Побег из Фестунг Бреслау
Шрифт:
– Но, даже так рискуя? Разве получше пути не было?
– Риск? Давай-ка я все расскажу сначала.
Профессор Козловский передал обязанности подчашего какому-то офицеру АК, присел поближе и водки себе не жалел.
– В истории мира был такой период, когда имелось пара римских пап…
Шильке вздохнул, Холм только лишь махнул рукой.
– Хорошо еще, что ты не начал с: "Вначале была тьма".
– Средневековая Франция конкурировала с Италией, а конкретно – с Ватиканом, - продолжил, не обидевшись, Цукерман. – По странному стечению обстоятельств в руках у французов оказалось несколько реликвий, доставшихся им в результате грабежа. Весьма ценных для столицы Петра. Весьма ценных, причем, в нескольких смыслах. А французы не желали отдавать из ни за какие сокровища, даже в более поздние и более цивилизованные времена. И они держали их в укрытии вплоть до того момента, когда они достались вермахту. А он тоже не хотел их отдавать. Ни французам, ни, тем более, итальянцам.
– А Ватикан откуда-то знал о судьбе этих дурацких реликвий?
– Ты недооцениваешь церковные источники информации, - усмехнулся Цукерман. – Папство пыталось заполучить их любой ценой, но в ответ всегда слышало традиционное, тевтонское "NEIN!".
– Догадываюсь, что эта информация каким-то образом попала тебе на стол.
– Именно. К тому же я знал, что эти сокровища хранятся в Бреслау. А мой дар предвидения говорил мне, что Рейх войну проиграет и церковные ценности спрячет вместе с остальными.
– Начинаю понимать.
– И, да, я сделал Ватикану частное предложение. Я был готов доставить им реликвии после войны взамен за гарантии безопасности.
– Они пошли на это?
Цукерман тяжело вздохнул.
– Если бы я протянул руку для поцелуя, ее, наверняка, целовал бы епископ. А то и кто повыше. Мне дали гарантии, сами выдумали, как все это перевезти в Италию, и заверили, что не будут любопытствовать, а что я везу с собой в дальнейшее путешествие. То есть, путь к безопасности и богатству был для меня открыт. Оставалась одна проблема.
– Как сломать систему, - догадался Холмс.
– Естественно. Только с этой проблемой я справился сразу.
– И как же это ты выдумал? – заинтересовался Шильке.
– Как и ты, мой коллега из абвера. Я подумал: и чего я стану себе ломать голову, для этого у меня не хватит мозгов. Для решения неразрешимых пробоем на этом свете существуют поляки. А самым лучшим примером здесь: раскодирование той системы, какой была "Энигма".
Все засмеялись.
– Какой-то странный народ, с детства живущий в уверенности, что если кто-то говорит "НЕТ", то его священной обязанностью является незамедлительно найти миллион способов, чтобы "НЕТ" тут же стало звучать, как "ДА". Начиная с Коперника, через цирковую повозку Држималы [93] , до "Энигмы". Можно устанавливать сотни запретов и предписаний, а им на все это глубоко наплевать.
93
Михал Држимала -С Коперником, кстати, было не совсем так, как рассказывает Цукерман (а действительно, что Цукерман может понимать в Копернике!). Достаточно ознакомиться с историей создания и внедрения в научную практику теории Коперника (я бы рекомендовал читателю ознакомиться с соответствующими главами в книге "Лунатики" Артура Кестлера). В случае с шифровальной машинкой "Энигма", польские математики не взломали это устройство, а "изучая вышедшие из употребления немецкие шифры, установили, что так называемый дневной код, который меняли каждый день, состоял из настроек коммутационной панели, порядка установки роторов, положений колец и начальных установок ротора. Случилось это в 1939 году, еще перед захватом Польши нацистской Германией. Также польское "Бюро шифров", созданное специально для "борьбы" с Enigma, имело в своем распоряжении несколько экземпляров работающей машинки, а также электромеханическую машинку Bomba, состоявшую из шести спаренных немецких устройств, которая помогала в работе с кодами" ).
– Кое-что об этом я знаю, - Шильке глянул на Холмса.
– Я начал вытаскивать из концлагерей самые лучшие умы, кого требовал – из Ягеллонского, Львовского, Виленского университетов. На "раз-два" мне сообщили, что если систему нельзя сломать, то нет смысла тратить силы на ее расшифровку. Давайте поместим жучки в каждом транспорте, пусть немцы сами их тщательно спрячут вместе с драгоценностями, а потом пускай сокровища сами обратятся к нам посредством радио. Немцев, которые могли бы их запеленговать, после войны не будет, а у русских нет гониометрии.
– Гениально!
– Я бы и сам так определил. Наши профессора придумали, что на каждой более-менее высокой горе у нас имеется приемник, обслуживаемый придурками из Верфольфа, которым кажется, будто бы они спасают Третий Рейх. Как только лишь какой-то из наших передатчиков отзовется, они вызывают нас, а пеленгаторные машины делают все остальное. Всего открыть не было времени, но часть ценностей мы уже передали Национальному Музею. Мы же действуем официально в качестве государственной комиссии. Себе мы забираем только лишь маленькие, дорогостоящие вещи, которые легко перевозить.
– И реликвии для Ватикана у тебя уже имеются?
Цукерман кивнул.
– Да.
Холмс удивленно покачал головой.
– А та странная операция АК на автостраде?
– Знаешь, в какой-то момент у меня сложилось впечатление, что планы, связанные со скрытыми ценностями имеются еще у кого-то. И после войны у нас может быть нежелательная компания.
– Ты считал, что этот кто-то будет иметь доступ к планам?
– Да. И простейшим выходом было бы эти планы ему уничтожить.
– Именно… тебе ведь эти бумаги были не нужны.
– Ну да. Разве что для того, чтобы разжечь огонь в камине.
Все рассмеялись
– А как ты догадался о том, что именно тогда они будут перевозить те планы? Ты же не всеведущий.
Офицер АК, разливавший водку, значительно подмигнул.
– В Армии Крайовой было много сотрудников довоенного Второго отделения Генерального Штаба. У нас имелся доступ к определенной части довоенной сетки польских шпионов.
Холмс прикрыл глаза и откинул голову на кожаную подушку кресла. Цукерман поднял свою рюмку.
– У меня имеется определенное предложение, раз уж вы не собираетесь в нас стрелять и грабить собранное нами добро.
– Да?
– Отправляйтесь с нами. У нас имеются дипломатические паспорта Ватикана. С собой мы везем эксгумированные тела застреленных священников, которые должны быть захоронены в Италии. Что в гробах содержится на самом деле, никто не смеет проверять.
– Ибо?
– Еще у нас имеется гарантийное письмо пары римского. Каждый епископ, прелат, любой сельский священник или викарий, любой приход, ба, любой католик должен предоставить нам любую помощь, которую мы потребуем. А ты прекрасно знаешь, что их нити опутывают весь мир. Мы же являемся неприкасаемыми!
– О, Боже!...
– Вот именно. Самое подходящее слово.
Шильке обменялся взглядом с Холмсом.
– А что нам даст Италия?
– Оттуда мы с гробами поедем дальше, поскольку святейшие мужи желали, чтобы их захоронили в Иерусалиме. Там наши багажи мы перегружаем из гробов в рюкзаки и в качестве миссионеров отправляемся в Конго. А вот там уже никто о нас спрашивать не станет. Дальше каждый из нас может отправляться, куда ему будет угодно.
Холмс поднял голову и глянул на Шильке. Тот задал один вопрос: