Подари мне себя до боли
Шрифт:
— А какой нужен? — мама дёрнула плечами и отбросила полотенце на стол. — Этот твой? Из-за которого ты не ешь ни черта, один чай швыркаешь? Ходишь тенью. Или лежишь в темноте, в потолок смотришь? — мама закинула голову к потолку, скрестив на груди руки, как покойник, и закатила глаза. — Все было нормально, пока ты с Лёвой встречалась!
— Вот именно «нормально»! — Соня стукнула чашкой об столешницу, расплескав чай, — Как в болоте! Тёпленько, мягонько, но скучно, аж зубы сводит. Поспали — можно поесть, поели — можно поспать, — проквакала она.
— О! Зато с этим твоим прям не соскучишься! Да?
Соня
— Соня, — мама заговорила мягче, ласково, — он любит тебя.
— Кто? — Она подняла взгляд на маму.
Вера Александровна шумно выдохнула и опять закатила глаза к потолку.
— Лёва! Лёва, конечно же, дурочка. Не этот же твой…
— Ма, у него имя есть! — тихо осведомила ее Соня. — Макс.
— Да какая разница, Макс-Шмакс! Таким, как он только одно нужно! — горячо выпалила мама.
— Ага! Совершенно верно. И с такими, как он, это незабываемо, да мам? А Лёве знаешь что нужно?
— Что?
— Вторая Клара Абрамовна! Чтобы сопли ему подбирала и пироги с рыбой пекла!
— Что плохого в пирогах?
— Маамаа! — протянула Соня в отчаянии, резко встала из-за стола и вышла.
Рухнула ничком на кровать. Рыдания рвались из груди, но она душила их многострадальной подушкой.
Какая дурацкая ситуация! Хуже не придумаешь. Уже и готова простить, да никто не спешит извиняться… Действительно, пусть лучше он вынесет дверь ее квартиры, прежде чем Соня позвонит сама, заплатив за это остатками самоуважения!
Мама тихонько вошла в комнату, села на край кровати.
— Понимаешь, Соня, — она придвинулась ближе и погладила ее по макушке. — То что ты… уступила этому, — мама осеклась, — Максу своему, нет ничего противоестественного. Думаю, мало бы кто устоял. Плохо то, что эти ваши отношения ты принимаешь слишком близко к сердцу. Молоденькая ты ещё, глупая. Было бы тебе лет тридцать пять — сорок, ты бы просто получала удовольствие, не мучая себя напрасными ожиданиями. Как тетя Галя говорит: «после сорока мужик больше нужен для здоровья».
— А я и не жду ничего! — буркнула Соня, резко подняв голову, и снова уткнулась в покрывало.
— Сонь, ну мне-то не ври! Это ты себя можешь обманывать, меня не надо.
— Ну, и что мне делать? — Соня шмыгнула носом, сглатывая слёзы.
— Я же не знаю, что у вас случилось. Ты мне так и не рассказала. Он тебя обидел чем-то?
Соня ещё раз шмыгнула. Села. Вздохнула и забормотала в нос:
— Ну, он врезал одному типу, который поделился с ним своими не очень пристойными планами на меня. А потом сказал, что я вещь, которая принадлежит ему и никто не может трогать меня руками. Что-то типа того… Вещь, понимаешь?
И слёзы с новой силой хлынули из глаз.
Мама приоткрыла рот, подняла брови и ухватилась за голову.
— И все? — громко спросила она.
— Да, а что? — глаза сразу высохли.
— Господи, Соня! — воскликнула мама. — девочка моя, а чего ты ждала? Это же не Лёва — воспитанный, интеллигентный мальчик, у которого мама в департаменте культуры работает! — Она махнула рукой, — он самец, а не профессор изящной словесности! Ему некогда слова правильные подбирать и взвешивать, он территории завоевывает и причиндалами своими лязгает перед другими такими же самцами.
Вера Александровна отвернулась. Тихонько вздохнула и почти шёпотом добавила:
— А потом, он ведь правильно сказал, Шмакс этот твой… Вещи мы для них и есть…
Мама поднялась с Сониной кровати и уже у порога обернулась, бросив с грустной улыбкой:
— Зато не скучно, правда?
***
Игнор. Полный игнор. Тотальный.
Макс даже думал уточнить у толкового словаря, правильно ли он дал определение этому беспределу. Не случалось прежде в его жизни прецедентов, которые можно было назвать этим словом. Никто никогда не вёл себя с Моронским так, как будто он — пустое место! А она игнорирует, сука. Игнорирует его! Он звонил, он писал. Мимоходом вспоминая, когда последний раз и кому набирал больше двух раз подряд.
Не было такого! Ему даже гудки раньше слушать не доводилось! А теперь он точно знал какое количество сигналов можно услышать, прежде чем вызов сбросится. Он сосчитал все гудки за шесть звонков в пустоту и грохнул телефоном об стол так, что экран рассекла трещина. Поразительно, но он ощутил чувство, которого не испытывал уже очень давно — бешенство…
Стерва! Окопалась в своей панельной коробке и делает вид, что так и должно быть. Жила б она одна, он бы уже давно дверь с петель снял и вынес ее на своём плече. Но она, по ходу, ждёт, когда у Макса Моронского лопнет терпение. Не знает, дурочка, что доводить его до срыва — это самая большая ее тактическая ошибка. Сколько там стоит одна секунда его драгоценного времени, вагон которых он тратил на мысли о девчонке с красивым податливым телом? Она за все заплатит! За время, за ожидание, за его ярость, за пульсацию в трусах и это неконтролируемое желание, которое уже порядком раздражало, не давая сосредоточиться на действительно важных вещах…
«Дай только добраться до тебя, девочка! Он покажет, как легко можно приземлить любые твои выебоны. Ты ещё ползать на коленях будешь, вымаливая оргазмы!».
В брюках опять некстати потяжелело.
— Угомонись, корень всех проблем, — пробурчал Макс себе под нос.
«Ладно. Думаешь, незаменимая такая?»
Макс открыл в новеньком телефоне контакты, начал листать. Алина+Анжелика, АннаЛ, Карина Сиськи, Катя Стекло… и так далее. Как все незамысловато в этих зашифрованных блядских позывных! И всё не то.
Он вдруг понял, что всё, чем он раньше занимался с этим серым сексуальным планктоном, со всеми этими Машами, Дашами, Каринами — это даже не секс. Это движения слепых, абсолютно чужих тех. Ощупью. По мышечной памяти.
За это она тоже, кстати, заплатит! За то, что подсадила на себя, как на дурь — не слезть!
Сонин номер в телефон забит даже не на «С», а на «З» — бухим в хлам не сразу найдёшь. Контакт «Засоня». Набрал опять — не берет. Сука.
В паху откровенно заныло. Как бы засонил сейчас! Нет. Сначала бы вылизал, потом вытрахал киску пальцами, нагнул бы сиськами в пол, намотал бы волосы на кулак, вошёл и драл бы. Чтобы хлюпало и жопа ее шикарная сердечком колыхалась от ударов бёдрами. Потом бы перевернул на спину, задрал бы ноги до головы и трахал так, чтобы скулила и визжала. Спустил бы на ее идеальные сочные сиськи и велел, чтобы она пальцами все собрала и слизала.