Пока корабль плывет
Шрифт:
Рэнсом развернулся и вышел. Проводить ночь у бездыханного тела он посчитал излишним.
Похороны назначили через неделю.
Следовало отвезти тело деда в Сильверстайн-Мэнор, чтобы упокоить навеки в семейном склепе. Также нужно было разобраться со внезапно свалившимся наследством, и это, как полагал Рэнсом, будет похуже водоворота.
Его начало затягивать сразу, как только он попытался вникнуть в суть дела.
Мистер Уэстли, ставший невероятно обходительным, на следующий же день после смерти старого графа взялся вводить нового в курс дел.
Оказалось,
Он не мыслил своей жизни без моря. Он дышал морским ветром и иногда всерьез проверял, не выросли ли у него еще жабры. Он не мог себе представить, что останется прикован к земле, словно каторжник к чугунному ядру, и не сможет больше совершать путешествия на «Счастливице» - любимом своем корабле. А ведь есть еще «Геспер», самый первый, и «Морская волчица», и «Стригунок», только что отплывший с грузом в Индию. Корабельщик Сильверстайн не желал становиться светским львом графом Сильверстайном и посещать глупые балы, когда на свете существует море.
Но мистер Уэстли, конечно же, полагал иначе.
С самого утра он ходил за Рэнсомом по пятам и наконец загнал его в весьма запущенную комнату, оказавшуюся дедовым кабинетом. Тут дух почившего старика ощущался особенно остро. Не из-за запаха или лекарств, а из-за того, что он проводил здесь много времени, как пояснил мистер Уэстли. Управляющий заставил Рэнсома усесться в кресло и принялся подробно втолковывать ему все его новые обязанности. Коль уж начались неприятности, то они будут продолжаться, пока не переменится ветер.
– Подождите, - прервал Рэнсом пламенную речь мистера Уэстли где-то на пятнадцатой минуте.
– И что же, я должен теперь все это делать?
– Должны, милорд, должны.
– Кому?
Этот вопрос поставил милейшего мистера Уэстли в тупик.
– Семье, я полагаю. Вы же Сильверстайн. Вы просто обязаны…
– Какой семье? Я никого не знаю.
– Так это дело поправимое; уже завтра приедут ваша двоюродная тетя, миссис Норман, и ваш кузен, лорд Норман. Я написал им еще вчера.
– Зачем?
– Но ваш дед умер. Они захотят присутствовать на похоронах.
– Они могли бы отправиться в Сильверстайн-Мэнор.
– Да, но пока мы в Лондоне…
– Вы тоже туда отправитесь и проследите, чтобы похороны прошли, как полагается.
Мистер Уэстли схватился за сердце. Рэнсом заподозрил его в склонности к театральным эффектам.
– Вы не собираетесь присутствовать на похоронах своего деда, милорд?!
– Нет, - отрезал Рэнсом.
– Мне совершенно не хочется куда-нибудь ехать и затягивать свое пребывание здесь. Тем более торжественно хоронить человека, который выгнал своего сына из дома и тридцать лет не желал с ним общаться. Все, что от меня требовалось, я уже проделал. Давайте завершим те дела, которые нужно завершить, и закончим с этим.
– Но…
– Что это означает, мистер Уэстли?
– прищурился Рэнсом. Если бы он знал, как сейчас напоминает деда, наверное, это бы ему не понравилось.
– Вам принадлежит все имущество Сильверстайнов…
– И я могу делать с ним что угодно?
– Да…
– Тогда я хочу его продать.
Мистер Уэстли потрясенно помолчал, потом сказал серьезно, без театральности:
– Милорд, при всем уважении к вам, которое я испытываю, несомненно, с первой минуты нашего знакомства, ваше желание не так легко осуществить. Во-первых, майорат не продается. Он - наследие вашего рода, от этого вы не можете избавиться при всем желании. Закон не позволит. Все остальное, разумеется, может быть продано, однако на это потребуется время.
– Сколько?
– Около месяца, я полагаю. Или больше.
– А если поторопиться?
– Милорд…
– Я не хочу задерживаться в Лондоне больше, чем необходимо, мистер Уэстли. Сколько?
– Две недели.
– Очень хорошо. Мой дед, судя по всему, доверял вам; пускай так и остается. Я желаю продать все, кроме майората.
– Но фабрики приносят хороший доход, и владения близ Брайтона…
– Все, кроме майората, мистер Уэстли, пустите с молотка. Мне безразлично, сколько я на этом потеряю. Время - вот главное.
– А этот особняк?
– умоляюще сказал Уэстли.
– Его - в первую очередь. Мой майорат - это Сильверстайн-Мэнор, не так ли? Ну, а это просто старый дом, и весьма обветшавший к тому же.
– Рэнсом поднялся и нахлобучил треуголку.
– С молотка, мистер Уэстли. С молотка.
Глава 5
Он не остался на ночь в доме деда и возвратился в свою каюту на «Счастливицу». Команда во главе с Таннерсом встретила своего капитана восторженно.
– Когда отплываем, сэр?
– Какой курс, сэр?
– Тихо!
– прикрикнул Рэнсом и, когда гомон улегся, сообщил: - Мы остаемся в Лондоне приблизительно на две недели. После этого пойдем в Гуанчжоу или в Макао, это мы узнаем на Мадагаскаре, где я должен получить письмо. Мистер Таннерс, дайте увольнительные на берег.
Команда не обрадовалась, конечно. И Джим Таннерс не обрадовался. Позже, когда Рэнсом в задумчивости ужинал у себя в каюте (приготовленная корабельным поваром каша оказалась гораздо вкуснее пресной пищи в замшелом особняке), первый помощник постучался и вошел, не дожидаясь приглашения.
– Садись, Джим.
– Рэнсом пододвинул ему кружку и плеснул туда вина.
– Что на тебя нашло? Ребята удивлены.
Наедине они избегали формальностей, так как дружили давно и крепко.
– Дед умер вчера ночью, - объяснил Рэнсом.
– И завещал мне кучу имущества и денег, если я правильно понял его управляющего.
Джим скривился.
– Так что, ты нас теперь покинешь, русалкин сын? Будешь носить бриллиантовую булавку в галстуке и приподнимать цилиндр, когда встречаешь бабу в пышных юбках?