Похмелье. Головокружительная охота за лекарством от болезни, в которой виноваты мы сами
Шрифт:
Трилогия Корнетто – это три фильма от трех британских друзей: Эдгара Райта, Саймона Пегга и Ника Фроста. В первой части, «Зомби по имени Шон» (2004), герои Пегга и Фроста пробуждаются воскресным утром в апокалиптическом мире живых мертвецов и ужасно долго не могут вникнуть в происходящее. Пегг даже умудряется дойти до магазинчика за углом и вернуться с красным мороженым «Корнетто» [87] (антипохмельное средство Райта со времен колледжа). Будучи в похмельном ступоре, он даже не замечает, что его соседи превратились в зомбаков. Когда же до героев наконец-то доходит, что произошло, Пегг и Фрост пытаются вызволить с разных концов города своих близких и баррикадируются в местном пабе, где и происходит злополучная кровавая резня. До сегодняшнего дня «Зомби по имени Шон» – единственный фильм, который мы с моими родителями и сестрами вместе посмотрели в самом настоящем кинотеатре.
87
Популярный бренд мороженого в форме рожка (по-итальянски cornetto означает «рожок»).
В «Типа крутых легавых» (2007), пародии на фильмы про друзей-копов и много чего еще, Фрост для своего напарника Пегга выбирает синий рожок «Корнетто». Во время рекламной кампании к фильму один журналист спросил, ждать ли трилогии с мороженым. Райт ответил, что планирует сделать «Три вкуса», прямо как глубокая и тревожная трилогия «Три цвета» Кшиштофа Кесьлевского. Пришлось обещанное выполнять.
В «Конце света» (2013) Пегг, Фрост и еще трое школьных товарищей возвращаются в родной городок Ньютон-Хэйвен, чтобы довести до финала то, что двадцать лет назад не удалось, – пройти маршрут «Золотая миля». Вылазка длиною в одну ночь и двенадцать пабов – по пинте пива на каждый. В тот раз достичь финального пункта – паба «Конец света» – им помешали всяческие пьяные неурядицы. Но теперь дело кажется еще более гиблым: герой Пегга, Гэри Кинг, только что вышел из принудительной реабилитации, и уговорить остальных на встречу ему удается, только соврав, что у него умерла мать. Тем временем Энди, герой Фроста, давно в завязке. Главным образом – из-за аварии, виновником которой стал его бывший лучший друг Гэри.
«Я не пил уже шестнадцать лет», – говорит он Гэри.
Гэри: Тебя, наверное, замучила жажда?
Энди: У тебя очень избирательная память.
Гэри: Спасибо!
Энди: Ты запоминаешь вечер пятницы, а я – утро понедельника.
Гэри: Именно! Поэтому мы планируем вечер пятницы!
Но вскоре выясняется, что основное препятствие – это роботы, заменившие жителей Ньютон-Хэйвена, контролируемые инопланетянами, которые пытаются завоевать мир.
Это все, что вам нужно знать о фильме. А, вот еще что: «Конец света» снимался на явно неподходящей, но по итогу удивительно уместной локации, точнее, даже нескольких. Летчуэрт-Гарден-Сити и Уэлин-Гарден-Сити были первыми примерами «города-сада», созданными в рамках английского идеалистического движения «Новые города» на рубеже XIX и XX веков. Среди нововведений там был и запрет на продажу алкоголя в общественных заведениях – попросту говоря, в пабах, – и продержался он до 1958 года.
Следовательно, «Конец света» – воспроизведение апокалиптического шествия по пабам, снятое в английском городе (а точнее – в двух), где такое вообще едва ли возможно. Оба городка расположены в поясе нью-эйдж-сообществ, где общественных парков больше, чем общественных наливаек. В условиях, когда по всей Англии разбросаны тысячи идеальных локаций и каждая со своей «Золотой милей» с десятками пабов, один живописней другого, выбрать город-сад – это по крайней мере чудачество. Оно и понятно, что специалистам по подбору локаций пришлось взять сразу два города, просто чтобы суммарно в них было хотя бы двенадцать пабов. И даже тогда они, по-видимому, не преуспели; среди пабов, которые появляются в фильме, есть и ресторан, и пустой магазин, и кинотеатр, и железнодорожная станция.
Вот почему, даже не беря во внимание препятствия, присущие распитию двенадцати пинт в двенадцати пабах, сайт movieLocations.com без обиняков сообщает читателям: «Вам не удастся воссоздать легендарный маршрут „Золотой мили“».
Конечно же, именно этим я и собираюсь заняться.
В фильме это «Первый пост» [88] , а в действительности этот паб на самом краю Уэлин-Гарден-Сити всегда назывался «Грушевое дерево». В обеденный час, ветреным, но солнечным днем место и впрямь выглядит так, словно сейчас сюда приземлится праздничная куропатка [89] : пышная живая изгородь и, насколько я могу судить, большое старое грушевое дерево, стоящее на страже двускатных крыш и кирпичных стен. По крайней мере, снаружи все выглядит как классический опрятный паб.
88
В русской дублированной версии – «Первый почтарь».
89
Имеется в виду английская народная песня «Двенадцать дней Рождества», в которой повторяется строчка о куропатке на грушевом дереве; птица при этом символизирует Христа. – Прим. пер.
Пришел я сюда под множеством предлогов, как любитель пива и кино, как путешественник и исследователь. Я лишь надеюсь, что в попытке воссоздать – пинта за пинтой – маршрут из фильма о мужчинах средних лет, пытающихся воссоздать маршрут своей молодости, я смогу что-то понять о том, как самые устрашающие предостережения этого фильма – идеализация молодости, восхваление выпивки, унификация культуры возлияний, промывка мозгов потребителям и прибытие Армагеддона – связаны с не менее важной загадкой похмелья.
И чтобы со всем этим справиться, я завербовал себе напарника. Сведущий малый из местных, верный союзник и поклонник трилогии Корнетто, он еще и вдвое младше меня. И пока мы будем в состоянии сосредоточиться, мы просто обязаны дойти до глубин чего-то большего, чем дюжина стаканов. В крайнем случае хоть выясним, кто в этом деле сильнее: сорокалетний ветеран или двадцатилетний крепыш. Заодно я прикупил все мыслимые средства от похмелья, доступные в аптечном отделе Boots [90] .
90
Крупная сеть аптек, в которых также продаются товары для красоты и здоровья.
Заходя в «Грушевое дерево», вижу, что Том меня опередил: он восседает на барном стуле в углу с двумя полнехонькими пинтами. Его улыбка, ровно та, что я и запомнил, наполовину смущенная, наполовину горделивая, с иронией и хитростью в уголках губ. Я рад его видеть, особенно после долгого путешествия в одиночку.
Я знаю Томаса Дарта через его отца, Джонатана – британского шпиона. Конечно, Дарт-старший будет уверять, что он всего-навсего среднестатистический гражданский служащий с быстрыми, как молния, рефлексами, пятью фунтами титана вместо костей, блестящим знанием дюжины языков и идеальными волосами. Но зовут-то его Джонатан Дарт, вы только прислушайтесь, это же еще более бондовское имя, чем Джеймс Бонд.
Повстречал я Джонатана Дарта десять лет назад, когда его официальное звание было «генеральный консул Великобритании в Канаде» – без сомнения, благодарность королевы за прежнюю службу в Корее и Южной Африке (где его – дважды! – переехал военный джип). Мы стали друзьями, вместе пережили несколько приключений, а потом он внезапно вернулся в Англию, а точнее – в Летчуэрт-Гарден-Сити.
Мой друг Дарт (теперь главный по ливийскому вопросу или что-то вроде того) застрял в Лондоне и планировал встретиться с нами позже, на пятом или шестом посту. Но, по правде сказать, его сын Том идеально подходит для этой миссии. И пусть он еще не обрел того же набора навыков и опыта, зато унаследовал от отца дух приключений, внимание к деталям и готовность вписываться в авантюры разной степени идиотизма. Я сажусь, и мы чокаемся кружками.
«Ты уже болтал с барменом?» – спрашиваю я, осматриваясь. В пабе – завсегдатай в сером пиджаке, выпивающий в одиночестве за столиком позади нас, и четверо не слишком приветливых здоровяков.
– Ну выпивку я как-то заказал… – отвечает он осторожно.
– Ладно, поболтать мы еще успеем. Так какой план?
В первой сцене «Конца света» закадровый голос Саймона Пегга описывает план так: «Цель героического похода – покорить „Золотую милю“. Двенадцать пабов вдоль легендарного пути алкогольного невоздержания: „Первый пост“, „Старый знакомый“, „Знатный петух“, „Скрещенные руки“, „Хорошая компания“, „Верный слуга“, „Двуглавый пес“, „Русалка“, „Улей“, „Голова короля“, „Дыра в стене“… и, наконец, судьбоносный финиш – „Конец света“!»