Персональное чудовище
Шрифт:
Застывшую Соню отвлек голос Мелинды, которая присматривала за Олегом, одноклассником Серёжи.
— Гляди-ка, твоего босса напоминает, — хмыкнула темнокожая девушка, обнажив до неприличия белые зубы.
— Почему же? Вовсе не похож, — Соня любовно погладила колючую шерсть. — Этот зверь всех подряд жрал, да и клыки смотри какие.
— Ой, да ладно. Не заливай. Тут хозяев нет, можно открыто говорить, — перебила Мелинда и прошла вперед. Соня ее догнала и пошла рядом.
— Дмитрий Алексеевич — порядочный мужчина. Любит сына. И жену. Это не твой озабоченный папашка, который
— Видела я твоего Дэймона, — на английский лад выговорила Мелинда имя Дмитрия Алексеевича. — Тот еще монстр. От одного взгляда на него прям бр-р-р! От своего папика я слышала, что твой босс один из безжалостных людей. Так что прости, подруга, не могу представить твоего тигра домашним котенком.
— И вовсе он не мой, — сумела только пробормотать Соня, задумавшись.
— Ну это я так, образно. Хотя наверно и правда нормальный мужик твой Дэймон. Слыхала я, что он не из тех, кто лезет под юбку прислуге.
— Да, таких тварей везде по паре, — ответила понимающе Соня. — Но Дмитрий Алексеевич не такой.
— Эх, — мечтательно вздохнула мулатка. — Уж такому мужику я бы позволила залезть мне под юбку. А то противно ощущать щипки толстыми сардельками моего папика. Уже вся попа в синяках.
— Мелинда, хорошая моя, — перебила Соня похабные речи темнокожей красотки. — Если бы ты носила юбки хотя бы прикрывающие твою аппетитную черную попку, то и желающих ее ущипнуть было бы меньше.
Мелинда округлила глаза, хотела возмутиться, затем махнула рукой.
— Не назови ты мою попку аппетитной, я бы тебя за белые патлы потаскала бы.
— Ты еще не знаешь, с кем связалась, — отбила Соня с ухмылкой. Девушки засмеялись и пошли дальше.
Такие открытые разговоры были распространены между прислугой. На подобных прогулках открывались семейные тайны, передавались шепотом сплетни и обсуждались скелеты в дорогущих шкафах хозяев. А их там было достаточно напрятано. Именно прислуга являлась первоисточником информации, свежей и достоверной. Не раз разговоры между богатенькими миссис и мадам в верхних залах начинались со слов: «Дочь моей Аманды работает няней у Хаммитов. Так вот, поговаривают, что бокал дорогой миссис Хаммит наполнен с утра вовсе не вишневым соком…»
Но Соня была далека от этого сборища и обмена свежаком, как тут называли свежую сплетню. В интернате Соня была главарём девочек. Она руководила сплетнями, о чем-то заставляла умолчать, а о чем-то высказать громко вслух. Но то были девичьи невинные забавы, не выходившие за неприступные стены интерната. А тут — целая ячейка общества, много реальных судеб, сложных и порой поломанных. Семейные проблемы, измены, наркозависимость, тесты на отцовство, тщательно скрываемое банкротство, тайные махинации, романы с прислугой и прочее прочее прочее, в чем Соня не желала пачкать руки и язык. Поэтому она позвала Серёжу, и они покинули музея раньше остальных.
Машина с Вовой за рулем выехала с парковки и поехала вдоль океана. Следом ехал еще один тонированный джип со Стасом. Соня открыла окно и запах воды, смешанный с запахом близлежащих кафе, ворвался
— Софья Арнольдовна, вам лучше закрыть окно, пока мы не выедем из города, — водитель глянул на Соню через зеркало заднего вида.
— Господи, Вова, у вас кажется мания преследования.
— Это в целях безопасности, ведь никто не знает, как …
Вова не успел договорить, потому что его слова проглотил мощнейший удар в машину. Следуя внутреннему инстинкту, в доли секунды Соня притянула Серёжу к себе, прижала к сидению и закрыла своим телом.
Соня слышала скрежет металла, грохот, пронзительный крик. Не сразу она поняла, что кричит сама. Неужели она умеет так визжать, остро и болезненно?
Серёжа молчаливым кулем лежал под ней и не двигался.
— Серёжа, Серёжа, очнись, маленький мой, — хрипела Соня, пока салон наполнялся пыльным туманом из подушек безопасности, в которую уткнулся Вова. — Серёжа, миленький мой, Серёжа.
Сережа, открыл глаза и из них полились слезы, прозрачные и соленые. Их вкус Соня почувствовала, пока целовала мальчика в горячие щеки и шептала:
— Тише, Серёжа, тише. Мы живы и здоровы. Тише. Давай, надо выйти из машины.
— А Вова… — сипло прошептал Серёжа.
— Он тоже выйдет, только придет в себя. Давай, милый, выходи.
Дверь со стороны Серёжи распахнулась, и Соня увидела вечно хмурого и встревоженного Стаса. Он подхватили мальчика и вытащили из машины, затем выдернул и Соню из салона на улицу. Сейчас Стас еще больше хмурился и даже выматерился, пока нес слабого Сережу на руках в другую машину. Соню тоже подхватил какой-то мужчина и вскоре они оказались в безопасном салоне тонированного джипа, который через секунду уже несся по улицам, нарушая все мыслимые правила, игнорируя сигналы светофоров и превышая скорость до немыслимых пределов.
— Сережа, как ты? — прохрипела Сонька, ощупывая взглядом подростка. — Ты не ранен?
Она смотрела в испуганные глаза мальчика, которые постепенно стали наполняться слезами. Крупные капли потекли по его щекам, оставляя на веснушчатом лице влажные полосы.
— Я…я… — всхлипы не давали ему закончить предложение. Стас быстрыми движениями ощупал Сергея, пальцы прощупали голову, осмотрел руки и ноги.
— Все в порядке, парень. Ты в безопасности. Ты не ранен.
— Тише, тише, не бойся, Сережа, — бормотала Сонька, пытаясь успокоить дрожащего подростка. Соня ощутила колющую боль в левом боку, потрогала пальцами и почувствовала, как они стали влажными и липкими. — Боже мой, — прошептала Соня, глядя на свою руку, которая была вся в крови.
— Софья! — воскликнул Стас. — У вас кровь. Дайте я…
— Нет!
Соня крикнула так громко и неожиданно, что Стас и Сергей удивленно уставились на нее.
— Нет, нельзя. Не трогайте меня, — прошептала Соня и забилась в углу широкого сидения.
— Боже, Соня, у вас рана в боку! Дайте осмотреть! — Стас потянулся было к Соне, но она взвизгнула:
— Я сказала — нет! Не трогайте меня!
Соня сильнее прижала пальцы к ране, пытаясь остановить кровотечение.
— Вам что, мозги отшибло?! — проорал Стас, — Вы вся в крови!