Поэзия народов СССР XIX – начала XX века

Коллектив авторов

* * *

Талант поэта — дар небес нетленный — От неба к сердцу путь благословенный. Жизнь — это поле, ты на нем цветок, Ты озаряешь светом тьму вселенной. Ты укрепляешь радость, лечишь боль. Ты вечности крупица в жизни бренной.

* * *

Никто не знает, где родится чудо, Как появились крылья у орла, Явилась песня первая откуда, Откуда первая любовь пришла.

* * *

Коль хочешь мир познать, что скрыт в тени, Ты в собственное сердце загляни. А если сам себя познать захочешь, Смотри собой себя не заслони.

* * *

— Мирза-Шафи,

заладил ты одно — Все про любовь поешь да про вино. А это нам наскучило давно: Все, что чрезмерно, то надоедает. — О чем же петь, подайте мне совет. Здесь на земле, где столько зла и бед, Любовь и хмель — единственный просвет, А светлое чрезмерным не бывает.

ХЕЙРАН XАНУМ (нач. XIX века)

НЕСРАВНЕННЫЙ

Атлас рассыпанных кудрей и дивный лик ему был дан, Так солнце вешнее сквозит сквозь ранне-утренний туман. Аллах, как эта бровь темна, каким огнем полны глаза, Они то ранящий кинжал, то умоляющий джейран. Как пламенеет этот рот, а зубы словно жемчуга — Так блещет бадахшанский лал, в ларце из чужедальних стран. Как эта родинка сквозит — приманка, малое зерно, В тенетах локонов твоих, таящих мускуса дурман. О, эти кудри до плечей, они клубком сплетенных змей Хранят сокровище мое верней, чем стражи ятаган. Росинки пота на челе под черным облаком волос, Как звезды мелкие, блестят, и лик твой светом осиян. Аллаха дивное дитя, ты проявленье высших сил, Пленил цветник моей души твой стройный и высокий стан. Перл красноречья твоего способен мертвых воскресить, Оно дыхание Исы, благочестивей, чем Коран. Мы, возлюбившие тебя, в огне сгораем красоты: Одна — несчастный мотылек, другая — горькая Хейран.

ПОСМОТРИ

Как будто вспыхнула луна в небесной сини, посмотри, Великий путь вершит она — небес шахиня, посмотри. Забилось сердце у меня, услыша милого шаги. Свиданье чувствуя с тобой, ликую ныне, посмотри. Твой собеседник на пиру чернит бессовестно меня, На изолгавшегося пса, лихого злыдня, посмотри. Мучитель сердца моего, словам хулящим не внимай, Зла не твори, на небосвод, смирив гордыню, посмотри. И на соперницу мою, что, стыд и совесть потеряв, Клубится на моем пути змеей в пустыне, посмотри. Ограблен бедный разум мой, а если мало для тебя, На кровь, что из отверстых жил рекою хлынет, посмотри. И днем и вечером Хейран напрасно молит о любви, Ты на забытое лицо своей рабыни посмотри.

НЕ ПО НРАВУ

Бадахшанский лал, хоть странно, мне влюбленной не по нраву. И весной устам багряным цвет бутона не по нраву. И тому, кто видел зубы, приоткрытые в улыбке, Жемчуг блещущий в ракушке потаенно не по нраву. Созерцавшему воочью лунный лик своей любимой Месяц, что сияет ночью в дреме сонной, не по нраву. Восхищенному жасмином черных локонов душистых Базиликов и нарциссов легионы не по нраву. Кто увидит стройный облик этой ласковой голубки, Кипарис, слепой гордыней вознесенный, не по нраву. Тому, кто встретится с желанной на резном ее пороге, Всех властительниц вселенной будут троны не по нраву. Зулейха моей шахини лик увидит совершенный И забудет про Юсуфа, станет он ей не по нраву. Тем, кто рабски подметает пыль дорог своей любимой, Падишахов и престолы и короны не по нраву. Я — Хейран, приют сыскала у твоих ворот, любимый, Мне теперь Эдем цветущий, рай зеленый не по нраву.

СУТЬ ЯВЛЕНИЙ

Мне суть явлений, десять их, непостижима до конца: Молитва нечестивых уст, подарок алчного скупца. Влюбленных мелочный раздор, дурнушки чванной хвастовство, Слепой, что тщится подмигнуть, трель безголосого певца. Трус, что посмел повелевать, скупец, что вздумал пировать, Подлец, решивший другом стать, ученость мнимая глупца.

ЭТО СЕРДЦЕ

Боль разлуки, груз печали все вмещает это сердце. Радость, бывшую в начале, избывает это сердце. Но свободному так странно окрутить себя арканом, Словно пленник чужестранный, изнывает это сердце. Разлучение — мытарство, от разлуки нет лекарства: И, не выдержав коварства, погибает это сердце. Быть с возлюбленным желало, единения искало, Но в горах Фархадом стало, там страдает это сердце. Не легко мне, умудренной, красотою быть сраженной, Трудно в жизни разлученной, — изнывает это сердце. О Хейран, ты вся пыланье, непомерно испытанье. Молот бьет по наковальне, разбивает это сердце.

АБУЛЬКАСИМ НАБАТИ (1812–1873)

ГАЗЕЛЬ

* * *

Утром, пьяный и беспечный, я бродил у кабака, И нежданно я заметил дивный лик издалека. Вились кудри повителью, бусы солнечно алели, И глаза ее блестели из-под красного платка. Ты мой ангел безобманный, я тебе не знаю равной, Мой цветок благоуханный, словно сахар, ты сладка. Не встречал такой ни разу, ты стройна и кареглаза, Вся исполнена соблазна, ты и радость и тоска. И упал я опьяненный, светлым жаром опаленный. Понял, разума лишенный, — жизнь мне стала не легка. Видя то, что натворила, та, что сердце мне разбила, Рядом сев, заговорила, став нежнее ветерка. Та, что всех на свете краше, поднесла с вином мне чашу, Выпил я за счастье наше до единого глотка. И сказал Лейли я юной: «Я безумным стал Меджнуном, Ты терзаешь сердца струны, только чудом жив пока!» Я в своей земной юдоли, как Меджнун, исполнен боли. Мне бродить еще доколе диким зверем средь песка? Набати, хваленье богу, сам избрал себе дорогу. Быть Меджнуном слишком много — честь такая велика!

ГОШМА

* * *

Ограбили душу любимой глаза, Ресницы — мгновенно разящий стилет. Попавший в тенета душистых кудрей Живым и свободным не выйдет на свет. В кашмирской серебряной шали она, Нахмурила брови, притворно скромна. Эй, кравчий, налей поскорее вина, — Спаси нас, аллах, от мучительных бед. Румянцем ты розу решила затмить И мускусом локонов амбру смутить. Ох, зубки — жемчужин мерцающих нить, А губы — бутон и медвяный шербет, Глаза — два нарцисса, бровь — ранящий меч. Ланиты — тюльпаны и кудри до плеч. Для слуха приятна сладчайшая речь, Уста и рубины и утра рассвет. Цветенье кругом, погляди, Набати, Стони соловьем, о любимой грусти. Встань, кравчий, чтоб к жертве своей подойти. Налей мне вина, больше радости нет.

МОЙ ЕЩЕ НЕ КОНЧЕН ПУТЬ

Улететь я не сумел, Мой еще не кончен путь. Рано телом ослабел, — Мой еще не кончен путь. Я не врач и не больной, Я не друг, не ворог злой, Не сойти с дороги той, — Мой еще не кончен путь. Рот мой жаждущий засох, Я, блуждая, сбился с ног, Спорить с недругом не смог, Мой еще не кончен путь. Мой пытливый взор потух, Притупился острый слух, Ловких рук не стало двух, Мой еще не копчен путь. Я не грустен, не смешлив, Я не тишь, не ветра взрыв, Я таюсь, себя явив, — Мой еще не кончен путь. Не вином я опьянен, Не бедою я согбен, Не огнем я обожжен, — Мой еще не кончен путь. Я — бутон, не стал цветком, Боль не прячу под замком, Я со славой не знаком, — Мой еще не кончен путь. Не звезда я, не луна, Я не бог, не сатана. У меня стезя одна, — Мой еще не кончен путь. Не силен я и не слаб, Я не шах, и я не раб. Отдохнуть давно пора б, — Мой еще не кончен путь. Я не низок, не высок, Не лачуга, не чертог. От всего пока далек, — Мой еще не кончен путь. Я не ангел и не джин, Не слуга, не господин, Я во множестве — един, — Мой еще не кончен путь. Я не лето, не зима, Не огонь я и не тьма. Я, мудрец, лишен ума, — Мой еще не кончен путь. Я не черен и не бел, Я не меч, не посвист стрел. Я не стар, не поседел, — Мой еще не кончен путь. Я не перл и не кремень. Я не ночь, и я не день, — Не сиянье и не тень, — Мой еще не кончен путь. Я пока не Набати, Не легки мои пути. Где мне истину найти? Мой еще не кончен путь.