По Северо-Западу России. Том I. По северу России
Шрифт:
Село Вавчуга очень невелико и стоит на довольно высоком берегу. От прежнего времени мало что осталось; на том месте, где стоял дом Бажениных, недавно построен какой-то новый дом; о верфях нет и помину, и только каменные части церковки, с небольшим куполом на кубическом основании, да маленькая колоколенка с деревянной галерейкой, может быть, видели Великого Петра.
Против самой Вавчуги впадает в Двину речка Курополка, на которой раскинулись Холмогоры; но она так мелка, что пароход спустился по Двине дальше и, дав крюку верст тридцать вместо восьми, у церкви Спаса, взяв местного лоцмана, направился совсем к югу в речку Холмогорку. Лугов, на которых пасется холмогорский скот местных крестьян, очень много, потому что заливных островов видимо-невидимо. Двина в этом месте, между Вавчугой и Холмогорами, будто раздулась, образовав целые группы островов, поделенные многими рукавами; воды было так много, что речка Холмогорка и та казалась шириной с Малую Неву. Перед тем, как свернуть в Холмогорку, пароход прошел мимо одной из древнейших деревянных церквей, — это Илья Пророк в селе Ильинском, называемом также Чукчерма. на кубическом основании поднимается девять луковицеобразных куполов, из которых средний повыше; со стороны паперти и алтарной части по одному большому луковицеобразному плоскому кокошнику; маленькая колокольня, с галерейкой наверху и шатровым верхом, стоит отдельно; купола и крыша крыты, кажется, гонтом, и вся древняя церковка смотрит серенькой, глубоко почтенной старушкой. Сходная с ней по древности церковь Николы виднелась верст на пять ниже Орлецов, в погосте Паниловском; только при ней старая деревянная колокольня уже «убрана», как тут выражаются, и на месте её стоить новая, заурядная, каменная. Эти «убирания» церквей, свидетелей древности, очень печальны, именно потому, что даже снимков с них не остается, и они погибают бесследно, будто никогда не существовали.
Холмогоры вырисовываются издали на совершенно плоском, невысоком берегу. Ближе всех к судну, подходящему с севера, заметна деревянная кладбищенская церковь, от которой до города полных две версты; затем, вдали видны темно-зеленые купола собора, церковь Троицкая, Успенский монастырь; всех церквей в городе пять. Кладбищенская церковь поднимается над высоким уровнем воды сажени на три; колокольня её тоже три сажени вышины, и вот с этой-то шестисаженной вышины, с галереи колокольни, весной 1884 года в наводнение спасен был писарем местной воинской команды сторож. Можно представить себе стихийную силу весенних вод, заливших эти места и катившихся до высоты колокольни? Возле самой церкви вбиты со стороны течения реки бревна, глядящие как-то странно, но то забором, но то остатками не совсем прибранного старого здания, — это сваи, назначенные защищать церковь от ледохода.
Пристань устроена близ Троицкой церкви, приблизительно в средине Холмогор, растянувшихся в одну улицу на полутораверстное расстояние вдоль реки. Это, собственно говоря, не город, а не особенно большое село центральной России; в нем около 1.000 жителей; луга и болота проникают в самый город, и холмогорскому скоту совершенно вольготно лежать даже на улице. Вправо от пристани тянулись какие-то полуразрушенные, накренившиеся лачуги — это местный гостиный двор.
Своеобразность Холмогор сказывается даже в том, что собор его, оконченный строением в 1691 году, и лежащий подле него Успенский монастырь составляют два последние крайние здания вытянутого в одну улицу города. Один из историков города, Крестинин, описывая гористые будто бы окрестности, объясняет происхождение имени Холмогоры так: «Толь прекрасны виды естества, без сумнения, подали причину назвать так описуемое селение речением, сложенным из гор и холмов». Надо иметь сильную фантазию, чтобы признать местность Холмогор гористой. Надо иметь не менее сильную фантазию, чтобы признать за Холмогорами долгое, почтенное историческое прошлое, чтобы поверить возможности того, что здесь был когда-то культурный центр всего Заволочья и еще в московский период времени до самого Петра сосредоточивалось административное и торговое значение края. Если где историческое прошлое совсем незаметно, так это — здесь, в Холмогорах.
Когда-то на месте Холмогор, более тысячи лет назад, стоял другой совсем позабытый город, столица древней Биармии. Это было старое чудское место. Упоминаемый шведскими хрониками истукан Иомалы высился, вероятно, на островке, называемом ныне Ельники. В десяти верстах отсюда есть остров, название которого любопытно в филологическом отношении, — он зовется: Чубала — «Чудь-была». Во времена новгородские Холмогоры были уже центром Заволочья, в то время, когда на том месте, где теперь находится Архангельск, стоял только один-одинехонек уединенный монастырь. Исследователь судьбы Заволочья, Соколов, дает нынешним Холмогорам такую характеристику: окрестности хороши, но сам город невзрачен; «почернелая, ветхая наружность идет к городу, как к старой летописи её пятна и лоскутки».
Посады холмогорские, как и посады в самом Новгороде, были почти на все время существования Холмогор независима один от другого. В XIV веке переселились сюда новгородские посадники, жившие до того, как кажется, в пяти верстах отсюда, в Матигорах. По присоединении Заволочья к Москве в 1478 году царем Иоанном III, Холмогоры окончательно избраны были административным центром, и скоро о самостоятельных боярах двинских, а тем более новгородских, не стало ни слуху, ни духу. В 1557 году, по ходатайству местных жителей, наместников заменили выборные головы; но, после начала торговых сношений с Англией в 1587 году, выборные головы оказались непригодны, и на Двину посылались царские воеводы, все более люди именитые, и жили они в самых Холмогорах.
Нельзя не упомянуть о том, что в 1606 году над царскими чиновниками произведена была здесь народная расправа. Граждане, в помощь томившейся тогда в безначалии Москве, снарядили для посылки в нее ратников. Дьяк воеводы Гуся, Елчанин, попользовался собранными деньгами, как кажется, не без участия воеводы. 10-го января дьяка, после короткого суда, утопили в реке, а воеводу три дня держали под стражей, затем освободили, и он правил снова как ни в чем не бывало. В 1613 году поляки, в числе 7.000 человек, подходили к Холмогорам, но безуспешно и должны были разбежаться и в большинстве погибли в пустырях и дебрях. Наместники и тиуны царские получали жалованье большое; так, от посадских людей возникшего Архангельска в 1623 году шло в казну только 39 рублей, а наместнику холмогорскому — 35. Правительство прибегало иногда к незамещению, чтобы пользоваться теми и другими деньгами одновременно, и города управлялись сами собой без управителей.
В 1686 году посады холмогорские существовали все еще каждый отдельно; они имели тогда 5 верст в окружности, тогда как теперешние Холмогоры имеют только 1 1/2 верст длины. Немного позже, в 1692 году, вдоль крепостной ограды Холмогор высилось 12 башен, было четверо ворот и глубокий ров, следы которого отчасти еще видны; стрельцы явились сюда в 1621 году; в 1646 году их было 1.000 человек.
С возникновением Архангельска торговый люд, в особенности иностранный, мало-помалу стал покидать Холмогоры и переселяться к морю;воеводы оставались тут до 1702 года. Петр I по пути в Архангельск был в Холмогорах три раза; по его повелению, в 1692 году были доставлены сюда голландские производители рогатого скота, образовавшие знаменитую холмогорскую породу, коровы которой дают 2 — 3 ведра молока в день. В 1819 году посетил город император Александр I, по повелению которого начали разводить английский скот; но этот не акклиматизировался. Холмогоры посетили Великие Князья: Алексей Александрович — в 1870 г. и Владимир Александрович — в 1885 году.
Нельзя не упомянуть, что в 1744 году, в каменный архиерейский дом, нынешний Успенский монастырь, неожиданно привезены были «секретные» арестанты. Тайна продолжалась 36 лет, и только по истечении этого времени узнали, что Холмогоры служили местом заключения бывшей правительницы Анны Леопольдовны, супруга её принца Антона-Ульриха и двух детей их. Позже родились тут еще два принца; в 1746 году скончалась в родах принцесса Анна Леопольдовна, а в 1776 году — муж её Антон-Ульрих. Императрица Екатерина II повелела отправить сирот в Данию, что и было исполнено в 1781 году, также тайно, ночью, как это было сделано с прибытием покойных родителей их. Тело принцессы - матери отправлено в Петербург, «после учинения над умершим телом анатомии и положа в спирт»; она покоится в Александро-Невской лавре, причем на отпевании величалась «благоверной принцессой»; тело супруга её, скончавшегося 30 лет позже, опущено в землю в Холмогорах на кладбище, внутри ограды арестантского дома, но где именно — неизвестно.
Размеры местного собора грандиозны; четыре центральных столба, все своды и пять куполов тщательно выбелены, и темным пятном кажутся высокий на синем фоне пятиярусный иконостас и очень немногие иконы, рассеянные по церкви. Иконы в иконостасе не отличаются роскошью отделки; подчистка и лакировка хозяйничали и здесь в достаточной степени. У левой стены от входа покоятся в ряд архангельские архиереи, над их могилами стоять деревянные гробы, над каждым портрет, между которыми бросается в глаза безбородое изображение Афанасия, борода которого — по словам сказания — была вырвана Никитой Пустосвятом [13] .
13
Никита Пустосвят - суздальский священник, противник церковной реформы Патриарха Никона. Прозвище «Пустосвят» получил от своих оппонентов.
Успенский монастырь находится подле собора; в нем 120 монахинь, состоящих в ведении игуменьи. В помещении, которое занимала некогда несчастная семья принца Антона-Ульриха, живет сестра-казначея; это — небольшие, но светлые комнаты, с унылым, однообразным, безжизненным видом на реку.
Устроенная здесь в 1885 году выставка местного скота заслуживала внимания; надо отдать справедливость экспонентам: все 15 коров и бык были красивы, вполне соответствуя знаменитости породы. Цена хорошей коровы здесь 150 — 200 руб.; удой — 20 крынок, по три стакана в каждой. Цена бутылки молока в продаже 2 коп., фунт мяса 6 — 8 коп. Тут же, на столах красовались местные молочные продукты: масло и сыры. Виднелись на отдельном столике костяные изделия.