Побег из Фестунг Бреслау
Шрифт:
– Вам известно, что думали о вас ваши начальники?
– Не имею ни малейшего понятия, - солгал Шильке.
– Они определяют вас как неудачника, ветреника, не слишком-то занимающегося работой. Хуже того: они пишут, что вы не слишком преданы нацистским идеям, а ваши политические взгляды весьма нестойкие. Они даже подозревают вас в мятежных убеждениях, которые, правда, не проявились, но исключительно благодаря вашей лени и небрежности.
Шильке перестал притворяться, будто бы не испытывает облегчения. Он громко вздохнул.
– Боже, - шепнул он. – Автор этих слов и подозревать не мог, какой замечательный подарок делает мне для этих времен!
Русский громко рассмеялся. Пару раз он даже хлопнул ладонью по материалам дела.
– Именно так. – Он вытер пальцами веки. – Именно так. Думаю, что автор этих слов сам весьма желал бы иметь подобные записи в своем деле вместо гитлеровских поощрений. Впрочем, он находится здесь.
– Хайгель находится в этом здании?
– Да. Но не в жилых помещениях. Он сидит в подвале, где воды по колена, и плавают крысы. Но мнения о вас он никак не изменил. Все так же он считает вас юным плутишкой, оппортунистом и совершенно безидейным человеком. Он даже сообщил, что гестапо давно уже следило за вами.
– Ну, давно – это, похоже, преувеличение. Но Крупманн и вправду возненавидел меня, когда я выхватил Холмса у него из-под носа. Как-то он догадался, что это я.
Майор кивнул. Из ящика он вынул экземпляр книги, в которой Шерлок с Майкрофтом спасают Бреслау из рук обезумевшего гения преступлений, профессора Мориарти.
– Тааак… Чтобы впоследствии обеспечить вам алиби, все закрытые на Лубянке советские писатели должны были работать целые сутки. Но стоило. Сегодня я читал ночью, вполне неплохая книжка. Конан Дойл не постыдился бы.
– Русские писатели известны своим искусством.
– В особенности, когда ведущим издание редактором является Лаврентий Берия, - согласился майор.
Шильке удалось скрыть удовлетворение.
– А нельзя ли попросить у вам один экземпляр? До сих пор, как-то не имел возможности…
– Да, конечно, - русский подал ему книжку. – Рекомендую, - снизил он голос. – А возвращаясь к вашему делу…
– Ну, замечательно. Теперь, помимо германской разведки, я стану посмешищем еще и для разведки советской.
– Это почему же?
– Теперь вы станете рассказывать про мой картонный аэродром, на который сбросили деревянную бомбу.
Русский явно был сконфужен. Скорее всего, об этом среди его коллег уже ходили слухи.
– Ну что же, - он явно пытался скрыть то, что было у него на уме. – Лично я этим особо не морочил бы голову. Ведь картонная версия Люфтваффе весьма человечна, - слегка прикусил он нижнюю губу. – Но, возвращаясь к нашей основной теме… Вы и вправду никогда не были увлечены национал-социализмом?
– Вы замечательно выбрали оформление для этой беседы, герр майор. – Вы же не поверите, будто бы нормальный человек будет держаться с людьми, которые имели вот это, - Шильке широко расставил руки, чтобы показать великолепие футуристического кабинета, его панорамные гнутые окна, кондиционер, модернистскую мебель и изысканную отделку, - и довели вот до чего, - указал он на горящие развалины за окном. – Правда? И я, что, должен был бы идти с ними вместе в маршах? Жечь книги на кострах? Прошу прощения, но слишком интеллигентен, чтобы позволить обмануть себя их болтовней, называемой пропагандой.
– Ага, - русский понял это по-своему. – Выходит, пацифист.
И он сделал соответствующую заметку в деле Шильке. В его новом, естественно, деле.
– Прошу ничего не бояться, - прибавил он и объяснил: - Я написал "Издавна заявляет о себе как антифашист". Означает то же самое, но звучит получше.
Закончив писать, майор поднялся и подал Шильке руку.
– На сегодня это все. К сожалению, вы еще будете нашим гостем какое-то время.
– Долго?
– До того момента, когда сюда придут поляки. Вы же их агент.
Это означало, что допросов его ждет еще достаточно.
– Спуститесь с сержантом на первый этаж. Там вы получите необходимые вещи.
Рослый словно дуб русский солдат провел Шильке к боковой лестничной клетке. Спускаясь вниз немец размышлял о коварстве НКВД. Вот интересно, а не заведет ли тот его в подтопленный подвал с плавающими крысами? К счастью, целью их путешествия и вправду оказался склад.
– Здесь вы можете умыться и переодеться, товарищ, - пояснил охранник. – Наверху воды нет.
Холодный душ и вправду принес Шильке облегчение. Вымытый, побритый и пахнущий одеколоном он переоделся в спортивный костюм английского покроя. Удивляться было нечего, ведь это же был универмаг, всего было в достатке. Еще Шильке получил картонную коробку с сокровищами: посуда, столовое серебро, минеральная вода, рыбные консервы и тушенка, хлеб, сыр, бутылка коньяка. С этой добычей под мышкой Шильке двинулся по подземному коридору за сержантом.
– У вас темные очки имеются? – спросил охранник.
– Да, есть.
– Тогда наденьте, товарищ.
– Зачем? Здесь свет довольно приятный.
– Ааа… Там лампочки без защиты, и тому подобное. Лучше наденьте.
Удивленный Шильке исполнил его просьбу. Смысл совета русского стал понятен лишь после того, как тот открыл дверь. Шильке со своим полным добра ящиком, в безупречном костюме, пахнущий и отдохнувший, должен был пройти перед поставленными перед стеной, выведенными из мокрого подвала коллегами из абвера. Темные американские очки оказались спасительными, не позволяя скрестить взгляды в момент, когда он делал глубокий вдох. Ему были видны только очертания исхудавших лиц. В том числе, и лица Хайгкля. Шильке пытался держать себя в руках, пытался не видеть мокрых мундиров бывших коллег. К счастью, охранники с винтовками не разрешали произнести хотя бы слово.