Похмелье. Головокружительная охота за лекарством от болезни, в которой виноваты мы сами
Шрифт:
В состав мармайта входит экстракт дрожжей, поваренная соль, экстракт овощей, экстракт пряностей, экстракт сельдерея, фолиевая кислота, витамин В1 (тиамин), витамин В2 (рибофлавин), витамин В3 (ниацин), витамин В12 – стоп, что?
Набор случайных букв и цифр, который доселе ничего мне не говорил, вдруг обрел вполне конкретное значение: витамин В3 (ниацин).
В голове будто начинает крутиться пленка, отматывая назад события: вчерашние таблетки, шалтай-болтай, который я пил месяцами, азиатский аллергенолог… аллерголог – пофиг! В мармайте содержится 6,4 миллиграмма ниацина. Я бегу вниз по лестнице и нахожу большую бадью витаминов и минералов, которые добавлял в шалтай-болтай до того, как оказаться в Ванкувере без блендера. На упаковке значится: двадцать
Гребаный ниацин!
6,4 миллиграмма, которые есть в мармайте, не повредят, а может, и пойдут на пользу. Но стоит превысить эту дозу – и вы начнете мутировать или как минимум страдать от весьма неприятных симптомов. Итак, я наконец вывел уравнение: чуть перебрать с выпивкой + сильно перебрать с ниацином = чешуйчатый, пылающий в чесотке Алкозилла.
Конечно, я рад, что решил эту задачку. Но, кроме того, меня переполняет verschlimmbessern – в этом немецком неологизме слово verbessern (улучшать) сочетается с глаголом verschlimmern (ухудшать), из чего получается новое значение – «сделать хуже, пытаясь сделать лучше». Например, пить оливковое масло, чтоб оно окутало стенки желудка. Или готовить похмельные смузи с высоким содержанием ниацина. Да в сущности, что угодно, если речь идет о попытках излечить похмелье. Когда слишком стараешься, тебя настигнет verschlimmbessern. И последствия будут тяжелыми.
Я делаю себе бутерброд с мармайтом, запиваю его «Цваком» и приступаю к составлению нового списка новогодних обещаний.
Третий перерыв
Понеслась
Это вопрос вековой давности, но ответ по-прежнему на приколе – если не в открытом море. Даже когда ее запевают трезвые люди, со второго куплета начинаются проблемы с текстом:
Положите его… куда-то… с чем-то там… Положите его в… а, вот — Положите его в кровать с капитанской дочкой!Тут, как правило, все спотыкаются. Это самая известная английская морская песня – шанти, а слов никто не знает. А поскольку речь идет об утре, то моряк наш скорее в похмелье, нежели в подпитии. Понятное дело, что, когда о накачавшихся английских матросах слагали шанти, траченные цингой ублюдки еще не умели отличать одно от другого – просто слова такого не было. Но, как и у студентов прошлых веков, дурацких затей у них было хоть отбавляй.
Положите его в сток и накройте шлангом… Бросьте его пить трюмную воду… Побрейте ему грудь ржавым лезвием… Подвесьте его за ногу на беседочный узел…И хотя большая часть подобных проделок могла случиться только посреди океана, очевидно, что пережить такое неприятно, даже если человек в прекрасной форме, не говоря уже о похмелье. Даже та скабрезная строчка подразумевает не совсем то, что кажется: оказывается, «капитанская дочь» – это эвфемизм для порки плетью-девятихвосткой.
Конечно, такого рода жестокость на сухой (но недостаточно сухой для некоторых) земле уходит корнями глубоко в ту же землю. Веками мы тратили силы, чтобы придумать мучения для тех, кто и так уже мучается по полной. На ранней заре Османской империи пьяницам заливали в глотку расплавленный свинец. При Карле Великом на первый раз пьянчуг пороли, а на второй – ставили к позорному столбу. В 1552 году нахождение в пьяном виде в публичном месте стало нарушением и по британскому законодательству, и каралось оно не епитимьей, а колодками. С тех пор колодки в английских городах использовались как вытрезвитель, чтобы провинившийся приходил в себя в типичном для средневековья состоянии все возрастающей боли и стыда.
Это было одновременно и телесное наказание, и зрелище, предостерегавшее других, а свисающая из колодок больная голова вполне могла лечь в основу этимологии слова «похмелье» [53] . Учитывая вышесказанное, нельзя не упомянуть и о множестве других вариантов.
В 1555 году изгнанный из Швеции епископ по имени Олаф Магнус опубликовал в Риме очень длинную, очень странную книгу под названием из девяносто девяти слов, первыми тремя из которых были «История северных народов». Главу тридцать девятую книги тринадцатой, озаглавленную «О наказании пьяниц», предваряет следующий рисунок.
53
«Hangover» можно перевести как «свешенный» или «перевесившийся».
«Ни у кого нет разумной причины напиваться, – пишет Олаф. – От частого и неумеренного пьянства изо рта исходит зловоние. Галлы, упившись, становятся дерзкими и нахальными, германцы – вздорными и драчливыми, готы – беспокойными и мятежными, а финны – чувствительными и слезливыми. Такие пороки проявляются у любого пьяного человека, и он заслуживает соответствующего наказания за дурное и непристойное поведение» [54] .
54
Перевод с латинского – Якуб Лапатка. Цит. по: URL:info/Texts/rus17/Olaus_Magnus/texthtm.
И каково же соответствующее наказание? Пьяных «сажают на скамью с острейшим клином, и это сиденье с помощью веревок поднимается вверх. Пьянице предлагают осушить огромнейший рог, наполненный пивом, и чем быстрей он сделает это, тем быстрей покинет неудобное острое сиденье». Таким образом, это еще один вариант (пусть и довольно туманный) происхождения слова «похмелье»: вынужденный опохмел клин клином, будучи подвешенным на остром сиденье.
Потом было пальто для пьяниц – это когда из винной бочки делают смирительную рубашку. Газета времен Гражданской войны в Америке писала: «Одного несчастного правонарушителя совершенно бесплатно обрядили в дубовый макинтош, голову просунули в отверстие, вырезанное в одном конце бочки, а другой конец вынули вовсе. Так бедняга и „шатался“ самым безутешным образом, а со стороны он выглядел как недовылупившийся цыпленок».
В 1680 году губернатор провинции Массачусетс-Бэй Джон Уинтроп упоминает некоего Роберта Коула, который «в наказание за пьянство должен теперь носить на шее красную букву D [55] в течение года». Некоторые ученые считают, что этот уничижительный кулон дал название «Алой букве» [56] . Опять же, свисающая с шеи пьяницы буква могла послужить основанием называть похмелье именно так.
Несмотря на все перечисленные и весьма горькие корни, англоговорящие ученые смогли проследить использование слова hangover как «последствия неумеренных возлияний» лишь до 1904 года, когда оно впервые появилось в шуточной книге, озаглавленной «Дурацкий словарь».
55
Drunkard – пьяница.
56
Роман Натаниэля Готорна (1850).