Победа достается нелегко
Шрифт:
— Видишь барханы? Уже совсем близко. Терпи. Там большой привал.
Когда дошли до барханов, Нагорный окончательно выбился из сил. Они с наслаждением растянулись на гребне бархана. Песок был теплым и мягким. Несколько минут молчали. Солнце предательски быстро склонялось к закату, день шел на убыль. Надо срочно что-то предпринимать. Товарищи ждут. Ждут воды и хлеба. Они надеются, верят.
Коржавин тряхнул головой, как бы сбрасывая с себя оцепенение.
— Надо вставать.
— Еще чуть-чуть…
Руслан протянул руку Нагорному:
— Держись!
Сергей, кусая губы, встал, обхватил Коржавина, попытался сделать шаг, но не смог. Его качнуло в сторону, и он, падая, увлек за собой Руслана.
— Возьми себя в руки.
Нагорный отвернулся:
— Не могу…
Руслан стряхнул с лица товарища песок.
— Мы должны… понимаешь?
— Не могу…
Закон дружбы, солдатского товарищества — самый святой закон. Он гласит: «Сам погибай, а товарища выручай!» Так повелось издревле, испокон веков на Руси. Руслан склонился над Нагорным.
— В руках сила есть?
— Ну, есть.
— Значит, порядок. А ну привстань! Так. А теперь надевай автомат, мой тоже. И сумки.
— Ты… что задумал?
— Я сильный! Понесу.
Нагорный снова лег на песок.
— Не… Не надо… Далеко не унесешь. Ты тоже того… — Сергей повернулся к Руслану и заговорил быстро, боясь, что тот его перебьет: — Послушай! Во всем виноват я. Только я… Хотел отличиться! А командир мне поверил. Послушай меня! И не возражай. Далеко ты меня не унесешь. А день кончается. Там ребята ждут. А я у тебя лишняя обуза… Послушай, Руслан! Надо выполнять приказ. У тебя еще есть силы. Иди один!
— Что? Что ты сказал?
— Иди один!
— Да за кого ты меня принимаешь? — прохрипел Руслан и тут же взял себя в руки: — Старшим назначен я. Значит, я и буду командовать.
Нагорный сел рядом и, заглядывая Коржавину в глаза, сказал:
— Я дело говорю, Руслан. Дело! Вдвоем мы можем того… Остаться навсегда тут. Иди один! Я прошу. Очень прошу! Ведь ты же через день поедешь обратно, понимаешь! Повезешь воду, еду… И по дороге заберешь меня. Договорились?
Коржавин задумался. Может быть, он и прав? Но бросать товарища, одного в пустыне…
— Не теряй времени. — В голосе Нагорного была мольба. — Иди! Ведь ты меня не бросаешь. Просто я остался немного отдохнуть, подождать, когда ты возвратишься. Ну иди же!
Третий час, как Руслан один. Один на один с пустыней. Идет размеренным, походным шагом. Он спешит, хотя знает, что торопиться не надо. Надо экономить силы.
Солнце бьет прямыми лучами сбоку, в щеку, в глаза. Предвечерняя духота самая невыносимая. Воздух подогревается с двух сторон: сверху солнцем, снизу раскаленным песком. Он, словно щеткой, дерет в пересохшем горле. Сейчас бы стакан воды. Полстакана… Глоток! Вода — это сила!
Кругом сухое, желтое безмолвие. Пустыня молча наблюдает за ним. Руслану хочется прибавить шаг, не идти, а бежать. День кончается! Но по песку далеко не убежишь. Ноги вязнут в песке. Он скрипит на зубах. Он выпарил из воздуха всю влагу. Во рту сухость. Язык стал шершавым, жестким. Как подошва.
Шире шаг! Нечего заниматься самоанализом. Нечего отвлекаться. Тверже шаг! Пустыня не такая однообразная, как кажется. Вон, в долине, кустик. Это верблюжья колючка. А сзади — строчка его следов.
Шире шаг! В глазах вдруг поплыли оранжевые и черные круги… Он падал в море. Вода была голубой- голубой. Он всем телом почувствовал приятную теплоту…
Но песок предательски заскрипел на зубах. Руслан очнулся, с трудом открыл глаза, поднял слипшиеся веки. Осмотрелся. Кругом только песок. Песок и солнце. Безжалостное солнце.
Руслан встал на одно колено. Так он вставал на ринге после получения сильного удара, после нокдауна, отдыхал, готовясь продолжать поединок. Коржавин улыбнулся сухими губами. Шалишь, светило! Меня не так просто завалить, выбить из игры. Я крепкий!
Он встал. Тело было вялым, расслабленным. В ногах предательская дрожь. Руслан сделал шаг. Потом второй. Вперед! Важно двигаться. В движении сила. Он знал себя, знал свой тренированный организм. Сколько раз на ринге, получив сильный удар, он заставлял себя двигаться вперед, атаковать. Тогда тоже тело было вялым и расслабленным. И предательская дрожь в ногах. Но через несколько секунд все проходило. Организм спортсмена умеет быстро возвращаться в строй. Так будет и сейчас. Так должно быть!
Вперед. Только вперед! Солнце — опасный противник. Коварный и безжалостный. У него снова появился привычный звон в ушах. Несколько секунд он стоял с закрытыми глазами. Только бы не упасть! Противная тошнота подкатила к горлу. Качаясь из стороны в сторону, Руслан зашагал вперед. Он тяжело дышал. Ему не хватало воздуха. Но Руслан шел. Шаг левой, шаг правой…
Взобравшись на гребень очередного бархана, Коржавин остановился. Пустыня стала рябой. У барханов появились тени. Он попытался улыбнуться. Первый раунд за мной! Быстро спустился на теневую сторону, лег на спину, раскинув усталые руки.
Так он отдыхал в минутный перерыв между раундами, положив руки на канаты и Откинувшись всем телом на подушку в углу ринга! Там, на ринге, рядом находился секундант, верный помощник. Он поддерживал советом, давал воды, чтобы сполоснуть в горле. И каждый раз, взяв в рот воды, ему очень хотелось проглотить влагу. Но пить во время боя нельзя. И он заставлял себя выплевывать. Он новел шершавым языком во рту. Сейчас тоже пить нельзя. Пить во время боя нельзя. Только жаль, что нет рядом секунданта. Он бы приложил к затылку мокрую губку, провел бы ею по груди. Как это приятно, когда по усталому телу проведут смоченной в воде губкой. И обмахивают лицо полотенцем. Воздух сам идет в легкие, несет кислород, вливает силы. Руслан сделал несколько глубоких вдохов. Надо вставать. Второй раунд!