Подари мне себя до боли
Шрифт:
Вот так и гибнут наивные мотыльки, бессознательно летящие к открытому огню.
Потому что теперь, все последующие ночи она будет сравнивать с этой.
Ночь, когда она стала сексуальной, желанной, красивой… она запомнит на всю жизнь, обведёт дату в кружочек и будет праздновать в одиночестве, каждый год заводя по коту по кличке Макс.
Ладно, шутка. Никаких котов. Он дал ей — поверженной, подавленной, покорённой парадоксальное чувство превосходства, собственной уникальности. Как он её назвал? «Охуительная тёлка»? Умереть — не встать!
Тогда она сейчас допьёт кофе, приведёт
***
— Там конкурент поработал. Я хотел оценить качество и пытался определить, кто именно. Грудь — это лицо женщины. А для меня ещё и профессиональный интерес.
— Виталик, скажи честно, тебе в детстве мамка сиську не давала? — Моронский расслаблено сидел в пассажирском сидении Лэнд Ровера Виталика и крутил в руках чёрную Трежер. Хозяин авто не разрешал курить в салоне. Пожалуй, это было единственным обстоятельством в жизни Моронского, которому он подчинялся.
— Чё-то я не припомню, когда это я в психоаналитики нанимал бро, от которого тёлки, как тараканы разбегаются?
Они переглянулись и заржали хором.
— Скажи лучше, Виталик, как неординарно потратить на девушку лавэ? Но чтоб с пользой?
— Ты, Моронский — просто ода практицизму! Женщина — это такой бизнес-проект, в который ты вкладываешь, вкладываешь, вкладываешь и только потоооом, может быть, получаешь прибыль. Или хотя бы выходишь в ноль.
— Когда ты лыс и толстоват — да!
Виталик метнул в друга колючим взглядом.
— А я не про денежные вложения! Но, так и быть, дам тебе адресок. Мы там на новые буфера чехлы подбираем.
— Чего?
— Бутик элитного, эксклюзивного белья, — пояснил Виталик. — Приводишь, туда девушку, на которую готов потратить до хера бабла. Садишься. Закуриваешь. Напитки пьёшь за счёт заведения. А они, тем временем, даму сердца упаковывают в такие комплекты, ты даже в пубертате такого себе не представлял! Целое шоу.
— И?
— Что «и»? Расплачиваешься. Забираешь девушку, едешь с ней домой, в отель, куда хочешь. Всё. Беспроигрышный вариант. А главное — всем, на что потратился, сможешь пользоваться. Гарантировано. Ты глянь, какая тёлка!
Моронский машинально повернул голову в ту сторону, куда показывал Виталик. К зебре подходила высокая девушка. Брюнетка. Моронский даже очки темные снял, чтобы получше рассмотреть.
Надо же! Куда это мы так вырядились? Макса как кипятком обдало.
Соня, в красном легком, коротком платье в белый мелкий цветочек, в белых туфлях на каблуках, не глядя под ноги, спустилась с бордюра на переход. Волосы собраны в небрежный пучок из которого ветер выбил пряди. В ушах наушники. В руках телефон. Она что-то с интересом разглядывала на его экране и жевала жвачку. Поравнявшись с капотом машины Виталика, девушка, на мгновение притормозила, все так же, внимательно глядя в экран, и надула из жвачки пузырь. У Моронского мгновенно потяжелело в штанах. Ещё немного и Макс завоет, как тот волк из старого американского мультфильма.
— Охуительная телка! — пробормотал Виталик, подбирая слюну.
Макс пошевелил челюстью.
— Интересно, сиськи свои? — не унимался Виталик, провожая Соню взглядом. — Так-то я пациентов в одежде не распознаю.
— Виталик, на дорогу смотри, зелёный! — процедил Моронский и снова скрипнул зубами.
Глава 22
In the car only you, in the car only me.
All I see it just true, babe using a dream.
When you give me the sun,
Show me what you feel,
I’ve drinking like a wine.
Babe, using a dream.
When I see you tomorrow,
Show me what you feel in me.
I will drink you like a wine,
Babe, isn’t your dream.
Kirma “See you tomorrow” (слушать обязательно!!!)
Соня стояла перед раскрытым шкафом и решала извечную женскую дилемму: что надеть, когда от вещей ломятся полки. Руки машинально потянулись к отделению с джинсами.
Нет, однозначно! Отныне, на деловые встречи только строгая офисная одежда, никаких маек, толстовок и джинсов с кроссовками. Она должна выглядеть, как профессионал, как специалист. Ее должны начать воспринимать всерьёз и доверять действительно серьёзные проекты. Хватит уже рисовать кухни и санузлы в хрущевках. Встречают, все-таки, по одёжке.
А если честно… Соне казалось, что ОН наблюдает за ней. Везде. А если совсем честно — ей хотелось, чтобы так было. Это для него она старалась, ворошила гардероб, тщательно продумывая образ… Но даже от самой себя держала это в секрете. Признать, что каждой клеточкой своего организма она думает о нём — значит, расписаться в полной капитуляции. А она ещё пока сопротивлялась.
Дней пять назад позвонила женщина-риэлтор и приятным голосом сообщила, что ее клиенты оплатили Сонину консультацию на объекте. Район очень престижный. Квартир там меньше двухсот квадратных метров просто нет. Вот её шанс произвести впечатление профессионала и получить хороший, денежный заказ.
Живот только некстати ноет.
Соня выбрала комплект белого кружевного белья из вчерашних приобретений. Вроде ничего особенного, а сидит на Соне великолепно. Лифчик без поролона. Только тонкое ажурное кружево. Трусики — стринги.
Достала из шкафа ультра-модную белую хлопковую сорочку с объемными рукавами. За счёт того, что она свободна, белье не просвечивает. Натянула чёрную зауженную к коленям юбку. На ноги чёрные простые минималистичные босоножки.
Ещё подумала: собрать волосы в гульку на затылке? Или распустить? Если собрать — училка. А если распустить — училка из порно. Покрутилась перед зеркалом, так-сяк. Распустила.