Побег из Фестунг Бреслау
Шрифт:
– Мы убегаем завтра или послезавтра? Или продолжаем игры в Робин Гуда?
Длужевский отрицательно покачал головой.
– Независимо от того: наступил конец света или не наступил, но настоящий Шерлок Холмс всегда доводил дело до конца.
– Ага, то есть ты за то, чтобы остаться здесь. Хорошо. Голосуем.
Но Ватсон просчитался, поскольку позабыл об одной детали. Шильке поднял вопрос Риты.
– Вы же сами хотели, чтобы потом на мне это не висело.
– Да успокойся ты.
– Нет, это вы успокойтесь, а то просто с ума сошли. Что вы хотите сделать? Арестовать от имени Гражданской Милиции? Очень смешно: вор арестовывает вора.
Холмс сощурил глаза.
– Они затронули мою честь.
Услышав это, Ватсон только руками развел.
– Ну ладно, это еще можно понять. – Ватсон сделал еще один хороший глоток из фляжки. – Ну мне и компания попалась, - буркнул он, вытерев слезы. – Рыцарь Непорочной Девы, с пятнышком на чести и мужик, который с головой не дружит.
– Эй, ты! – Шильке поднял кулак.
– Да успокойся ты. Я ни в чем твою избранницу не обвиняю. Все, что сделал плохого – это только ты.
– Эй, петухи, не драться, - прошипел Холмс. Он ненадолго задумался, затем продолжил. – Я не имею в виду ничего, что было бы связано с какой-то конкретной местью. Просто покажем им, что мы – лучше.
– Это же как?
– Поначалу отделим истинных членов группы от людей, которых они приняли в комиссию только лишь затем, чтобы скрыть истинные намерения.
– Господи, так ведь истинные давным-давно сменили фамилии. Как ты их узнаешь?
– Я хочу сгруппировать их в одном месте.
– Господи, - Ватсон глянул на Шильке. – Ты хоть что-нибудь из всего этого понимаешь?
– Похоже, что да. Он хочет устроить им "операцию паника". Только самую настоящую, а не такую, как по случаю приезда "Нойманна" или там "Новака".
– Хочешь проверить, а не сыграют ли они труса? – Ватсон перенес взгляд на Холмса. – Ты хочешь собрать их в одном месте? И чтобы они сами это сделали?
– Именно. Пускай узнают, что по-настоящему означает "операция паника".
– Гражданская Милиция! Открывайте! – В голосе человека с ТТ в руке четко был слышен восточный акцент. И правда, Семен Клейстутович Смирнофф родился где-то далеко на востоке, хотя никто точно так и не знал – где. Никто не знал и его настоящей фамилии, потому что эта, приемная – Смирнофф – взялась только лишь оттуда, что он не пил лишь бы что [90] . Если проследить в прошлое, до войны двадцатого года, он уже пережил польскую оккупацию, советскую, снова польскую, потом опять советскую, немецкую и еще раз советскую. И все это явно обучило его искусству выживания в любых условиях и отточило хитроумие. Он был мародером, который вместе с другими приехал во Вроцлав "по делам". Но здесь он быстро убедился в наличие дремлющего здесь потенциала. И он вступил в милицию. Офицером он был хорошим, так как знал все преступные штучки, что давало Смирноффу наивысший показатель раскрываемости в управлении. И свои личные дела он устраивал уже без опасений, под прикрытием законной власти. И был он очень богатым. Он сделался человеком, который с удовольствием соединял любовь к деньгам с любовью к исполняемой работе. Идеальный человек на подходящем посту. Истинный ужас для конкурентов-мародеров. А Вроцлав давал ему и одно, и другое.
90
Еще один пример слабого знакомства Автора с историческими русскими реалиями. Водка "Смирнов" не считалась такой уже изысканной, тем более, что ее производитель в России самовольно присвоил себе "титул" "поставщика двора Его Императорского Величества". Водка "Смирнов" (Smirnoff) прославилась (не совсем объективно) за границей, да и то, начиная с 40-х годов и уже в начале XXI века. Так что вот…
Да, судя по списку оккупаций, проживал он в нынешней Литве (Виленском крае).
– Ну, хамы, открывай! – Он пнул ногой в двери ремонтной мастерской на Марсовых Полях. – Народная власть в гости пришла!
В средине что-то зашуршало. Через мгновение здоровенные ворота начали сдвигаться по рельсу, открывая внутреннюю часть цеха. Полтора десятка человек, склонившихся над столами, глядело с изумлением. Милиционеры с ППШ в руках вторглись вовнутрь. Смирнофф прошел последним.
– Ты кто? – ткнул он пальцем в грудь пожилого, седого человека, который им открыл.
– Но, простите, я…
– Хочешь всучить мне, будто тебя зовут "простите"?
– То есть… нет… Ежи Козловский, я профессор, уполномоченный правительства по вопросам…
– К делу, - перебил его Смирнофф. – Я понял.
Профессор начал перечислять названия комиссий и учреждений, полномочия и удостоверения которых он имел. В конце концов он запыхался и решительно заявил:
– Мы здесь на законных основаниях!
– На законных, - словно эхо повторил Смирнофф, пряча пистолет в кобуру. – На законных… - сказал он еще раз и направился вглубь помещения. Людей он знал очень даже хорошо. Детство на востоке, а в особенности – краткий эпизод в лагерях, когда однажды он попался, научили Семена узнавать их изнутри и с первого же взгляда. Это не Рентген выдумал свои лучи. У Семена они имелись в глазах с самого его рождения. Он подошел к мусорной корзине, поднял ее и из-под рваных бумаг извлек бутылку самогонки, зубами вытащил пробку, выплюнул ее на ладонь и сделал небольшой глоток.
– Это здесь тоже на законных основаниях, пан профессор?
– А… Так ведь это не мое!
– Вот это да! – Смирнфф раскрыл глаза в деланном изумлении. – Так, может, мое? А? Мое?...
– Прошу прощения, у меня имеется документ из Министерства Общественной Безопасности!
– Ой! Так мне позвонить гражданину министру и сообщить, что у нас тут все в порядке? Так?
– Может, мне позвонить? – разволновался Козловский.
– Хорошо, - с усмешкой согласился Смирнофф. – Но потом дадите трубку мне.
Какое-то время они мерились взглядами. Профессор со смесью страха и удивления, а Смирнофф – с наглой радостью. Неожиданно он вновь ткнул собеседника пальцем.
– Бабло покажи.
– Мы с вами не на "ты". На брудершафт не пили.
Смирнофф протянул в его сторону бутылку самогона.
– Так появилась причина. Выпьем!
Кто-то из милиционеров фыркнул. Члены комиссии, занимающейся возвратом произведений искусств, стояли молча. Их лица уж точно радостными не были.
– Ну ладно, раз не хочешь, так не хочешь. Давай, пан, как там тебя, давай за баблом, только одна нога тут…
– Что, я?.. – профессор утратил дар речи. – Какое еще бабло?
– Ты давай не заикайся, мигом бабки. Ведь бабло у вас быть должно, книга приходов и расходов, что ни говори – контора казенная. Правительственные дотации, выплаты сотрудникам. Жратву ведь наверняка за что-то покупаете.
Профессор с усталым лицо принес металлический ящичек и документы.
– Вы знаете, мы как раз давали зарплату…
– Сегодня? Так воскресенье же. Что, в воскресенье пан выплачивал?
– Нет, нет… только…