Песни. Стихотворения

Беранже Пьер-Жан

Положительный человек

«Проживешься, смотри!» — старый дядя Повторять мне готов целый век. Как смеюсь я на дядюшку глядя! Положительный я человек. Я истратить всего Не сумею Так как я ничего Не имею. «Проложи себе в свете дорогу…» Думал тоже — да вышло не впрок; Чище совесть зато, слава богу, Чище совести мой кошелек. Я истратить всего Не сумею Так как я ничего Не имею. Ведь в тарелке одной гастронома Капитал его предков сидит; Мне — прислуга в трактире знакома: Сыт и пьян постоянно в кредит. Я истратить всего Не сумею Так как я ничего Не имею. Как подумаешь — золота сколько Оставляет на карте игрок! Я играю не хуже — да только Там, где можно играть на мелок. Я истратить всего Не сумею Так как я ничего Не имею. На красавиц с искусственным жаром Богачи разоряются в прах; Лиза даром счастливит — и даром Оставляет меня в дураках. Я истратить всего Не сумею Так как я ничего Не имею. Перевод В. Курочкина

Вино и Лизетта

Дружба, любовь и вино Все для веселья дано. Счастье и юность — одно. Вне этикета Сердце поэта, Дружба, вино и Лизетта! Нам

ли любовь не урок, Если лукавый божок Рад пировать до рассвета! Вне этикета Сердце поэта, Песня, вино и Лизетта! Пить ли аи с богачом? Нет, обойдемся вдвоем Маленькой рюмкой кларета! Вне этикета Сердце поэта, Это вино и Лизетта! Разве прельщает нас трон? Непоместителен он, Да и дурная примета… Вне этикета Сердце поэта, Тощий тюфяк и Лизетта! Бедность идет по пятам. Дайте украсить цветам Дыры ее туалета. Вне этикета Сердце поэта, Эти цветы и Лизетта! Что нам в шелках дорогих! Ведь для объятий моих Лучше, когда ты раздета. Вне этикета Сердце поэта И до рассвета Лизетта! Перевод Вс. Рождественского

Охотники [27]

В поле, охотник ретивый! Чу! Протрубили рога: Тра-та-та-т_а_, тра-та-т_а_. Следом амур шаловливый Шмыг на охоту в твой дом! Тром, тром. Осень стреляешь и лето; Знаешь кругом все места. Тра-та-та-т_а_, тра-та-т_а_. А за женой, без билета, Та же охота кругом. Тром, тром. Выследив лань в чаще леса, Ты приумолк у куста. Тра-та-та-т_а_, тра-та-т_а_. Но не робеет повеса Перед домашним зверьком. Тром, тром. К зверю кидается свора Рев потрясает леса. Тра-та-та-т_а_, тра-та-т_а_. Целит повеса и скоро С милою будет вдвоем… Тром, тром. По лесу пуля несется: Мертвая лань поднята. Тра-та-та-т_а_, тра-та-т_а_. Выстрел и там раздается… Все утихает потом. Тром, тром. Рад ты добыче богатой; Весело трубят рога: Тра-та-та-т_а_, тра-та-т_а_. Тащится с поля рогатый; Милый — налево кругом… Тром, тром. Перевод В. Курочкина

27

Охотники. — Дословно: «Двойная охота».

Похвальное слово богатству

Богачей не без злорадства Все бранят и поделом! Но — без чванства и богатство Нам годится кое в чем! Откупщик был — в басне — скуп; А сапожник слишком глуп… Шли бы выпить оба смело! Ну, а если б надо мной Дождь пошел бы золотой Золотой, Золотой, Дзинь! — и в шляпе было б дело! Беден я, но смел и весел: Чужды зависть мне и гнев… Разве нос бы я повесил, Невзначай разбогатев? Роскошь книг, картин, дворцов, Экипажей, рысаков Разве б это надоело? Если б только надо мной Дождь пошел бы золотой, Золотой, Золотой, Дзинь! — и в шляпе было б дело! У соседа денег много И любовница умна: Ходит чинно, смотрит строго И всегда ему верна. Я напрасно, как дурак, Тратил время с ней, бедняк… А когда б в мошне звенело И когда бы надо мной Дождь пошел бы золотой, Золотой, Золотой, Дзинь! — и в шляпе было б дело! В_и_на скверного трактира Часто горло мне дерут; Но пускай лишь у банкира Мне шампанского нальют Не сморгнув, задам вопрос: «А почем вам обошлось? Я его купил бы смело…» Если б только надо мной Дождь пошел бы золотой, Золотой, Золотой, Дзинь! — и в шляпе было б дело! Я б делиться стал с друзьями Счастьем с первого же дня! Живо общими трудами Разорили бы меня! То-то любо! Сад, подвал, Земли, замки, капитал Все в трубу бы полетело!.. Лишь бы только надо мной Дождь пошел бы золотой, Золотой, Золотой, Дзинь! — и в шляпе было б дело! Перевод И. и А. Тхоржевских

Марионетки

Марионетки — всех времен Любимая забава. Простой ли нам удел сужден Иль нас балует слава, Шуты, лакеи, короли, Монахини, гризетки, Льстецы, журнальные врали, Мы все — марионетки. На задних лапках человек Ступает горделиво, Гоняясь тщетно целый век За вольностью счастливой. Но много бед в погоне той, Падения нередки, Пред своенравною судьбой Мы все — марионетки. Вот эта крошка ничего В пятнадцать лет не знает, Но вся дрожит, а отчего Сама не понимает. И день и ночь в ее крови Бушует пламень едкий: Ах! минет год, и для любви Ей быть марионеткой! Приходит в дом красивый гость К доверчивому мужу… Сокрыта ль в сердце мужа злость Иль просится наружу, Судить о том со стороны И не старайтесь метко. Как ни верти, а для жены Супруг — марионетка. Порой и нам велит любовь Плясать по женской дудке; И мы, не лучше дергунов, К ее веленью чутки. Кружись, порхай, как мотылек, По прихоти кокетки, Но знай: претоненький шнурок Душа марионетки. Перевод А. И. Сомова

Пономарь

Злосчастный пономарь! Нет хуже ремесла! Обедня поздняя — вот адское мученье! Моя кума Жаннетт давно мне припасла В уютном уголке винцо и угощенье. Попировать бы с ней хотелось без помех, А все мои попы заснули, как на грех! Будь проклят наш святой отец! Ей-богу, из-за опозданья Я прозеваю и свиданье… Томится Жанна в ожиданье… «Изыдем с миром» наконец! Мальчишки-певчие (хотите об заклад?) Отлично поняли, что мук моих причиной. Живее, шельмецы! Валяйте все подряд Иль познакомлю вас с увесистой дубиной! Эй, клир, гони вовсю: я поднесу винца! Скорей бы довести обедню до конца! Будь проклят наш святой отец! Ей-богу, из-за опозданья Я прозеваю и свиданье. Томится Жанна в ожиданье… «Изыдем с миром» наконец! Ты, сторож, не зевай… Проси к сторонке дам… Вот бесконечно-то копаются со сбором: Викарий милых дам обводит нежным взором… Эх, если б он сейчас на исповедь к себе В исповедальню ждал невинную Бабэ! Будь проклят наш святой отец! Ей-богу, из-за опозданья Я прозеваю и свиданье. Томится Жанна в ожиданье… «Изыдем с миром» наконец! Недавно в гости зван к обеду был наш поп. — Тот праздник, батюшка, забыли вы едва ли. Когда обед вас ждал — обедня шла в галоп: Так что Евангелья чуть-чуть не прозевали! Ну что б вам стоило, не прохлаждаясь зря, Пол-«Верую» скостить из-за пономаря? Но проклят будь святой отец! Ей-богу, из-за опозданья Я прозеваю и свиданье. Томится Жанна в ожиданье… «Изыдем с миром» наконец! Перевод Т. Щепкиной-Куперник

Жаннетта

Что мне модницы-кокетки, Повторенье знатных дам? Я за всех одной лоретки, Я Жаннетты не отдам! Молода, свежа, красива, Глянет — искры от огнива, Превосходно сложена. Кто сказал, что у Жаннетты Грудь немножечко пышна? Пустяки!

В ладони этой Вся поместится она. Что мне модницы-кокетки, Повторенье знатных дам? Я за всех одной лоретки, Я Жаннетты не отдам! Вся она очарованье, Вся забота, вся вниманье, Весела, проста, щедра. Мало смыслит в модном быте, Не касается пера, Книг не знает, — но, скажите, Чем Жаннетта не остра? Что мне модницы-кокетки, Повторенье знатных дам? Я за всех одной лоретки, Я Жаннетты не отдам! За столом в ночной пирушке Сколько шуток у вострушки, Как смеется, как поет! Непристойного куплета Знает соль наперечет И большой стакан кларета Даже песне предпочтет. Что мне модницы-кокетки, Повторенье знатных дам? Я за всех одной лоретки, Я Жаннетты не отдам! Красотой одной богата, Чем Жаннетта виновата, Что не нужны ей шелка? У нее в одной рубашке Грудь свежа и высока. Взбить все локоны бедняжки Так и тянется рука. Что мне модницы-кокетки, Повторенье знатных дам? Я за всех одной лоретки, Я Жаннетты не отдам! Ночью с нею — то ли дело Платье прочь — и к телу тело, Есть ли время отдыхать? Сколько раз мы успевали, Отпылавши, вновь пылать, Сколько раз вконец ломали Нашу старую кровать! Что мне модницы-кокетки, Повторенье знатных дам? Я за всех одной лоретки, Я Жаннетты не отдам! Перевод Вс. Рождественского

Политический трактат для Лизы [28]

Лизетта, милостью Эрота Мы все равны перед тобой, Так покоряй же нас без счета Самодержавной красотой. Твои любовники — французы, Им по душе колючий стих, И ты простишь насмешки музы Для счастья подданных твоих! О, как красавицы и принцы Тиранят верные сердца! Не счесть влюбленных и провинции, Опустошенных до конца. Чтоб не смутил мятеж впервые Приюта радостей ночных, Совсем забудь о тирании, Для счастья подданных твоих! В лукавой смене настроений Кокетству женщина верна, Как вождь, который в дни сражений Бессчетно губит племена. Тщеславье вечно просит дани. Лизетта, бойся слов пустых И не жалей завоеваний, Для счастья подданных твоих! Среди придворной этой своры До короля добраться нам Трудней, чем к даме, за которой Ревнивец бродит по пятам. Но от тебя мы ждем декрета Блаженств и радостей ночных, Будь всем доступною, Лизетта, Для счастья подданных твоих! Король обманывать народы Призвал небесные права, По праву истинной природы, Лизетта, в сердце ты жива. Вне политических волнений В прелестных пальчиках таких Окрепнет скипетр наслаждений, Для счастья подданных твоих! Совет, преподанный повесой, Тебе земной откроет рай, Но, став властительной принцессой, Свободу нашу уважай. Верна Эротову закону, В венке из кашек полевых, Носи лишь майскую корону, Для счастья подданных твоих! Перевод Вс. Рождественского

28

Политический трактат для Лизы. — Песня появилась в газетах в период «Ста дней» (вторичного правления Наполеона после его бегства с острова Эльбы, 20 марта — 28 июня 1815 г.). Легкомысленная на первый взгляд песенка содержит ряд политических требований к императору, выраженных в иносказательной форме.

Новый фрак [29]

Соблазнами большого света Не увлекаться нету сил! Откушать, в качестве поэта, Меня вельможа пригласил. И я, как все, увлекся тоже… Ведь это честь, пойми, чудак: Ты будешь во дворце вельможи! Вот как! Я буду во дворце вельможи! И заказал я новый фрак. С утра, взволнованный глубоко, Я перед зеркалом верчусь; Во фраке с тальею высокой Низенько кланяться учусь, Учусь смотреть солидней, строже, Чтоб сразу не попасть впросак: Сидеть придется ведь с вельможей! Вот как! Сидеть придется ведь с вельможей! И я надел свой новый фрак. Пешечком выступаю плавно, Вдруг из окна друзья кричат: «Иди сюда! Здесь завтрак славный». Вхожу: бутылок длинный ряд! «С друзьями выпить? Отчего же… Оно бы лучше натощак… Я, господа, иду к вельможе! Вот как! Я, господа, иду к вельможе, На мне недаром новый фрак». Иду, позавтракав солидно, Навстречу свадьба… старый друг… Ведь отказаться было б стыдно… И я попал в веселый круг. И вдруг — ни на что не похоже! Стал красен от вина, как рак. «Не, господа, я зван к вельможе Вот как! Но, господа, я зван к вельможе, На мне надет мой новый фрак». Ну, уж известно, после свадьбы Бреду, цепляясь за забор, А все смотрю: не опоздать бы… И вот подъезд… и вдруг мой взор Встречает Лизу… Правый боже! Она дает условный знак… А Лиза ведь милей вельможи!.. Вот как! А Лиза ведь милей вельможи, И ей не нужен новый фрак. Она сняла с меня перчатки И, как послушного вола, На свой чердак, к своей кроватке Вельможи гостя привела. Мне фрак стал тяжелей рогожи, Я понял свой неверный шаг, Забыл в минуту о вельможе… Вот как! Забыл в минуту о вельможе И… скинул я свой новый фрак. Так от тщеславия пустого Мне данный вовремя урок Меня навеки спас — и снова Я взял бутылку и свисток. Мне независимость дороже, Чем светской жизни блеск и мрак. Я не пойду, друзья, к вельможе. Вот как! А кто пойдет, друзья, к вельможе, Тому дарю свой новый фрак. Перевод В. Курочкина

29

Новый фрак. — Полное название: «Придворный костюм, или Визит к сиятельной особе».

Довольно политики [30]

Зачем меня в тоске напрасной Вы упрекаете опять? Ужели к Франции прекрасной Теперь вы стали ревновать? Стихи с политикой мешая, Я с каждым часом вам скучней? Не огорчайтесь, дорогая, Не будем говорить о ней! Мы оба, может быть, не правы. Ценя своих собратий пыл, Я об искусствах, детях славы, В салоне вашем говорил. Я вслух читал стихи, пылая Любовью к Франции моей. Не огорчайтесь, дорогая, Не будем говорить о ней! В минуту пылких наслаждений Я, трус последний, был бы рад Напоминать вам дни сражений И славить подвиги солдат. Штыками их страна родная Ниспровергала королей. Не огорчайтесь, дорогая, Не будем говорить о ней! Хотя неволя и терпима, Я рад свободе, как лучу, Но именем Афин и Рима Тревожить смех ваш не хочу. Мне грустно жить, не доверяя Катонам родины своей. Не огорчайтесь, дорогая, Не будем говорить о ней! Одна лишь Франция, с которой Никто не хочет быть сейчас, Могла бы стать меж нами ссорой И быть опасною для вас. Напрасно, радостью сгорая, Я для нее ждал лучших дней. Не огорчайтесь, дорогая, Не будем говорить о ней! Ведь упрекать я вас не вправе, Коль пить, так пить уж до конца И, позабыв о нашей славе, Сдвигать бокалы и сердца. Пускай в бреду страна родная И враг свирепствует все злей Не огорчайтесь, дорогая, Не будем говорить о ней! Перевод Вс. Рождественского

30

Довольно политики. — Написано в июле 1815 г., после вторичного отречения Наполеона. Согласно примечанию Беранже, «успех этой песни укрепил меня в мысли, что после Революции народ начал разбираться в происходящих событиях» и что отныне «восхваление любви и вина должно стать лишь рамкой для тех идей, которые выражает песня».

…не доверяя

Катонам родины своей. — Катон Старший (234–147 гг. до н. э.) и Катон Младший (95–46 гг. до н. э.) — римские государственные деятели, имена которых стали синонимом непреклонной стойкости убеждений. Поэт насмешливо применяет эти имена к политикам Реставрации.