Полвека любви
Шрифт:
В последнем труде Сталина содержались удивительные формулировки. Рассматривая злободневный вопрос о предстоящем переходе к коммунизму, он объявил, что для этого необходимо «поднять колхозную собственность до уровня общенародной собственности, а товарное обращение тоже путем постепенных переходов заменить системой продуктообмена, чтобы центральная власть или другой какой-либо общественно-экономический центр мог охватить всю продукцию общественного производства в интересах общества». Далее вождь обращал внимание всей страны на «излишки колхозного производства»: они-де поступают на рынок, включаются в систему товарного обращения и именно этим мешают поднять колхозную собственность до уровня общенародной. А посему «нужно выключить излишки колхозного производства из системы товарного обращения и включить их в систему продуктообмена между государственной промышленностью и колхозами. В этом суть».
А я вспоминал крамольные выкрики Никифорова: «В колхозе жрать нечего!» — и думал: какие еще излишки? И что будут «жрать» колхозники, если и «картоху» с их огородов отнимут, включат «в систему продуктообмена»?
В «сокровищницу марксизма-ленинизма» товарищ Сталин внес еще одну надуманную схему, бесконечно далекую от реальной жизни. Возможно, проживи он еще пять — семь лет, в соответствии с его предписаниями началось бы это «выключение» и «включение» — и кто знает, какая новая смута пошла бы по многострадальной России? Сколько миллионов судеб поломал бы новый преступный эксперимент?
Плывут тучи, и каждая в полнеба, каждая с дождем. Изольется и неторопливо уплывает. С полчаса только ветер посвистывает, а в небе иной раз и голубизна проступает сквозь серый полог. Но вот наплывает следующая туча, и опять проливается холодный дождь.
Море неспокойное, угрюмое. Неприветлива осенняя Балтика. Над волноломом аванпорта бесконечно вспыхивают белые султаны пены.
Но прогноз сулит улучшение погоды, и поэтому корабли выходят в море: начинается общефлотское учение. На одной из лодок серии «Щ», то есть на «щуке», выхожу и я в свое первое подводное плавание.
В назначенный район «щука» идет в надводном, крейсерском положении. Деловито стучат дизеля, горький дымок выхлопов вьется над мостиком. На мостике — командир «щуки» капитан 3 ранга Винник, вахтенный офицер, рулевой и сигнальщик. Торчу тут и я. Строго говоря, мне делать на лодке нечего. Офицеры штаба и политотдела бригады выходят в море в качестве «обеспечивающих». Экипажи без них знают, что надо делать в походе, в няньках не нуждаются, но уж так заведено — учения надо «обеспечивать».
Стою, держась за ограждение мостика, покуриваю. На мне куртка-альпаковка, сапоги — снаряжен по-походному. Чем дальше в открытое море, тем сильнее качка. Рубка с мостиком кренится влево-вправо, влево-вправо… и так без конца…
В центральном посту командир лодки шагнул к штурману, неустанно колдующему над путевой картой.
— Место?
Штурман упирает острие карандаша в точку счислимого места, полученного на основании показаний компаса и лага.
— Глубина?
Штурман включает эхолот. Возникает негромкий ровный гул, сменяется частыми щелчками — и на черном диске указателя глубин вспыхивает неоновый огонек против цифры «30». Посланный импульс, оттолкнувшись от грунта, вернулся.
Спустя еще какое-то время, сверившись с картой, командир приказывает:
— По местам стоять, к погружению. Стоп дизеля! Товсь моторы!
Коротко прогудел ревун. Команды следуют одна за другой:
— Открыть кингстоны главного балласта! (Слышны как бы удары по корпусу, и на приборной доске белым светом вспыхивают лампочки.) Открыть клапана вентиляции главного балласта!
Трюмные машинисты, отрепетовав команды, врубают рычаги, крутят разноцветные штурвальчики. Слышен глухой шум — это вода сквозь кингстоны врывается в цистерны, вытесняя воздух через клапана вентиляции.
Команда за командой:
— Отвалить горизонтальные рули!.. Закрыть клапана вентиляции! (Вспыхивают синие огоньки…) Оба малый вперед!
Ну вот, лодка под водой. Идем на перископной глубине. У боцмана перед глазами — красноватая трубка дифферентометра, воздушный пузырек в ней плавает посередине — это значит, что лодка держится на ровном киле.
— Оба средний вперед!
Лодка слегка задирает нос, пузырек в трубке поплыл вправо, но боцман начеку: плавно двигает рукоятки контроллеров, регулируя положение горизонтальных рулей. Лодка выравнивается. И в центральном посту, еще минуту назад наполненном командными словами и звуками, сопровождающими погружение, наступает тишина. Только доносится с кормы, из шестого отсека, вкрадчивый шелест электромоторов.
Затаившаяся под неспокойной поверхностью моря лодка как бы примеряет свое молчание к тишине подводного мира.
Атака торпедного катера — вся на виду, сближаешься на огромной скорости с целью и, если тебя не накрыли артогнем, всаживаешь в нее торпеду. Атака субмарины — скрытная. В скрытности и заключен весь смысл подводного плавания. Где-то идет конвой «синих» — условного противника. На его предполагаемом курсе размещается завеса из нескольких лодок, каждой из которых «нарезан» район на пеленге завесы. И лодки ходят, ходят курсами, перпендикулярными этому пеленгу, поджидая цель. Ожидание бывает долгим, даже очень долгим.
Время от времени командир поднимает перископ, его глаз у окуляра заливает дневной свет. Там, наверху, пусто. Не видно «синих».
Заглядываю в окошко гидроакустической рубки. Там на круглом экране мерцает и как бы плещется светло-зеленое кружево. Гидроакустик, серьезный малый, медленно вращает рукоятку. На его ушах черные блюдца наушников. Вот, думаю я, романтическая профессия — слушать море…
Гидроакустик первым и обнаруживает конвой «синих». На пределе досягаемости шумопеленгаторная станция уловила нужные звуковые колебания.
— Шум винтов корабля по пеленгу тридцать пять, — докладывает акустик. — Похоже на сторожевик, — добавляет он немного погодя.
— Держать контакт! — велит командир и поднимает перископ.
Центральный пост стряхивает с себя кажущееся сонное оцепенение. Ежеминутно сыплются доклады гидроакустика. По ним штурман на карте графическим способом определяет курс цели и скорость. А на приборе элементы движения цели вырабатывает торпедный электрик. С их помощью командир рассчитывает угол встречи и принимает решения…