Политическая наука. 2017. Спецвыпуск
Шрифт:
В любом случае, мы имеем дело с принципиально новым явлением, требующим пристального междисциплинарного изучения, устраняющего концептуальную путаницу вокруг популизма. Популизм, действуя в логике прямой оппозиции к власти и произвольно обращаясь с аксиоматикой суверенитета, не способен к всестороннему анализу и ответам на усложняющиеся вопросы современности. Его мозаичная природа, зачастую искусственно выращенная на причудливом синтезе идей, не способствует консолидации обществ для решения глобальных проблем современности. Особенно в парадигме устойчивого развития. Более того, нарастающая динамика популизма содержит опасность ренессанса авторитарных и неофашистских доктрин, разделяющих мир на фрагментарные оппозиционные пространства, отвергающие стратегии наднационального компромисса.
Интеграционные процессы, охватившие практически весь мир, стали имманентной составляющей процесса глобализации. В то же время не менее очевиден и синхронный процесс многомерного расслоения мира по экономическим и политическим критериям. Регионализация планеты стала характерной категорией современной политической науки. Выход США из Транстихоокеанского партнерства, кризис другого партнерства – Трансатлантического, пересмотр торговой модели НАФТА, сопровождающиеся впечатляющим ростом протекционизма, дают основания значительному количеству исследователей интерпретировать эти факты как единые звенья одной цепи, свидетельствующие о нарастании процесса. Все же, по мнению авторов, наметившиеся процессы «агрессивной регионализации» не станут долгосрочными императивами. Эти явления носят, скорее, не объективный, а персональный характер, производный от амбиций лидеров ряда государств, претендующих на макрополитической масштаб своих действий. Однако историческая логика современных процессов намного сложнее. Интеграцию и регионализацию правомерно рассматривать не как противоположные, но диалектически взаимодополняемые процессы, формирующие планетарную динамику глобализации.
В условиях кризиса и растущего уровня непредсказуемости все более актуальным становится вопрос о жизнеспособности уже сформированных интеграционных систем. Нуждается в дальнейших исследованиях их потенциальное влияние на стабилизацию мирового политического пространства [Изотов, 2016]. Представляет интерес феномен политической и экономической гибкости в условиях конфронтационной геополитической конъюнктуры. Показательно в этой связи обновление опыта Евразийского экономического союза (ЕАЭС) – реинтеграционной системы, созданной в 2015 г. Происходит оформление наднационального внешнеэкономического суверенитета, характеризующего потенциал и конкурентоспособность интеграционных систем. За последние два года был открыт или продолжен процесс переговоров с Венгрией, Грецией, Индией, Индонезией, Ираном, Кубой, Монголией, Перу, Камбоджей, Республикой Корея, Таиландом, Фарерскими островами, Чили. С большинством из этих стран подписаны Меморандумы о взаимопонимании, являющиеся первым шагом в поэтапном движении к конечной цели – созданию зон свободной торговли. С Сингапуром соглашение о ЗСТ планируется подписать до конца 2017 г. Активизировалась стратегия активного институционального взаимодействия с незападными экономическими блоками. Подписаны Меморандумы о взаимопонимании между ЕАЭС и Центральноамериканской интеграционной системой (ЦАИС), а также Андским сообществом. При этом объективность анализа требует отметить очевидный факт: внешнеэкономическая активность ЕАЭС во многом отражает диверсификацию геополитической стратегии России как центра притяжения постсоветской интеграционной системы [Буторина, 2016, с. 28–32].
Показательна корреляция успеха интеграционных систем с перспективами глобального устойчивого развития. Традиционно постсоветская интеграция рассматривается как естественный ответ не только на мировую рецессию 2008–2009 гг., но и на кризис глобального управления и соответствующих концепций устойчивого развития. Однако последние события показывают намечающиеся стратегии сочетания глобального управления и региональной интеграции на уровне ООН. В июле 2017 г. в штаб-квартире организации в Нью-Йорке был представлен доклад ЕАЭС о достижении целей устойчивого развития (ЦУР). ЕАЭС стал первой интеграционной системой, представившей повестку внутреннего устойчивого развития для публичного обсуждения на Политическом форуме высокого уровня по устойчивому развитию Экономического и Социального Совета ООН (ЭКОСОС). Напомним, что Форум является многосторонним механизмом ООН для дискуссий в рамках концепции по устойчивому развитию (Повестка 2030), принятой на Саммите ООН в сентябре 2015 г. О возможностях реализации ЦУР на региональном уровне заявили и представители других интеграционных систем – ЕС, АСЕАН, КАРИКОМ, САДК, ЛАГ.
«Проблематика устойчивого развития прочно закрепилась в повестке ООН и на уровне национальных государств, – отметила в связи с этим министр по интеграции и макроэкономике ЕЭК Татьяна Валовая. – Региональные интеграционные объединения вносят дополнительный вклад в достижение государствами целей устойчивого развития. Это мы видим и на примере ЕАЭС» [В ООН представлен… 2017].
Таким образом, интеграционные процессы на региональных уровнях начинают работать на экономическую и политическую консолидацию планетарного пространства. Следующим логичным шагом должна стать скоординированная внешняя политика, направленная на поиск моделей устойчивого политического развития. Пока этот вопрос остается одним из самых болезненных для интеграционных систем. Степень внешнеполитического рассогласования велика как внутри ЕС, так и между странами ЕАЭС. Тем не менее, несмотря на объективные трудности, в ЕС общая внешняя политика окончательно институционализирована в рамках Лиссабонского договора и позже детально проработана на концептуальном уровне [Глобальная стратегия… 2017]. Напротив, о перспективах становления внешнеполитической субъектности ЕАЭС крайне невнятно говорится даже на экспертном уровне. Попытки прогнозирования пока ограничиваются эфемерными констатациями «запроса на согласование внешнеполитических… решений в той части, где они затрагивают интересы партнеров по Союзу» [Перспективы развития… 2017]. Отметим, что координация внешней политики, как на внутренних, так и на внешних контурах интеграционных систем становится важным условием, без которого невозможны ни перспективы устойчивого развития, ни тем более глобального управления. Дальнейший рост влияния интеграционных систем может сделать их выход в пространство политической власти вопросом ближайшего будущего. На наш взгляд, существует высокая вероятность, что эти процессы станут одной из значимых структурных характеристик нового миропорядка.
Насколько оптимистичными могут быть перспективы устойчивого развития, обеспечиваемого посредством глобального регулирования в мире локальных конфликтов? Ответ на этот ключевой вопрос требует суммирования смыслов и выводов.
– Прежде всего, отметим, что устойчивое развитие находится под влиянием комплексных рисков, в том числе политического характера. Очевидна необходимость формирования благоприятной мировой политической среды, обеспечивающей поступательное движение к намеченным целям. С методологической точки зрения важно укрепить академическую интеграцию между такими дисциплинами, как мировая политика и международные отношения и теоретическими концепциями устойчивого развития в глобалистике и смежных гуманитарных дисциплинах.
– Практика показывает, что традиционная трехгранная модель устойчивого развития (экология – экономика – социальная сфера), разработанная 30 лет назад, уже не способна охватить всю сложность происходящего. В нее необходимо включить как минимум два компонента – политику и идеологию. Только в этом случае можно говорить о формировании многомерной среды для реализации жизнеспособной стратегии устойчивого развития.
– Концепции посткапитализма, как было показано, сохраняют размытые смыслы, не учитывая в достаточной степени политические факторы. Однако они фиксируют важное: изменения природы мировой экономики, связанные с развитием высоких технологий, коммуникационных систем и сетевых структур. Все это формирует принципиально новую среду, предчувствуемую исследователями, но пока недостаточно описанную. Именно в этой среде международным организациям и правительствам предстоит реализовывать стратегию устойчивого развития.
– Изменения должны произойти и в области политических и идеологических факторов. Взаимосвязанные кризисы среднего класса, демократии (в ее классическом понимании) и производных от нее идеологий препятствуют устойчивому развитию. Реализация глобальных стратегий в социально фрагментированных, деидеологизированных или инфицированных популизмом, общественных системах, представляется нереалистичной.
– Кроме того, важно учитывать, что стратегии устойчивого развития разработаны и институционализированы в рамках ООН, организации, нуждающейся в серьезном реформировании. Прежде всего, с целью подключения к вопросам глобального регулирования развивающихся стран.
– Представляется также, что важным фактором станет дальнейшая экологизация политического и социального пространства, обусловленная императивами выживания человечества. При этом основную функциональную нагрузку должны взять на себя не только агенты экологического глобального регулирования, но и сетевые неправительственные организации в рамках гражданского общества. Однако инициативы сверху имеют приоритетное значение. Очевидна необходимость создания адекватных регулятивных систем в области «зеленой энергетики», без которых любые передовые технологии не смогут распространиться по всему миру, включая регионы, особенно страдающие от экологических кризисов. Эти вопросы должны стать предметом особого внимания активно развивающихся научных дисциплин – политической глобалистики и экополитологии.
– Наконец, с высокой степенью определенности можно прогнозировать дальнейшее развитие интеграционных процессов, в результате которых наднациональные субъекты начнут выходить в область мировой политической власти. Их становление в период амбициозного роста будет сопровождаться высоким уровнем геополитической и экономической конкуренции. Именно в многополюсном мире интеграционных систем, в обновленных социально-экономических пространствах «посткапитализма» и «пост-демократии» предстоит реализация судьбоносной для человечества стратегии устойчивого развития.