Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)
Шрифт:
принять в ней участие. С большим смущением выслушал
он приказ, потому что сердце его, как легко догадаться,
рвалось к Кэтрин Гловер. Но настояния старого Саймона
помогли ему решиться. Ветеран-горожанин, естественно,
питал подобающее уважение к городскому совету
Сент-Джонстона, он высоко ценил всякую почесть, исхо-
дившую от такого высокого учреждения, и считал, что его
будущий зять совершит ошибку, если не примет с благо-
дарностью приглашение.
– И не подумай уклониться от торжественной трапезы,
Генри, сынок, – были его слова. – Там ведь будет сам сэр
Патрик Чартерис, а тебе, я полагаю, не скоро представится
подобный случай завоевать его благосклонность. Он, воз-
можно, закажет тебе новые доспехи. И я слышал сам, как
достойный Крейгдэлли сказал, что был разговор о попол-
нении городской оружейной палаты. Не упускай случая
заключить выгодную сделку – теперь, когда ты стано-
вишься семейным человеком, расходы у тебя возрастут.
– Ну, ну, отец Гловер, – смутился победитель, – у меня
нет недостатка в заказчиках… А ты знаешь, Кэтрин ждет,
ее может удивить, что я долго не иду. И еще наговорят ей
опять сказок о потешницах и уж не знаю о чем.
– Этого ты не бойся, – сказал Гловер. – Ступай как по-
слушный гражданин, куда зовут тебя отцы города. Не буду
отрицать, что тебе не просто будет установить мир с Кэт-
рин после поединка, потому как она полагает, что судит в
этих делах разумнее, чем король со своими советниками,
церковь со всеми канониками и мэр с отцами города. Но
спор с ней я беру на себя и так для тебя постараюсь, что,
если завтра она и встретит своего Валентина упреками, они
расплывутся в слезах и улыбках, как апрельское утро, на-
чавшееся теплым дождем. Иди же, сынок, а завтра уж явись
ко времени, после ранней обедни.
Смит, хоть н неохотно, должен был склониться перед
доводами будущего тестя, и, решивши принять столь по-
четное предложение отцов города, он выбрался из толпы и
поспешил домой переодеться в свои лучший наряд, в ка-
ковом он вскоре и вошел в зал совета, где тяжелый дубовый
стол ломился под множеством изысканных яств. Тут была
и прекрасная тэйская лососина, и превосходная морская
рыба из Дании – все лакомые блюда, какие разрешаются во
время поста, вволю было и вина, и эля, и медовой браги,
чтобы их заливать. Пока шел пир, все время играли и пели
городские менестрели, а в перерывах между музыкой один
из них с большим воодушевлением читал нараспев длин-
ный рассказ в стихах о битве у Черного Лога*, в которой
сэр Уильям Уоллес и его грозный друг капитан Томас
Лонгвиль встретились с английским генералом Сьюардом
– сюжет, давно знакомый всем гостям, они, однако, были
терпеливей своих потомков и слушали с таким жаром, как
если бы рассказ имел для них всю прелесть новизны.
Местами он был, разумеется, лестен для предка рыцаря
Кинфонса и для других пертских фамилий, и тогда пи-
рующие прерывали менестреля шумными возгласами,
усердно подливая друг другу в кружки и предлагая выпить
в память соратников великого шотландского героя. Вновь и
вновь пили за здоровье Генри Уинда, и мэр объявил во
всеуслышание, что старейшины держали между собой со-
вет, как им лучше всего отблагодарить бойца – предоста-
вить ли какие-либо особливые привилегии или же почет-
ную награду, чтобы показать, как высоко ценят сограждане
его доблестный подвиг.
– Не надо, ваша милость, – сказал Смит с обычной
своей прямотой. – Станут еще говорить, что в Перте доб-
лесть редка, если у нас награждают человека за то, что он
сразился в защиту одинокой вдовы. Я уверен, в Перте на-
шелся бы не один десяток честных горожан, которые сде-
лали бы сегодняшнее дело не хуже, а то и лучше, чем я.
Потому что, сказать по правде, мне бы нужно было рас-
колоть на этом парне шлем, как глиняный горшок, и уж я,
конечно, расколол бы, кабы не был то один из тех шлемов,
которые я сам же и закалил для сэра Джона Рэморни. Но,
коль скоро Славный Город все же ценит мою службу, я
почту себя вполне вознагражденным, если из городской
казны будет оказана какая ни на есть помощь вдове Ма-
гдален и ее сиротам.
– Окажем, – сказал сэр Патрик Чартерис, – но Славный
Город от этого не обнищает – он уплатит свой долг Генри
Уинду. Об этом долге каждый из нас лучший судья, чем
сам Генри, ослепленный излишней щепетильностью, ко-
торую люди называют скромностью. А если город и впрямь
слишком беден, мэр уплатит что следует из собственных
средств. Золотые ангелы Красного Разбойника не все еще
улетели.
Кубки снова пошли вкруговую под именем «чаши
утешения вдовы», а затем вновь свершили возлияние в
светлую память убитого Оливера, так доблестно ныне
отомщенного. Словом, пир пошел такой веселый, что все
соглашались – для вящей радости за столом не хватало
только самого шапочника, чья гибель дала повод для этого