьхъ же всево тово когда мы смертны будучи, о себ что мы есть съ нуждою знаемъ, то какъ знать можемъ, что мы впредь будемъ. Прошу еще Бога, что бы не далъ мн знать гордости и злости, которые приходятъ не рдко купно со счастіемъ.