Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро

Автор неизвестен

Мударра убивает дона Родриго

Перевод И. Лиснянской

Мударра скачет из Кордовы, Вздымается пыль густая. Он ищет Гонсало Густьоса, Отцом его почитая. Ведет он множество всадников, На каждом блещет кольчуга, Одежды у них одноцветные, Похожи все друг на друга. Вот в Салас вооруженная Дружина его прискакала, И он у сеньора знатного Спросил о доне Гонсало. Услышал в ответ от воина, Одетого благородно: «Я тот, о ком вы справляетесь, Скажите, что вам угодно?» Мударра молвил почтительно: «Я сын ваш, и вот примета,— Смотрите, вы моей матери Кольцо оставили это». Был крепко сыну обрадован Отец, дон Гонсало старый: Ведь всех сыновей его предали, Убили у Альменара. Не больше недели минуло. Мударра сказал: «Поместье, Отец, у вас превосходное, Но мне ли сидеть на месте? Убиты братья предательски. Рожден я для правой мести. Отмстить коварному недругу,— Не это ли дело чести?» На быстрых конях отправились Отец с воинственным сыном. Мударре верные рыцари Помчались за господином. В Кастилию, в Бургос прибыли, У замка спешились мигом И в замке графа Фернандеса Застали дона Родриго. Мударра грозно приблизился К нему с такими словами: «Предатель вы, и немедленно Намерен я драться с вами. Из всех презренных презреннейший, Вы в страшных грехах повинны: В темнице, в городе Кордове, Без всякой на то причины, Отца моего держали вы И с маврами сговорились: Всех братьев моих вы предали, Хоть в слуги им не годились. В неравном сраженье с маврами Достойно погибли братья. Обязан вас за предательство Сегодня же покарать я!» Сказал дон Родриго вкрадчиво: «Я здесь ни при чем, поверьте, Инфантов я не обманывал И в их не виновен смерти». Охвачен горем и яростью, Мударра меч обнажает, Идет с мечом на предателя, Но граф того защищает. Сказал: «Перемирье надобно, Три дня пусть оно продлится». Но нет, не по сердцу мстителю, Чтоб жить продолжал убийца! Родриго остался в Бургосе Затем, что смерти боялся. Украдкой вышел он заполночь, А выйти днем не решался. К себе, в Барбадильо, двинулся, В наследственное именье… Пустился в обход предателю Мударра в сильном волненье. Приставил он соглядатая К врагу, — да свершится кара! Родриго явился засветло, Но раньше пришел Мударра. Сказал: «Бесчестный, погибнешь ты, Нигде не найдешь защиты!» Ударил Мударра недруга, И тот свалился, убитый. Мударра, а с ним и всадники, Все триста, вернулись в Салас, И Ламбра, сеньора знатная, В плену его оказалась. Живьем приказал он сжечь ее, Затем, что эта сеньора, При

жизни графа кастильского, Во время тяжкого спора, Забыла о чувствах родственных, О тех, с кем связана кровно,— В убийстве семи племянников Была и она виновна… Везде восхвалялись, славились Мударры храбрость и сила, И донья Санча, хоть мачеха, Как мать его полюбила. Казался он ей подобием,— Он так же был смел и молод,— Того ее сына милого, Что маврами был заколот, Того Гонсало Гонсалеса, Что был ее младшим сыном… Мударра крестился, — наново Сделался христианином. Рассказано здесь, как недругам Воздал за братьев Мударра… О, пусть господня всеправая Дурных покарает кара!

Романсы о Фернане Гонсалесе [490]

Победа над Абдерраменом

Перевод М. Кудинова

В Кордове жил Абдеррамен, [491] Жил богато и беспечно, И считал, что христиане Будут данниками вечно. Каждый год им надлежало Отдавать, не прекословя, Сто и восемьдесят лучших Девушек из всех сословий. Раздавал их Абдеррамен Маврам, что ему подвластны. Но однажды он услышал: «Ожидаешь ты напрасно Дань, которую взимают С христиан. Дурные вести К нам дошли: король Рамиро С королем Гарсией вместе Перебили наших мавров, Дань платить им отказались. Их последовал примеру Граф Кастилии Гонсалес». Абдеррамен в сильном гневе Созывает пеших, конных, Собирает войско мавров, До зубов вооруженных. Во главе свирепых полчищ Он в Кастилию ворвался И, творя в ней беззаконья, Над народом издевался: Если видел, что от веры Не хотят отречься люди, То мужчин казнил немедля, Вырезал у женщин груди. И услышал дон Рамиро, Что творится дело злое. Был отважным королем он, Стал войска готовить к бою. Об огромной силе мавров Не имел он представленья, Но когда на холм поднялся, То увидел в изумленье, Что конца и края нету Этим полчищам безбожным И что, сколько ни старайся, Сосчитать их невозможно. Испугался дон Рамиро, И в Симанкас отступил он, Там с поспешностью великой Два посланья сочинил он. И король Гарсия вскоре Получил его посланье, Получил и граф Гонсалес И узнал, что христиане Терпят муки и невзгоды, Что пылают мавры злобой. Прочитав посланья эти, В путь они пустились оба. Но, прибыв на место встречи, Пали духом в миг единый: Приходилось двести мавров На бойца-христианина. Увидав, что мавры близко И страшась их силы грозной, Так сказал король Рамиро: «Совещаться нам уж поздно. Я по совести скажу вам: Тут советы не помогут, И одно мне остается — Возносить молитвы к богу. Остается уповать мне Не на силу и отвагу, А на святость и величье Преподобного Сант-Яго. Ибо в истинную веру Обращал моих людей он И покоится в том месте, Коим я теперь владею. На моей земле Сант-Яго Чудеса творил когда-то, И его я объявляю Королем, чье имя свято: Отдаю ему богатства И людей моих, а также Жизнь и честь мою, в надежде, Что он помощь мне окажет». И сказал Фернан Гонсалес, И сказал король Гарсия: «Есть другой святой, и тоже У него большая сила. В нашу землю он положен, Сан-Мильян зовут святого, Под его защиту встанем, Чтоб спастись от мавра злого». Ночь прошла, и утром вышли Короли и граф на битву. Перед тем как дать сраженье, Вознесли они молитву. У святых они просили Быть щитом их и опорой И давали им обеты, Устремляя к небу взоры; Опустившись на колени, К небу руки воздевали. Видя поднятые руки, Мавры радоваться стали. «Христиане нам сдаются»,— Так неверные решили. Но вскочили христиане, В бой отважно поспешили, И тогда два кабальеро В гущу врезались сраженья, Красота коней их белых Вызывала удивленье. Вместе с войском христианским Два отважных кабальеро Гнали мавров и разили Их направо и налево. И от них бежали мавры, Обезумев от испуга, И толкали и топтали Мавры яростно друг друга. А потом сказали мавры, Что не двое было конных, А на каждого из мавров, Оглушенных, ослепленных, Приходилось десять сотен Беспощадных кабальеро, Десять сотен кабальеро На конях скакали белых. А за ними христиане Устремились в битву храбро; От Симанкас и до Асы Шло преследованье мавров. Христиане победили Войско мавров, и в придачу Победителями лагерь Мавританский был захвачен. И воздали благодарность Христиане после битвы Двум святым, что услыхали Их обеты и молитвы. Поклонялись христиане Их останкам, как святыне, С благодарностью великой Вспоминают их поныне.

490

Фернан Гонсалес (912?—970) — личность, несомненно, историческая. Он был сыном Гонсало Фернандеса, графа де Бургос; унаследованное графство он сумел округлить за счет соседей и, в частности, за счет графства Кастильского, части Астурии и других земель. В результате, около 950 года он основал сильное графство Кастильское, которое если и не получило сразу же (как того требует эпическая легенда) полной самостоятельности от Леона, то, во всяком случае, приобрело значительную автономию. Кастильское графство стало наследственным.

Подобно Сиду, Фернан Гонсалес герой чисто кастильский, враждебный к леонцам, подобно Сиду — потомственный кастилец. Около 1250 года он был воспет в одной поэме, сочиненной монахом монастыря Сан-Педро-де-Арланса, который был смотрителем его гробницы. В «Хронике 1344 г.» особо отмечается оппозиционность Фернана Гонсалеса по отношению к королю Леона, подчеркивается упорная распря между Кастилией и Леоном, что нашло отражение во многих романсах этого цикла.

Романсы о Фернане Гонсалесе восходят к эпической поэме, известной по редакции середины XIII века (хотя есть сведения и о редакциях более ранних). Из поэм и романсов Фернан Гонсалес предстает как непобедимый боец, «которого не могли одолеть ни мавры, ни христиане». Он без устали сражается то с Альмаисором, то с королем Наварры, то с графом Тулузским.

Контуры поэтической легенды таковы: Фернан Гонсалес, граф Кастильский, появляется при дворе короля Леона дона Санчо Ордоньеса. Граф приезжает на роскошном арабском скакуне, отбитом «у мавра Альмансора». Королю так приглянулись конь и кречет, сидевший на руке Гонсалеса, что он тут же пожелал их купить. Граф предлагает их королю в подарок. Король упорствует: он хочет непременно купить нх. Граф сдается, и они уславливаются о цене; причем за каждый просроченный день плата удваивается (ср. с аналогичной историей о китайском императоре и изобретателе шахмат). Король забирает коня и кречета и вскоре легкомысленно забывает о договоре.

Через несколько лет король вспоминает об обещании, но денег на оплату в казне не находится, и тогда в счет долга король Санчо предоставляет Кастилии самостоятельность. Фернан Гонсалес собирается в свои владения. Но королева, желая отомстить графу за смерть убитого им брата, короля Наваррского, подстраивает Фернану Гонсалесу ловушку. Она предлагает ему в жены свою племянницу, донью Санчу, принцессу Наваррскую. Граф соглашается и едет в Наварру. Там, по приказанию короля Наварры, его хватают и заточают в замок Кастровьехо.

Норманнский паломник (согласно романской версии) умоляет инфанту, «прекрасную душой и телом», сделать все возможное, чтобы спасти кастильца. Инфанта, уже влюбленная в Фернана Гонсалеса, внимает словам паломника, освобождает узника, и они вместе бегут в Кастилию. В глухом лесу они встречают монаха, который прельщается красотой доньи Санчи. Угрожая выдать беглецов, он домогается любви инфанты. Фернан Гонсалес убивает монаха. Вовремя подоспевает конный отряд кастильцев, скакавший на выручку графа. Фернан Гонсалес и донья Санча, эскортируемые рыцарями, въезжают в Кастилию. Дело кончается пышной свадьбой. Через некоторое время король Леона хитростью вытребовал графа к себе и вновь заключил его в темницу. И опять вызволяет его донья Санча. Переодевшись в одежду паломника, она пробирается в замок и обменивается платьем с мужем. Граф выходит на волю. Король вынужден отпустить и донью Сапчу.

Если отбросить поэтические прикрасы, то главные перипетии этого предания соответствуют историческим фактам: ссора с королем Леона, плен в Наварре, женитьба на наваррской принцессе. Особо же ценно не столько то, что в поэме и производных от нее романсах отразились эти реальные факты, сколько историческое самочувствие анонимных авторов, их симпатии и антипатии.

Романсы о Фернане Гонсалесе привлекли внимание многих писателей позднейшего времени. Дань им отдали Гонсало де Берсео, Рохас, Лопе де Вега, а в новое время — Труэба и Хосе Хоакин де Мора.

Обрело поэтическую традицию и предание, связанное с наследниками Фернана Гонсалеса: Гарей Фернандесом, Санчо Гарсия и сыновьями дона Санчо Большого, при котором произошло объединение Кастилии и Наварры. Почти во всех этих поэтических сказаниях содержатся трагические ноты, ибо в основе лежит не только мотив мести, по и трагические судьбы раздираемой междоусобицами родины.

491

В Кордове жил Абдеррамен… —Абдеррамен III (912–961) — мавританский эмир из династии Омейядов. При нем Кордовский халифат достиг наивысшего могущества.

Фернан Гонсалес убивает в сражении короля Наварры

Перевод М. Кудинова

Был отважный граф Гонсалес С королем Наварры в ссоре. Получил король Наварры От него посланье вскоре. И сказал посланец графа Королю: «К тебе явился Я затем, чтоб за убытки С графом честно расплатился Ты, дон Санчо, коль не хочешь Запятнать себя навеки. Дважды в год ты совершаешь На Кастилию набеги, И для этой цели с мавром, Нечестивым и безбожным, Ты в союз вступил. Такое Зло терпеть нам невозможно. Если хочешь ты, дон Санчо, Чтобы было все как надо, Зло исправь, и дружба графа Будет для тебя наградой, А не хочешь этой дружбы, Вызов граф тебе бросает…» Выслушав его, дон Санчо Так посланцу отвечает: «Если граф шутить надумал, То плохая это шутка, Если не говорит серьезно, То совсем лишен рассудка. Или, может, граф Гонсалес Позабыл о том, что мавры, Побежденные им в битве, Не чета бойцам Наварры? Я пойду войной на графа, Накажу его примерно, Чтоб вернуть ему рассудок, Отучить от шуток скверных». Так сказал король посланцу, И, уйдя с таким ответом, Тот его поведал графу, Ничего не скрыв при этом. Рассердился граф Гонсалес, И взыграл в нем дух геройский. Граф людей собрал немедля И к Наварре двинул войско. И тогда король дон Санчо Поспешил ему навстречу; Вскоре встретились два войска И сошлись в кровавой сече. Гибли люди в жаркой битве, На земле тела валялись, И, увидев дона Санчо, Громко крикнул граф Гонсалес! «Подойди ко мне, дон Санчо, Поединком кончим дело!» Те слова король услышал, К графу ринулся он смело. Копья в ход они пустили, И король на поле брани Мертвым пал, а граф Гонсалес Королем был тяжко ранен. Видя графа распростертым, Сражены кастильцы горем, Все они любили графа, Среди них он был героем. Гнев в их сердце разгорелся, Бросились они в сраженье, Стали убивать наваррцев В превеликом исступленье. Подобрали тело графа, Мертвецом его считая, На лице у их сеньора Кровь была и пыль густая. И лицо ему омыли, На коня взвалили тело, Вдруг очнулся граф; отвагой Сердце графское горело. Он воскликнул: «Кабальеро, Среди нас нет робких сердцем, И должна еще сильнее Ваша доблесть разгореться! Знайте: мертв король дон Санчо, Он сражен моей рукою». И отважные кастильцы, Слово услыхав такое, На растерянных наваррцев С новой силой устремились, Те бежали с поля боя И в Наварру возвратились. Найден был король убитый, И, забыв о розни старой, Граф велел с большим почетом Отвезти его в Наварру.

Освобождение графа Фернана Гонсалеса из тюрьмы

Перевод М. Кудинова

Был в тюрьме Фернан Гонсалес От Кастилии далеко, Приказал король Наварры Обращаться с ним жестоко. Путь держал через Наварру Граф нормандский и услышал, Что кастилец знаменитый Чахнет под тюремной крышей. Он поехал в Кастровьехо, Где Гонсалес находился, И, его желая видеть, На подарки не скупился. Был подаркам рад тюремщик, Пропустил в тюрьму нормандца, Долго графы говорили, Не хотели расставаться. Из тюрьмы уйдя, нормандец Время не терял напрасно: Повстречался он с инфантой, Что была лицом прекрасна И была девицей скромной, Рассудительной и милой. И когда с ней повстречался, Так нормандец говорил ей: «Да прощен я буду богом И прощен святой Марией: Из-за вас в тюрьме погибнет Тот, кому нет равных в мире. Из-за вас беда случилась, И Кастилия страдает: На нее напали мавры, Разузнав, что погибает Тот, кто был ее защитой, А теперь сидит в темнице И за то, что вас любил он, Должен жизнью поплатиться. Чем, инфанта, отплатили Вы тому, кто был вам верен? Если графа не спасете, Будет ваш покой потерян, А спасете — суждено вам Стать кастильской королевой…» Вот такую пред инфантой Речь держал нормандец смелый. И, узнав, что граф Гонсалес Пожелал на ней жениться, Собралась к нему инфанта И вошла к нему в темницу. Говорит: «Сеньор, не бойтесь! Я темницу вам открою…» И побег их был удачным. И они ночной порою, Не замеченные стражей, Шли, покинув город спящий. Вот и лес. Протопресвитер Из лесной выходит чащи. Был священник на охоте, Брел по лесу наудачу, Увидав инфанту с графом, Говорить он с ними начал, Королю грозил их выдать, Если здесь, на этом месте, Не поступится инфанта Для него девичьей честью. Граф скорее согласился б Смерть принять, чем слышать это, Или вновь в тюрьме томиться, Божьего не видя света. Говорит ему инфанта: «Ради вашего спасенья Я, сеньор, пошла бы смело На любое униженье». И тогда протопресвитер Стал грозить инфанте снова, А у графа нет оружья, На ногах его — оковы. И схватил прелат инфанту, Обнимать ее он начал, Но испуганная дева От него бежала с плачем. По лесу она бежала И о помощи молила. Граф, хотя и был в оковах, К ней спешит, собрав все силы. У насильника он вырвал Нож его и полной мерой Рассчитался со злодеем, Наказав его примерно. И затем с инфантой вместе Снова в путь. И в час заката Увидали мост подъемный. Мчалась к мосту кавалькада, Испугались граф с инфантой, Видя, как несутся кони, И решили, что за ними Сам король послал погоню. В страхе бросилась инфанта К лесу, чтоб найти укрытье. Но, вглядевшись в тех, кто мчался, Граф ей крикнул: «Выходите! Выходите, донья Санча, Зла от всадников не будет, Флаг Кастилии над ними, И мои все эти люди». Вышла из лесу инфанта, Не страшна ей кавалькада, И увидеть их обоих Люди графа были рады. Руки им они целуют, Сесть на лошадей их просят И живых и невредимых Их в Кастилию привозят.

Ссора между графом Фернаном Гонсалесом и королем Леона

Перевод И. Лиснянской

Рать леонцев, рать кастильцев Понеслись во весь опор. Между королем и графом Пограничный вышел спор. Гордый граф Фернан Гонсалес Оскорбляет короля. Тот в ответ: «Молчи, предатель, Здесь кругом моя земля!» Сброшены плащи на землю,— Шпаги пусть решат, кто прав! Не желают перемирья Ни король, ни гордый граф. Все придворные бессильны, Только два отца святых На пятнадцать дней, не больше, Нет, не больше, — мирят их. Граф не спит — король не дремлет. Оба бдительны врага. Оба войска выезжают На Каррьонские луга. Граф покинул город Бургос, А король — родной Леон. У реки Каррьон, у брода, С двух сошлись они сторон. Говорит король дон Санчо: «Перейдет ли войско брод? Королевское — сумеет, Графское — не перейдет!» Говорит, а сам на муле Не спешит к речной волне. Граф помчался и надменно Въехал в реку на коне, Короля обрызгал всадник И водою и песком. Закричал король: «Вы дерзкий Рыцарь в платье щегольском! Если бы не перемирье, Обезглавил бы я вас, Если бы не два монаха, Окровавил бы сейчас Вашей кровью переправу!» Дерзкий граф сказал в ответ: «Что за вздор, король мой добрый, В вашей речи смысла нет! Вы — верхом на толстом муле, Я — на тонком скакуне, Вы — в атласном одеянье, Латы в трещинах на мне. Вы в руке зажали скипетр, Я — железное копье, Ятаган ваш блещет златом, Меч — оружие мое. Вы — в перчатках надушенных, Налокотники на мне. Вы — в камзоле, в пышной шляпе, Я же в шлеме и в броне. У меня коней три сотни, Сотня мулов есть у вас…» Два монаха-миротворца Появились в этот час: «Стойте, стойте, кабальеро! Что вы ссоритесь опять? Иль условья перемирья Не хотите соблюдать?» Отвечал король: «Я строго Выполняю уговор». Граф сказал: «Стоял я в поле И вступать не думал в спор». Через брод король дон Санчо Не желает перейти И обратно в злобном гневе Возвращается с пути. Клятву дал король дон Санчо, Ощущая страх и стыд, Что Кастилию разрушит И что графа умертвит. Грандам он велит явиться, На кортесы их созвав. Собрались в столице гранды, Не пришел один лишь граф. К графу шлет король посланца. Объявляет верховой: «Граф, явитесь на кортесы, Чтобы долг исполнить свой».

Король Леона требует у Фернана Гонсалеса, чтобы он присутствовал на собрании кортесов

Перевод М. Кудинова

«Добрый граф Фернан Гонсалес, Вас король зовет в Леон, На собрание кортесов Вам велел явиться он. Если будете в Леоне, Наградит он щедро вас, Даст он вам Паленсуэлу И Паленсию вам даст, Наградит вас городами, К землям вашим Каррион Присоединит, а также Даст вам замок Мормохон. Коль откажетесь вы ехать, Вас изменником сочтет Мой король». Тогда посланцу Граф такой ответ дает: «Королем своим ты послан, На тебя я не сержусь. Что до короля Леона, То его я не боюсь. У меня земель немало, Замки есть и города: Часть из них завоевал я, Часть отец мне даровал. И в наследственных владеньях Никого я не теснил, А на землях, взятых с бою, Землепашцев поселил. Если вол один в хозяйстве, То второго я даю, Если свадьба, то богато Новобрачных одарю. За меня молиться богу Каждый подданный мой рад. А за короля молитву Люди что-то не творят. Он не заслужил молитвы И любви не заслужил. Требует король налоги, Я ж налоги отменил».

Граф Фернан Гонсалес получает свободу благодаря своей супруге

Перевод М. Кудинова

Был в тюрьме Фернан Гонсалес, Потому что непреклонно Порешил он, что не будет Больше дань платить Леону. Приказал король дон Санчо Посадить его в темницу, Тщетно за него пыталась Знать Леона заступиться. Тщетно и монах Пелайо Умолял дать графу волю; Гнал их прочь король Леона, Был дон Санчо недоволен. Зная это все, графиня Действовать решила смело И, собравшись в путь далекий, Мула оседлать велела, Две дуэньи были с нею, Два оруженосца также, Триста преданных идальго Охраняли их, и каждый Был вооружен отлично И коня имел лихого, И у каждого идальго Нерушимо было слово: Дали клятву все, что примут Смерть, лишенья и невзгоды, Но не возвратятся в Бургос, Графу не вернув свободы. В путь пустились. И в дороге От жилья вдали держались; И когда узрели город, Где томился граф Гонсалес, То в лесу велит графиня Спрятать лошадь; и остаться Должен был оруженосец В том лесу и дожидаться Графа и затем с ним вместе Ехать тропами глухими. Так распорядившись, в город Направляется графиня. С нею вместе две дуэньи Во дворец вошли. Все речи Смолкли вмиг. Взглянул дон Санчо И поднялся ей навстречу. «Едете куда, графиня?» «Я в Сантьяго, мой сеньор, Чтоб облобызать вам руку, Посетила я ваш двор. Умоляю вас, позвольте Видеть графа мне в тюрьме». Говорит король: «Согласен. Тут беды не будет мне. Отведите же сеньору В башню ту, где заперт граф». Привели графиню к мужу, С узника оковы сняв. И тогда она сказала, Устремив на графа взор: «Времени у нас немного, Встаньте поскорей, сеньор. Вы мое возьмите платье И возьмите мой платок И с дуэньями моими Уходите, путь далек. В лес дуэньи приведут вас, Там найдете вы коня И людей своих найдете, А в тюрьме останусь я». Видит граф: совет разумен,— И решил его принять он, Ни минуты граф не мешкал, Женское надел он платье. Стражу кликнули дуэньи. Не замедлили явиться Стражники. И вот открылись Двери крепкие темницы, Вышел граф и две дуэньи, А на них не смотрят даже,— Говорит одна дуэнья Их сопровождавшей страже: «В путь далекий отправляться Надо нам без промедленья». Отпустили их. У стражи Не проснулось подозренье. И, направив путь свой к лесу, Что графиней был указан, Видит граф оруженосца, На коня садится сразу. Солнце клонится к закату, День прошел, сгустились тени, К башне, где была графиня, Направляются дуэньи, У ворот их видя снова, Очень стража удивилась: «Что забыли вы, сеньоры? Или с вами что случилось?» Отвечают им дуэньи: «Всякое могло случиться, Но увидите вы сами, Что забыли мы в темнице». Тут все ясно стало страже, А графиня, видя снова Двух дуэний, так сказала: «Я ответ держать готова. К королю теперь идите, Я в его распоряженье, Потому что на свободу Вышел граф из заключенья». Удивлен король был очень, Услыхав, как было дело, Восхищался он графиней За ее поступок смелый. Он велел ей дать свободу, От души ее поздравил, И в сопровожденье свиты К графу он ее отправил. Граф когда жену увидел, То возрадовался очень, Королю велит сказать он: «Милостив король… Но прочен Будет мир, коль сам дон Санчо Дань заплатит. Невысокой Будет плата: конь горячий И к нему в придачу сокол. Если ж дани не заплатит, То ее на поле брани Граф добудет…» И, услышав О такой почетной дани, Приказал король дон Санчо Выплатить ее скорее, И еще дары в придачу Приказал послать он с нею. Понял он: Фернан Гонсалес Дань платить ему не станет. Так Кастилию навеки Граф освободил от дани.

Романсы о Сиде [492]

Перевод В. Левика

Как Сид наказал графа, который обидел его отца

Молча Сид стоял и думал, Думал он, что, как ни молод, Отомстить он должен графу За отцовскую обиду. Знал, что грозен граф Лосано, Что сильна его дружина, Что ему в предгорьях служат Десять сотен астурийцев; Что его король наш добрый, Дон Фернандо, крепко любит, Ибо все считают графа Первым голосом в совете, Первой саблею в сраженье. Как же Сид ему отплатит За жестокую обиду, Обесчестившую имя Старика Лаинес Кальво [493] ? Пусть он, Сид, еще мальчишка, Что с того, — у благородных Зреет мужество быстрее — Не считается с годами. И берет он старый меч, Меч Мударры-кастильянца, После смерти господина Потускневший, заржавелый. «Отомсти, клинок мой добрый! Знай, моя рука сегодня Для тебя — рука Мударры, И тобой рука Мударры За его обиду бьется. Если ты бежать позорно У меня в руке захочешь, Помни, ты бежать не сможешь. Для тебя — назад ни шагу, Я, как ты, клинок булатный, Буду в поле тверд и крепок, Славен прежний твой хозяин, Но не хуже будет новый. Если враг тебя осилит, Я позор терпеть не стану, Я тебя по рукоять В грудь свою всажу, не медля, Пусть получит граф Лосано, Пусть получит наказанье И за свой язык бесстыдный, И за пакостную руку». Твердо Сид идет на битву, Крепко держит меч заветный, И прошло не больше часа, А уже наказан граф.

492

Исторический Родриго Диас де Бивар, прозванный маврами «Сидом», то есть «господином», перешел в легенду почти сразу после смерти. Родился он около 1043 года в Биваре, неподалеку от Бургоса. Умер в 1099 году в Валенсии, отвоеванной им у мавров. Сид является единственным национальным героем средневековом Испании, подвиги которого прославила эпическая поэма «Песнь о Сиде» (см.), почти полностью до нас дошедшая. Сложена она была примерно лет через сорок после его смерти.

Сид поэмы предстает образцовым, непобедимым рыцарем, заботливым отцом и мужем, верным вассалом, справедливым и добрым человеком. Таким он запечатлелся в народной памяти. Таким он перешел в романсы. Любопытно, что во второй поэме о Сиде, «Рифмованная хроника, или Песнь о Родриго», созданной через два века после первой, образ эпического героя претерпевает некоторые изменения. Сид теряет уравновешенность и простоту, превращается в гордеца и даже немножко фанфарона. В новой поэме появляются новые красочные эпизоды, — например, эпизод убийства Сидом отца своей будущей жены Химены в отместку за нанесенное отцу Сида оскорбление. Эпизод действительно яркий, подлинной биографии Сида не отвечающий, по зато имевший огромный успех у драматургов. Начиная с Гильена де Кастро и вдохновленного им Корнеля (трагедия «Сид») мотив этот стал обязательным. Литература оказалась сильнее истории.

Сиду посвящено множество романсов (более двухсот, до нас дошедших). Публикуемые тут романсы дают в своей совокупности как бы связную историю героя.

Согласно этим поэтическим преданиям, сидовская биография предстает в таком виде: сначала следуют события, связанные со временем Фернандо I (1037–1065), то есть разделом этим монархом своих владений и распрями между наследниками. Старший сын, Санчо, получил Кастилию; второй, Альфонс, — Леон; третий, Гарсия, — Галисию. Две дочери Фернандо, Эльвира и Уррака, получили небольшие наделы. После смерти отца дети перессорились. Санчо попытался силой объединить владения снова в одних руках. Сперва он отнял Галисию у Гарсии, которого заточил в темницу, потом отобрал Леон у Альфонса, который бежал от него к маврам в Толедо. Со стороны Урраки Санчо встретил отпор. Собрав большое войско, он осадил Самору. Осада Саморы кончилась гибелью Санчо. Он был убит перебежчиком. Умирая, Санчо покаялся в том, что не выполнил отцовский наказ, п велел передать Альфонсу, что умоляет его о прощении и просит принять на службу верного Сида. Когда Альфонс прибыл в лагерь, все ему присягнули, кроме Сида, потребовавшего, чтобы новый король сначала принес клятву в том, что неповинен в гибели брата. Альфонс присягнул, но в душе затаил смертельную ненависть к Сиду. Далее романсы рассказывают об истории с инфантами Карриона. Излагать эту историю тут нет смысла, она отчетливо вырисовывается из «Песни о Сиде» и публикуемых в книге романсов.

Цикл романсов о Сиде имел в самой Испании и за ее пределами успех беспримерный. Они переведены почти па все европейские языки. В Германии их переводил Гердер, в Италии — Бершэ и Монти, в Англии — Гиббсон и Локхарт, в России — Жуковский, Катенин.

493

Лаинес Кальво— один из двух судей, которых, согласно легенде, избрали кастильцы, недовольные леонским судом и королем Фрокаса (ок. 900 г.). По легендарной генеалогии, Сид был его внуком.

Химена, дочь графа Лосано, просит короля о мщении

Поднимался шум великий, Крики, плач и звон оружья В старом Бургосе, в том замке, Где живут большие люди. Вот со всей придворной свитой Из дворца король выходит,— Двор прошли и что же видят? У ворот Химена Гомес Заломила руки, плачет, И с мечом, покрытым кровью, Перед ней стоит Родриго. Видят все, что ярым гневом Вспыхнул гордый кастильянец, Услыхав стенанья, вопли И проклятия Химены. «Добрый мой король, молю вас, Накажите лиходея, И от ваших сыновей Пусть вам будет только радость. Ибо тот король, который Не стоит за справедливость, Недостоин быть монархом, Недостоин хлеб вкушать С белой скатерти настольной, Недостоин, чтоб ему Люди знатные служили. Добрый мой король! Отец мой Родом был высок и славен, Дед под знаменем кастильским Помогал в боях Пелайо. [494] Но и без того должны вы Мстить рукою справедливой За обиженных и малых И блюсти с большими строгость. Ну, а ты, убийца лютый, Погрузи свой меч кровавый В грудь мою, в девичье сердце, Уготованное смерти. Бей, изменник, и не вздумай Женщину во мне увидеть!»

494

Помогал в боях Пелайо… — Пелайо (699–737) — первый король Астурии. Положил начало Реконкисте, разгромив арабские войска при Ковадонге.

Xимена просит справедливости у короля

В старом Бургосе на пире Восседал король наш добрый, И к нему Химена Гомес С горькой жалобой пришла, Вся одета в черный траур, В кружевной косынке черной, И колени преклонила, Став на коврик, и сказала: «Мой король, в бесчестье горьком Я живу, и — бог свидетель — Мать моя живет в бесчестье. Каждый день должна убийцу Моего отца я видеть. На коне он гордо скачет, На руке злодея — сокол. Чтоб сильней меня обидеть, Он спускает злую птицу На моих голубок бедных, Вскормленных моей заботой, И уже не раз их кровью Был камзол его забрызган. Оттого, король мой добрый, Справедливости прошу я, В ней ты отказать не можешь! Ведь когда король не может Быть законно справедливым, Он, я думаю, не должен Ни страной своею править, Ни на скатерти обедать, Ни ласкаться с королевой». И, слова такие слыша, Про себя король подумал: «Как же быть: убью ли Сида, Заточу ль его в темницу,— Шум поднимется в кортесах. Не решусь и буду медлить — Сам господь меня осудит». А Химена продолжала Примечательные речи: «Мой король, тебе скажу я, Как поправить это дело. Хорошо держи кортесы, Чтоб никто не внес там смуту, А того, кем был загублен Мой родитель достославный, Мне скорей отдай в супруги, Ибо тот, кто зло мне сделал, Знаю, будет добр со мною». И король сказал на это: «Вот, всегда я только слышал, А теперь и сам я вижу: Непонятен женский нрав! До сих пор она просила Оказать ей справедливость, А теперь, смотрите, хочет За убийцу выйти замуж. Так пошлю письмо я Сиду, Повелю ему приехать». И едва сказал он это, Как письмо уже в дороге. Но гонец его не Сиду Отдал, а его отцу.