Первая заповедь
Шрифт:
Вот тогда и вспомнили разведчики его слова: «Здесь моя девушка. Она полетит со мной». И ответ Руэла: «Никто никуда не полетит!» И поняли, зачем Кену нужно остаться.
– Никаких потом, – глядя ему в глаза, решительно заявил Поул. – Мы подождем тебя здесь и отправимся все вместе. Сколько времени тебе требуется?
– На дорогу туда и обратно – часа четыре и хотя бы час на прощание… – смутился Кен.
– Итого – пять часов, – подвел итог капитан. – Ладно, не торопись. Мы остаемся до вечера, – и спросил, печально улыбаясь: – Как хоть ее зовут?
Но Кен не ответил: он спешил к выходу. Он уже был в пути.
– Что ж, – тихо сказал Артур, когда створки двери сомкнулись за спиной штурмана. – Нам тоже есть с кем проститься. Не так ли, отец? – обратился он к Велсу, и уже вместе они подошли к стоящему поодаль Руэлу.
Посвященный поднял на них серебристо-серые глаза.
– Ты проводишь нас к кораблю? – спросил стажер своего двойника.
– Нет, – отвечал он. – Пока вы не покинули Виону, мне нужно следить за Мудрейшими.
– А потом? – глухо спросил Велс.
– Потом я их освобожу, – сказал юный вионец.
– Чтобы они расправились с тобой?! – испугался Артур.
– Мы сумеем договориться, – успокоил его Руэл. – У меня появился союзник, с которым им придется считаться.
– Темный Страж? – улыбнулся стажер.
– Он самый, – подтвердил брат и заметил будто случайно: - Знаешь, как раз сегодня расцвели черные лилии… Это уже весна.
«Весна на Вионе»,- мрачно подумал Велс, глядя на странного юношу, который так и остался ему чужим. Язык не поворачивался назвать это существо сыном.
А тем временем Поул расположился в дальнем углу, обняв за плечи маленького Дея, и, пытаясь утешить, шептал ему ласковые слова.
Остальные погрузились каждый в свои мысли. Им было о чем поразмышлять.
Кен бежал через сад к домику, в котором оставил Эйю, и больше всего на свете боялся ее не найти. Неужели она ушла, решив, что он ее бросил? Ушла, оскорбленная, куда глаза глядят, - лишь бы подальше от этого места… И он не увидит ее больше, потому что до выхода на поверхность Вионы осталось три часа…
Страх его оказался напрасным: она была там. Сидела задумчиво у окна и ждала. Ждала, когда он вернется. Словно иначе и быть не могло.
– Эйя! Девочка моя! Мы победили!
– распахну дверь, он схватил девушку в охапку, закружил по комнате, - и осекся, не увидев ответной радости. Руки сами собой разжались, выпуская ее из объятий.
– Что с тобой, милая?
– спросил встревоженно.
Она подняла на него полные слез глаза.
– Значит, ты скоро уйдешь, - сказала тихо, с таким отчаянием в голосе, что у него защемило сердце.
И он увидел, как она изменилась за эти несколько дней: уже не девочка-подросток, но взрослая женщина, все понимающая и смирившаяся с судьбой. Она не просила взять ее на Землю, не просила Кена остаться. Просто подводила итог их недолгому счастью. И он, не знавший, как сказать ей о своем отлете, какими словами утешить, понял, что она не нуждается в утешении.
– Да, я улетаю домой. Мы все улетаем, – виновато признался он.
Эйя кивнула: другого ответа она не ждала. Глаза ее были уже сухими.
– Я провожу тебя, ладно? – спросила почти успокоение – Ведь от этого никому не будет вреда…
– Конечно… Если ты хочешь, – Кен растерялся.
Она оказалась сильнее, чем он ожидал. Ни слез, ни упреков, ни попыток его удержать. Кен был почти раздосадован столь сдержанным проявлением чувств. И лишь заглянув ей в глаза, понял, как она страдает. И при этом молчит, чтобы не сделать больно ему.
– Эйя, любимая… Прости меня…
Жадно привлек к себе трепетно-послушное тело, прижался губами к губам. И она, зажмурив глаза, стала медленно опускаться на ковер, увлекая его за собой…
Это время принадлежало только им. Три часа до вечной разлуки.
Обратно во Дворец Кен, к удивлению всех, явился вовремя. Но с ним пришла девушка – а это уже было против правил.
– Зачем ты привел ее? – гневно спросил Руэл, решив, что землянин, вопреки предупреждению, решил забрать Эйю с собой. – Ты же знаешь, что она не может лететь! – в голосе Посвященного звучала тревога.
– Знаю, – печально отозвался Кен. – И она это знает. Просто хочет меня проводить. Разве нельзя?
– Можно, – вмешался Поул и подумал: «Сегодня все можно. Потому что – в последний раз…»