Петля

Гоуинг Ник

Зорин уверенно улыбался, будто знал все, хотя лишь смутно догадывался кое о чем и не имел никакой возможности доказать то, что говорил.

Наташа пыталась сохранить хладнокровие. Она почувствовала, как выступает пот на лице, и опасалась, что макияж поползет.

— Именно ради этого вы по распоряжению Марченко пригласили Полякова в ресторан «Баку» в один прекрасный вечер, — продолжил Зорин. — Это было сделано для того, чтобы его прибрала к рукам шайка Марченко — если быть точным, группу возглавлял некто по кличке Барсук.

На Наташу произвело впечатление

то, что Зорин владеет подробнейшей информацией, и она понимала, что получил он ее не случайно. Это подтверждало опасения Наташи: московский Центр был осведомлен о второй, помимо работы в КГБ, деятельности майора Трофименко. А Зорину должно быть известно значительно больше того, что он сказал. Она почувствовала, что теряет самообладание, которого требовали от каждого комитетского оперативника, и без спросу взяла зоринскую сигарету.

Официант вернулся и стоял в проеме между дверными занавесями.

— Что вам угодно будет заказать?

Его молчаливое появление еще больше рассердило Наташу. Зорин покачал головой и раздраженным жестом приказал официанту уйти.

Наташа наклонилась зажечь сигарету и снова запаниковала. Ей очень хотелось отвергнуть все, что сказал Зорин. Но он располагал правдивой информацией, поймал Наташу на том, что было для нее особенно болезненно.

— Товарищ майор, разрешите напомнить вам, что вы сказали Марченко по телефону несколько дней назад, когда хотели узнать о случившемся с Поляковым. — Зорин вытащил из внутреннего кармана аккуратно сложенный лист. — Вы жаловались, что Марченко подставил вас, чтобы затянуть Полякова в свою банду. «Все как в театре, — кричали вы, — но не всех удалось одурачить». Эти ваши слова подтверждают мои выводы, не правда ли?

Наташа побледнела. Ее подмывало назвать Зорина негодяем, но она не отваживалась. Он сам продемонстрировал то, что знали о нем другие: законченный шантажист, профессионал, он всегда располагал какими-то деталями, при помощи которых завлекал или загонял жертву туда, куда желал. А потом захлопывал, клетку.

— Итак… — Наташа остановилась, затянувшись слишком глубоко крепкой сигаретой.

— Итак, у меня для вас задание, товарищ майор. Вы ненавидите Марченко, я тоже ненавижу его. Я хочу, чтобы вы помогли расправиться с ним и его «Братством».

— Расправиться с ним? — переспросила Наташа. — Может, технически это не так уж сложно. А вот «Братство» — это целая империя, товарищ генерал. Многослойная петля коррупции, запугиваний и вымогательств, где властвуют деньги. Марченко создал свою империю в таких размерах, что если ликвидировать одну ее часть, другая займет освободившуюся территорию. Но я говорю «если», ибо практически этого никогда не случится.

— А если не станет самого Марченко, товарищ майор? — подковырнул Зорин.

— Уничтожить Марченко — это, повторяю, реально. Однако уберите его, и это место тотчас займет другой «крестный отец», ожидающий своей очереди.

Наташе были известны лишь отдельные и общие сведения о «Братстве». Но поскольку ее зажали в бандитские тиски в Германии и вдобавок она была так долго и так близко к Марченко, она полагала,

что имеет достаточно полное представление о тайном чудовище.

— Возможным кандидатом на «крестного отца» может быть какой-нибудь ваш жадный товарищ из московского Центра, — предупредила она. — Или мафиозный барышник с Рижского рынка, торговец товарами первой необходимости. Или же один из подпольных хозяев казино — «больших людей». Кто будет — неважно, потому что «Братство» все равно не перестанет существовать.

Наташа ушла от главного ответа. Но Зорин хотел выжать из нее как можно больше, прежде чем выскажет, что конкретно имел в виду.

— Я и не думал говорить о ликвидации «Братства». Это долгосрочная проблема. Я лишь хочу убрать с дороги Марченко. Он предал Центр, предал товарищей, таких, как я. Предал народ России и теперь безжалостно использует его в корыстных целях.

Зорин пытался продемонстрировать моральные мотивы и принципиальность, но это была неуклюжая маскировка того единственного, что имело значение: ненависти Раджабова к Марченко и стремления узбекского лоха отомстить за потерю золота.

Последовала пауза. Наташа нервно крутила в руках полупустой стакан с мандариновым соком.

— Так что, товарищ генерал, вы хотите от меня?

— Вы должны организовать убийство Марченко. Чтобы это осуществить, вам предстоит вновь завоевать его доверие и проникнуть во внутренний, тайный круг «Братства».

Снова Зорин напомнил о записи ее последнего, резкого разговора с Марченко.

— Все, что вы наговорили ему по телефону, отнюдь не делает вас в его глазах желанной гостьей. Но вы все еще, как мне кажется, кружите голову Полякову, — он чуть не сказал «предателю Полякову», но вовремя спохватился. — Каким образом вы ликвидируете Марченко — ваша забота. В конце концов, к такого рода делам вас готовили много лет в КГБ. Используйте свою инициативу, хитрость, смекалку. Но я полагаю, что Поляков и его близость к Марченко могли бы сыграть решающую роль.

Внутри у Наташи все бушевало. Она провела годы на нелегальном положении в Германии, так и не дождавшись приказа к действию. Жизнь проходила зря. Теперь возникло настоящее профессиональное задание. Но ведь о чем толкует Зорин? Может ли она возвратиться в квартиру Полякова и передать ему распоряжение прикончить Марченко, человека, который дважды спас полковника — сперва в Афганистане, затем от издевательских разбирательств дисциплинарной комиссии зоринского КГБ в Москве…

— Вы отдаете себе отчет в том, насколько важно задание? — давил Зорин.

— Я поняла, чего вы от меня хотите, — ответила она. — И знаете, что у меня нет выбора, я должна согласиться, товарищ генерал, и таким образом… — Она не договорила и посмотрела ему прямо в лицо, оно оставалось бесстрастным, как всегда. — Да, я согласна, — произнесла Наташа, испытав облегчение: решение принято.

Невидимые руки раздвинули занавеску при входе, и официант торжественно спросил:

— Теперь я могу принять ваш заказ, уважаемые гости?

Зорин встал и отрывисто произнес, будто делал официальное заявление: