Подари мне себя до боли
Шрифт:
И озверело пер вперёд башкой…
Макс раскрытой ладонью, как лапой по перчатке, борцу сверху по лбу — дзынь и загасил. Всю тактику нападения ему сломал. Как шел с распущенными перьями, так на землю и присел. Крылья распластал по брусчатке и сидит. Глазками вращает. Ему дружок сумку подает, а он отмахивается от него, как от мухи
— Не делай так! — сказал Моронский, подойдя к Соне, которая, как ни в чем не бывало, продолжала кушать мороженое.
— Как? — и слизала потекшую по вафле сладкую белую жижу.
— Как ты делаешь, — Макс сглотнул.
— А
— Мороженое ешь!
Фыркнула.
— С каких пор это преступление? — и опять облизала губы.
— Ты его ешь, как будто член облизываешь!
— А, может быть, я это себе и представляю? — высунула язык и, не отводя взгляда, лизнула шарик.
— Пацаны, — бросил он Славику с Игорем, хватая Соню за запястье, — погуляйте пока с животным.
Еле дотащил до стоянки, не помня себя. Думал, прямо на улице нагнуть. На суде потом так и сказал бы: не виновен, это все мороженое.
Запихнул на заднее сидение и сам забрался следом.
Чё тут у нас ребятишки слушают? Нагрузил музло на всю. Ну да. У парней три извилины на двоих, оттуда и музыкальные предпочтения. Под неспешный ритм придушенный мужской голос читал про разбросанное по полу белье, про то как он ее то грубо, то нежно. Репчик, что надо. Покатит.
Ухватил за тесемки. Руки ходуном ходят. Простая, вроде, задача, а торпеда, видать, кровоснабжение нарушила, до верхних этажей кровь не доходит.
— Развяжи, а то порву!
Впился зубами в сосок прямо через кружево. Ухватил ладонью вторую грудь. Охнула девчуля.
Пальцем скользнул под узкую полоску стрингов, а она там уже мокрая вся. Вот же заводная. Тебя же всю ночь трахать без остановки, и все равно мало будет.
Оттянул трусы в сторону. Большим пальцем нашёл клитор, покружил вокруг, горошинка под пальцем напряглась. Скользнул меду нижних губок, проник внутрь. Боже, какая она узкая и горячая!
Член пульсирует, тело кипит. Макс стащил с бёдер брюки. Раздвинул сучке шире ноги и толкнул член в неё. А она обхватила ногами и потянула за плечи на себя. Да! Да! Наконец-то!
Скользкая, тугая, горячая. Драть тебя до потери сознания!
Прогнулась, обхватила голову Макса, запустила пальчики в его волосы, тащит к губам. А губы сладкие от мороженого, со сливочным вкусом. Кайф!
Макс входил до упора, резко, с оттяжкой, так, что гелик под ними качался. «Уф, щас кончу!»
Но нет. Ещё не время.
Вышел. Девчонка недовольно всхлипнула. Глазками хлоп-хлоп. Подожди, малая.
Перевернул задом, поставил на колени, грудь в сидение. Оттянул стринги сильнее в сторону, юркнул пальцем в киску. Течёт люто! Попой крутит, манит, ноги шире разводит. Сама насаживается киской на палец. Поясницу прогнула, выгнулась. Гибкая, как кошка.
«Сейчас выебу жестко, беспощадно!»
А сам вошёл плавно, перекатываясь в ее скользкой нежности, растягивая плоть, заполняя ее собой полностью. В узкую такую, горячую,
Ах, какая девочка ему досталась! Ходячий секс, первоклассное порно! Что она вытворяет! Макс, сквозь поволоку, смотрел как его член входит в сочный Сонин персик, как она похотливо крутит бёдрами перед ним, как поглядывает на него из-за плеча и его тащило в разные стороны.
— Ты ураган, детка! — Макс звонко опустил ладонь на ее ягодицу. Соня охнула и сильнее сжала его киской.
— Да, сладкая. Охай, ахай, кричи, пусть все слышат, какая ты у меня горячая!
Ещё шлепок. Толчок. Шлепок. Соня так сильно сжала его, что его чуть не порвало от удовольствия. А она, знай, насаживается сама. Что за огонь! Он же даже не предполагал… нет, догадывался, конечно, что девочка темпераментная, но и подумать не мог, что там такой ураган в ней спрятался!
Схватил пятерней за скулы, второй — за грудь, смял, поднял на себя, повернул к своему лицу, впился в сладкие губы. «Все! Пиздец. Не могу больше!»
И вырычал громко в неё свой экстаз. Девчонка в то же мгновение дёрнулась, разряжаясь, затряслась всхлипывая.
Вот так. Макс не хотел выходить. По капле выжимал себя в неё, ловя членом ее спазмы.
Все такое в ней… родное…
«Не хочу отпускать. Не хочу!»
Но к Максу стерва ехать опять отказалась. Уважительная причина, говорит. У мамы завтра день рождения. Гости-родственники придут. Так сказала, как будто эта причина более уважительная, чем его желание оттянуться по полной в воскресенье.
Ладно. Опять он уступает. Сейчас. Потом он это скорректирует. Его желания на первом месте должны быть. Остальное — после.
— Моронский, мама не обрадуется новому квартиранту. Может, ты заберёшь Михаила к себе. Пусть у тебя живет?
— Мне проще вам с Михаилом хату купить!
Повернула голову. Прищурилась янтарями:
— И превратить наш, сам знаешь какой, секс в банальную историю содержанки?
«Нет, это точняк развод! Такого просто не бывает. Где-то у неё жучок с микрофоном. И какой-нибудь лысый Листерман последнего поколения сидит и надиктовывает ей ответы! Или она мастер-классы какие посещала? Цель-то, цель какая? Неужели окольцевать его? Так не она первая. Да и не она последняя. Если ему когда-нибудь в какой-нибудь из следующих жизней приспичит жениться, Орлову он точно в курс дела вводить не станет.
— Ну, тогда не ной и забирай медведя.
— Тогда проводи меня с ним до двери!
Макс докурил. Выстрелил окурком в окно. Ещё раз посмотрел на сидящую рядом Соню. Может, передумает в последний момент и поедет, все-таки, к нему? Хрен с ним, пусть с медведем.
Нет? Ну ладно.
Он тоже найдёт, чем заняться в воскресенье. Позвонит Моте — двоюродному брату и Виталика свистнет и в покер. Чисто конкретно пацанами.
Макс вышел из машины, достал из багажника плюшевый трофей. Подошёл к двери с Сониной стороны, открыл и галантно подал руку.