По Северо-Западу России. Том I. По северу России
Шрифт:
Судьбы Архангельска — судьбы нашего северного судостроения и торговли; весь он жил и будет жить ими. Судостроение на Белом море бесконечно старее Архангельска, говорит историк архангельского порта, Огородников; оно идет от начала плавания по Белому морю соловецких монахов, около 1440 года; в 1548 году монахи уже имели своп верфи. Впрочем, для промыслов на взморье приходили сюда новгородцы еще в IX веке, до Рюрика; но самостоятельное значение получило наше пользование морем только со времени возникновения Архангельска. Он будто подготовился и окреп как раз ко времени появления Петра I. В 1693 году в городе было уже 29 торговых домов иностранного купечества, и приходило до 40 кораблей. Было с чего начать. Когда Петр I посетил его впервые, 29-го июля 1693 года, у одной из городских пристаней стояла яхта «Св. Петр», построенная для поездки царя в Соловки, вероятно, братьями Бажениными, имевшими свою верфь в Вавчуге. В 1696 году царь дал Бажениным разрешение строить корабли. Кроме их верфи, в то время существовали еще и другие: Бармина, Амосова и Пругавина. Купеческое судостроение, следовательно, древнее военного, начавшегося, как известно, в Воронеже в 1696 году.
Три раза посетил Петр I Архангельск: в 1693, в 1694 и в 1702 годах. Царь, увидев впервые море, к которому так упорно, так страстно стремился и значение которого провидел, немедленно принялся за дело, со всей анергией, ему свойственной, принялся, так сказать, своими руками. На соломбальской верфи закипела работа. В платье простого шкипера ежедневно посещал он верфи, биржу и ярмарку; негоциант Форколье объяснил ему, — в чем Петр, конечно, не нуждался, — что «будь у русских свои корабли да езди они сами, барыш доставался бы им». Приказано было изготовить немедленно два купеческих судна, и одно из них, нагруженное русским грузом, царь отправил за границу при себе.
Во второй раз царь прибыл в Архангельск на следующий же год. 20-го мая вступил на Двину первый, выстроенный у нас царский корабль, названный «Св. Павел»; царь сам подрубил его подпоры. 12-го июля прибыл, построенный в Голландии, фрегат, названный «Св. Пророчество», и царь сам провел его двинским фарватером к городу. Отправившись в Соловки на поклонение святыне, Петр I вынес страшную бурю подле Унских Рогов; он и все плывшие с ним уже причастились, ожидая смерти, но лоцман Антип Тимофеев сумел провести судно в Унские Рога. Крест с надписью, поставленный по этому случаю Петром на берегу, можно видеть в архангельском кафедральном соборе.
В августе, по возвращении из Соловков, царь велел нагрузить русским товаром судно «Св. Павел» и отправил его за границу под русским флагом, впервые родившимся тогда на свет и составленным из трех голландских цветов, только в обратном порядке. К 1701 году на архангельской верфи было построено шесть кораблей. Кто не видел, хотя бы на картинках, этих неуклюжих, некрасивых первообразов кораблестроения того времени? Все они были сосновые, имели три палубы, называвшиеся «житьями»; люки назывались «творилами», а флаги были чудовищно-громадны; так, например, кормовой имел 13 аршин длины и 9 полотнищ ширины. Торговля царя с заграницей, так называемые «царские торги», продолжалась с 1691 по 1718 год. Царские корабли отдавались также иностранцам на откуп, но под условием, чтобы экипаж на всех судах был русский.
В третий раз посетил Петр I Архангельск в 1702 году и прибыл с царевичем Алексеем. Царь располагал тогда уже целым флотом. на 13-ти кораблях с 4.000 преображенцев вышел он в море в расчете встретить шведов. Он их не встретил, зато совершил свой сказочный нюхацкий поход от Белого моря на Повенец. Согласно сохранившемуся преданию, в один из приездов Петра в Архангельск зародилось будто бы и имя селения — Соломбала. Царь увидел жнецов в поле и захотел дать им бал; снопы служили столами и скамейками, и это был настоящий «соломенный бал». Это поэтичнее, чем финское «болотистое место», но исторически безусловно неверно. В ознаменование своего благоволения, при одном из посещений гор. Архангельска, Петр Великий пожаловал архиепископу Афанасию штандарт, карету и три пушки для хранения в архиерейском доме.
Вот некоторые любопытные данные, за Петровское время, касающиеся Архангельска. В 1694 году прибыло 50 кораблей, в 1700 — 64, 1702 — 149,1708 — 208, 1716 — 233. В 1711 году ценность привоза и вывоза достигла полутора миллиона рублей.
Строение собственно военных судов на соломбальской верфи началось только в 1708 году; в 1710 вышли в море три фрегата, но неудачно. Военные корабли были, пожалуй, еще некрасивее и неуклюжее купеческих; тяжелые, седловатые, с пузато-закрепленными парусами, они имели чрезвычайно высокую корму; на корме этой шли снаружи галереи с аляповатыми изображениями, и над ними высились три чудовищно-огромные фонаря; в довершение всего на щеках виднелись статуи.
Насколько любил Петр и холил Архангельск вначале, настолько же безжалостен стал он к нему, когда возникло другое его детище, при другом, более ласковом море — Петербург. Указом 1722 года запрещено привозить к Архангельску товаров больше, чем потребно собственно для губернии; после этого указа к городу пришло только 26 иностранных кораблей. Вслед за немилостью царя сказалась и немилость природы: в 1723 году занесло песком устье Двины, и суда, подходившие прежде к самому Архангельску, принуждены были останавливаться у Соломбалы. С 1715 года строение военных судов прекратилось совершенно, но с 1733 года возобновлено; начали готовить экспедицию «Обскую»; 23-го июня 1835 года спущен корабль «Город Архангельск», а за ним другие.
Особенной удачи кораблям, детищам второго расцвета Архангельска, не было. Эскадры 1742 и 1743 годов доказали наглядно, что наше судостроение страдало в то время органическими недостатками. Корабли построены были слабо, чрезмерно нагружены артиллерией, при спуске выгибались, давали течь, не имели устойчивости и даже опрокидывались, да и самое дерево ставили нередко гнилое: в мачтах попадалось по 15 дюймов гнили в диаметре. Характерно, что когда состоялся суд за гибель «Варахаила», то обер-аудитором назначен был некто Клингстен, желавший уклониться от этого назначения, «за незнанием русского языка и морской службы», как он рапортовал. Контора над портом этих пустых резонов не уважила. Своеобразности тогдашних порядков соответствовал костюм офицеров: на них были белые кафтаны и светло-зеленые камзолы и штаны. Матросы, встречая начальство, кричали в те дни не «ура!», а «гузе! гузе!». В морском уставе второй половины прошлого века определено с точностью, кому и сколько раз кричать «гузе!»
Уравнение прав Архангельска с Петербургом, в отмену Петровского указа 1722 года, последовавшее в 1762 году, снова подняло дух и предприимчивость архангелогородцев: завелось снова 40 торговых домов, и вывоз достиг 10 миллионов; но золотым временем для города, «американскими годами» его, были 1809 — 1814, когда континентальная система закрыла англичанам все порты, и они под американским флагом стали ходить в Архангельск. Беломорский купеческий флот, способный к дальнему плаванию, имел тогда до 300 судов.
Со времени Отечественной войны стало быстро совершенствоваться и архангельское военное судостроение, под руководством замечательных строителей-самоучек, следовавших один за другим: Курочкина, Ершова и Загуляева. Когда император Александр I посетил Архангельск в 1819 году, в гавани стояло до 150 судов, и милостью государя архангельское купечество избавлено было от гильдейских пошлин на двадцать лет. Первый пароход заложен был в Архангельске в 1824 году. Затем, с 1852 года строение кораблей прекратилось, начато сооружение винтовых двигателей, и первым был спущен «Полкан», а в 1856 году отсюда отправлены в Балтику 6 клиперов.