Парк
Шрифт:
– Смотри - затянет... Привыкнешь, а потом поздно будет. Я уж это знаю сам однажды погорел...
Как он погорел, знает весь двор. И в этом смысле не ему меня учить - к его жене и привыкнуть нельзя. Двадцать лет живут, и все двадцать лет она убеждает соседей, что он по ночам какими-то газами ее травит. Ну, что ему сказать? Изображаю что-то неопределенное, означающее, что принимаю его предостережение к сведению, и иду домой...
Подав ужин, она садится напротив и, упершись подбородком в ладони (пальцы короткие,
Сообщаю о том, что должен после тренировки встретиться с ребятами. Лицо мгновенно преображается - теперь оно полно враждебности. Начинаю оправдываться: нельзя же так обижать ребят, совсем не видимся в последнее время, я из дома не выхожу; в конце концов она сама виновата - испортила с ними отношения... И вообще, все гораздо сложнее, чем она думает.
Напряженно вслушивается в каждое слово. Вцепившись в меня взглядом, ждет продолжения.
– Понимаешь, я рад, что ты приехала, но у меня же свои дела, работа, знакомые...
– Какие знакомые?..
Все остальное пропущено мимо, опасность уловлена именно в этом слове, и только оно ее интересует.
– Ну, разные... Реакция мгновенная:
– У тебя есть девушка?
Ну что ей сказать? Не так уж мне нравится эта девушка, но все же она есть, И жаждет встречи.
– Есть, - конечно, - говорю как о чем-то совершенно пустячном, встречаемся иногда.
– Давно?
– Не помню, точно... С полгода, наверное.
– Красивая?
– Ничего.
– Фотография есть?
– Где-то была... Групповая. Новый год вместе встречали...
– Покажи.
Иду за фотографией.
– Эта?
– вглядываясь в сидящих за новогодним столом, сразу находит соперницу.
– Да.
– Красивая... Но глупая...
– С отвращением отбрасывает карточку и обиженно отворачивается.
Беру висящую за шкафом рапиру, перекидываю через плечо сумку.
Что бы такое утешительное сказать? Ничего не придумав, предлагаю ей почитать.
Вытаскиваю из шкафа стопку тоненьких книжиц о кинозвездах. Мозжухин, Пат и Паташон, Ната Вачнадзе, Дуглас Фербенкс... Мамины любимцы...
Еще труднее что-либо объяснить другой.
Как всегда, встречает меня после тренировки. Бледное, чуть скуластое уверенное лицо. Умным его не назовешь, но зато красивое.
– Куда ты пропал?
– Разве ребята тебе не сказали? Очень много работы было... Продолжаем стоять у входа в "Буревестник".
– Куда пойдем?
– Даже не знаю.
– Что-то не хочется никуда с ней идти."
– Что с тобой?
– Ничего... Устал немного.
На ней странное прямое платье без талии, с оборками на подоле. Вид получается немного беременный. Новая мода, наверное.
– Что ты так смотришь?
– Платье...
– А-а-а...
– Она улыбнулась.
–
– Не очень... Слушай, давай встретимся через несколько дней. Я что-то не в форме.
Она удивлена, обижена, но ни капельки во мне не сомневается- очень уж красива, и за спиной полгода безоблачных отношений. Впрочем, она действительно мне нравится. И, надеюсь, через несколько дней у нас опять все будет в порядке.
– Я потом тебе все объясню. Хорошо?
Она соглашается: что остается делать бедняжке?
Провожаю ее до остановки, усаживаю в троллейбус. Махнув на прощанье рукой, вижу в полуметре от себя Вику - торжествующе уличающий взгляд, горькая усмешка. Обманутая родина в лице пограничника, настигшего у государственной границы подлого перебежчика, была бы менее оскорблена, чем она сейчас. Пытаюсь улыбнуться.
– Ты как здесь оказалась?
– Я все видела.
Круто повернувшись, уходит. Догоняю.
– Что ты видела?
– Как ты на нее смотрел,
– Как?
– Влюбленно.
– Глупости. Ты что, следила за мной? Начинаются рыдания:
– Я умру, умру, умру...
Прохожие оглядываются на нас. Рассвирепев от несправедливости упреков, кричу так, что число их мгновенно удесятеряется:
– Замолчи! Истеричка! Прекрати сейчас же!..
Ухожу, оттолкнув какого-то слишком любопытного дядьку в шляпе. Через несколько шагов слышу сзади топот. Догнав, повисает на руке. В глазах мольба и покорность.
Грузовик Алика мчит нас на пляж. Ветер бьет в лицо, заглушает слова, кузов подбрасывает на неровностях асфальта, с трудом удерживаемся на ногах. Приходится кричать, чтобы услышать друг друга.
– Ты с кем придешь?
– Счастливчик, качнувшись от толчка, касается губами моего уха.
– Не знаю...
Поворачиваюсь к Другу.
– А что, если с ней приду, с Викой?
– Приходи с кем хочешь...
Ребята переглядываются - это будет первый наш совместный выход...
Вернувшись с пляжа, застаю ее за чтением. О кинозвездах уже все прочитано. Теперь осиливаем "Графа Монте Кристо". Сообщаю о дне рождения Друга. Не отрывает взгляда от книги.
– Я не пойду, - ответ категорический. Подсаживаюсь рядом, обнимаю за плечи. После долгой паузы:
– Мне нечего надеть.
У нее действительно, кроме кофточки и юбки, которые всегда на ней, ничего нет.
– Ерунда. Что-нибудь придумаем.
– Возьми лучше эту свою красавицу. Она больше подойдет.
– Той язвительный, дразнящий, но за ним тщетно скрываемая обида.
Целую ее несколько раз в ухо, нос, глаза...
– Нет уже красавицы... Честное слово.
– Они будут смеяться надо мной.
– Кто?
– Эти твои... Счастливчики...
– Никогда... Но насчет наряда ты права - надо что-нибудь придумать.