Поэзия народов СССР XIX – начала XX века

Коллектив авторов

АББАС-КУЛИ-АГА-КУДСИ БАКИХАНОВ(1794–1847)

ОБРАЩЕНИЕ К ЖИТЕЛЯМ ТАВРИЗА

О чернь Тавриза, о поток гнетущий городской! Как злобен город, как жесток! Откуда край такой? Ни праведников, ни людей, в науках изощренных, Будь проклят он, прости мне, бог, гниющий край такой! Не верят идолам, не чтят Христа из Назарета, И Магомет им не пророк… что за народ такой? По узким улицам брожу, толкаюсь по базару: Как человек здесь одинок, как жить в толпе такой? Три вида черни я встречал: ослы, моллы и ханы. Узнай их вдоль и поперек — весь городок такой. Тот носит яркую чалму, другой кичится

джуббе, А третий согнут и убог — осел всегда такой. Осел — не в счет, плетется он под кладью еле-еле, Видать, аллах его обрек для участи такой. И только ханам и моллам весь гнев мой и насмешка! О дармоеды! Где же срок всеобщей лжи такой? Прекрасна мысль, и для нее иных прикрас не надо. Кто наряжается не впрок — мужчина глуп такой! А тут накрашенными хной кичатся бородами, Повсюду здесь проход широк для бороды такой. Так важный бородач — козел — краса и гордость стада. Козлиной рыжей шерсти клок всегда в цене такой!

ПИСЬМО В СТИХАХ

Наслажденьями богатый, Ты живешь в родном краю. Я, приятель твой завзятый, Для грузинских дев пою. На чужбине отдаленной, Злой печалью утомленный, И больной, и не влюбленный, К жизни охладев, пою. Но вглядимся в этот праздник: Столько тут красавиц разных, Луноликих, нежных, страстных, Чей же я припев пою? И куда ни двинусь только, Столько дев и женщин столько — Я, как попугай, без толка Что-то прохрипев, пою! И, как солнышко сквозь тучи Озаряет мир могучий, Взор красавицы летучий Уловить успев, пою. Нравы города велят нам Быть приветливым, приятным, Но, придя к грузинкам статным, Я, не осмелев, пою. Вот, Кудси, мое решенье! Чтоб не быть молвы мишенью, Я приму их приглашенье И, как храбрый лев, спою!

МИРЗА ШАФИ ВАЗЕХ (1794–1852)

* * *

Сколько на небе устойчивых звезд и бегущих светил золотых, Столько в груди моей колотых ран от женских причуд твоих! Ты не звезда, не одна из тех, что на небе огнем зажжены, Но глаза мои, пьяные как вино, на тебя лишь устремлены! О, как жизнь теперь не мила, тяжела и, как вечная ночь, темна Для того, кто отвергнут любимой своей, кого позабыла она. Как же кровь в моих жилах не закипит! Пусть промчится она грозой, Если плачут очи моей души, как фонтан ледяной слезой. Эту песню я написал, Вазех; в ней бушуют горе и злость. Во дворце из пурпурного мака сидит невеселый и черный гость.

* * *

О ты, что живешь вместе с нами, одежду отшельника сбрось, Если ты крепок, иди к любви, все иное ведет вкось. У меня, убитого горем, кроме любви, не спрашивай ни о чем. Если сердце свое потерял поэт, лишь любовь восхваляй при нем. О, с тех пор как в горячем сердце моем для нее приготовлен приют, Ясно вижу лицо ее всюду, куда взоры мои бегут. Судьба поворачивается не потому, что звездами укреплена; Я хочу познать ее тайный ход, но в поисках меркнет она. Ныне всюду цветы, радость всюду, краса, идет молодой апрель. Ты палатку раскинь на речном берегу, пей вино, подними свирель. Лишь с порога любимой ветерок — и Вазех над землей вознесен. Лишь дыханье любви воскресит того, кто стрелою любви пронзен.

* * *

Высокая ростом, стройная телом, ты идешь перед взором моим. Сердце мое и слезы мои — о чем мы с вами скорбим? Не запрещай мне видеть, о шейх, прелесть ее лица, Откуда ты знаешь, что может пройти перед вещим взором певца? О ты, проходящая предо мной, уничтожаешь меня, Как солнце, встающее над луной в ярких лучах огня. Если тело твое красоту свою так ревностно бережет, Когда же короткая моя рука тебя, трепеща, обовьет? Потому-то и сладок голос Вазеха в песнях его и стихах, Что язык певца о тебе говорит, о рубиновых, сладких губах.

* * *

Ты, сидя в палатке, откинула косы, красу лица обнажив. Искра истины засверкала из темноты лжи. Глаза мои видят лицо любимой; стан я обвил рукой: С одной стороны — мольба любви, каприз красоты — с другой, Глупец и невежда вовек не сумеет тайник души отпереть, Но ты, отрешившийся от всего, продолжай, как свеча, гореть. В день суда из гробницы султана Махмуда будет услышан стон. В райских вратах не нуждается тот, кто саблей Аяза сражен.

* * *

Из песен остается на века Скорее песня та, что коротка. Порой навечно людям остается Короткая, но мудрая строка. В коротком слове мудрость к нам пробьется, Хоть век назад слетела с языка.

* * *

Сложна дорога жизни, но она На лицах наших запечатлена. Вот здесь любовь морщину начертала, А рядом с нею ненависть видна. На лицах ясно доброе начало, И злая сущность тоже нам ясна. И все ж мы друг о друге знаем мало: Не каждый разбирает письмена.

* * *

Поднимет ветер пыль и до небес взметнет. Но разве можно пыль возвысить до высот? А между тем алмаз лежит, покрытый пылью, И все же он алмаз, — возьми, и он блестит.

* * *

На тропках счастья, на дорогах бед, Где ни шагнешь, останется твой след. Останется твой след воспоминаньем И вновь когда-нибудь всплывет на свет. Всплывет уликой или оправданьем На том суде, где всем держать ответ.

* * *

Одни из нас твердят, что бытие нетленно, Другие говорят, что все земное бренно, А ты выслушивай сужденья тех и тех И знай, что каждый прав, но прав не совершенно.

* * *

Увы, проходит жизнь, что нам дана, Прошедшего никто вернуть не может, Пусть будет пред тобою цель ясна. В том, что рожден ты, не твоя вина, Твоя вина, что век напрасно проявит.

* * *

На звезды мы глядим в полночный час, А солнце в полдень ослепляет нас, Так темень лжи, что радость нам приносит, Приятнее, чем правда без прикрас.

* * *

Я к свету шел, и путь мой был тяжел, Но тьму ночную все ж я поборол. Я через правду к песням приобщился, Я через песню истину нашел.