Покер с Аятоллой. Записки консула в Иране
Шрифт:
На той стороне произошло некоторое замешательство — я говорил без акцента, это
дезориентировало. Но все-таки после короткого интервала оттуда вновь прозвучало: «Маму!..
Папу!..»
Я спокойно все выслушал и, когда он выдохся, вежливо спросил: «Ты все сказал?»
На той стороне снова возникла пауза, и совсем уже нерешительно: «Ну да... А что?»
Кейфуешь?
Ну, кейфую... А что?
Хочешь послушать, что я скажу?
Ну, скажи.
Запоминай! Я тебе так в жопу
В трубке возникло гробовое молчание, потом ее аккуратно повесили. Я же забарабанил кулаками
по груди вроде Кинг-Конга и победно взревел. И в этот момент шестым чувством вдруг ощутил
чье-то присутствие за спиной. Обернулся. Сзади, в раскрытых дверях своего кабинета, стоял Вил
Константинович Болдырев, Чрезвычайный и Полномочный посол Союза Советских
Социалистических Республик в Исламской Республике Иран. Невероятно! Откуда он взялся?! Все
ведь давным-давно ушли?! Но вычислять было поздно, катастрофа произошла! Болдырев владел
персидским, как русским, и это обстоятельство ставило жирный крест на моей карьере. Мне ясно
представилось падение тела с высокой скалы в глубокую пропасть.
Болдырев смотрел на меня поверх приспущенных на нос очков. В его взгляде читалась
заинтересованность профессионала, в руках он держал карандаш и блокнот.
— Ну-ка, ну-ка, — произнес посол, — повторите, пожалуйста, как вы сказали?
А В ЭТО ВРЕМЯ В ИСФАГАНЕ
МЕСТНЫЕ МУЛЛЫ...
На первом этапе исламской революции иранское духовенство вело бой на два фронта: против
внешних врагов, где всегда сохраняло единство, и одновременно между собой.
Раздоры в своей среде муллы скрывали, но делать это было непросто, поскольку их свара подчас
принимала свирепые формы.
Сторонники Хомейни не имели такой экономической и материальной базы, как их религиозно-
политические противники. Они стремились укрепиться в государственном руководстве и,
используя эти позиции, двигаться дальше к абсолютной власти. Делалось это жестко, без
сентиментов: если надо, в воздух взлетал целиком съезд партии, и неважно, что собственной, исламской! Теракт списывали на леваков, а погибших объявляли шахидами и прославляли.
В начале 1983 г., после трех лет кровавой резни, когда общие враги были закопаны, скрывать
междоусобицу от посторонних глаз стало еще сложнее.
Я прибыл в генконсульство именно в этот период.
Секретно Экз. № 1
Исфаган, с населением 2,5 млн. человек, является самым крупным административным и
религиозным центром юга Ирана. Здесь действуют свыше 300 мечетей, два духовных медресе и
теологический центр.
Накануне исламской революции особым влиянием в провинции пользовались
Гольпаегани и Хомейни{[44]}. Последователи Хомейни подвергались притеснениям не только со
стороны шахских властей. Традиционно сильная здесь группировка Гольпаегани всячески
противодействовала росту чужой популярности.
Внешне противоречия носили форму религиозного спора: ортодоксальное духовенство не
признавало теорию «велаяте факих»70. На самом же деле борьба шла за паству и контроль над
сбором добровольной и обязательной подати мусульман - «садака» и «закят».
Отношения обострились до такой степени, что в апреле 1976 г. религиозно-террористическая
группа «Хадаф», руководимая Мехди Хашеми, организовала убийство аятоллы Шамс-Абади,
наместника Гольпаегани в Исфагане. По данным следственных органов, террористы готовили
покушение и на самого Гольпаегани.
После прихода Хомейни к власти в 1979 г., борьба продолжилась в новых условиях. Хомейни не
решился физически устранить своего противника, поскольку его авторитет среди паствы и клира
чрезвычайно высок. Гольпаегани находится в Куме, откуда скрытно руководит действиями
религиозно-политической оппозиции. Великий аятолла покровительствует обществу «Ходжат
ие»71- влиятельной организации, имеющей структуру масонской ложи. Основные центры
общества расположены в Мешхеде, Куме и Исфагане.
В настоящее время религиозно-политическая оппозиция Хомейни в Исфагане по-прежнему
остается сильна. Ее сторонники контролируют большую часть мечетей и до последнего времени
занимали важные административные должности.
В финансовом и социальном плане оппозиция опирается на крупную и среднюю торговую
буржуазию, так называемый «базар», пользуется поддержкой афганской эмиграции, которая
превышает здесь 100 000 человек.
Оппозиция успешно срывает экономические и политические мероприятия, рассчитанные на
одностороннее усиление группировки имама. Последователи Хомейни отвечают жесткими
контрмерами.
В феврале на пост генерал-губернатора Исфагана был назначен ходжат оль-эслам Голямхосейн
Карбасчи, в прошлом представитель Хомейни в жандармерии страны. С его приходом в
провинции начались кадровые чистки. С должностей были уволены до 70% чиновников, их место
заняли лично преданные генерал-губернатору люди.
Первый удар был нанесен по афганской эмиграции. Карбасчи ужесточил режим пребывания
беженцев в провинции. Одновременно местные СМИ придали гласности чинимые афганцами
уголовные преступления. В результате оппозиционное духовенство лишилось возможности