Последние слова знаменитых людей
Шрифт:
«Генерал Буланже покончил жизнь самоубийством».
На другой день он застрелился на могиле Маргерит.
На их общей надгробной плите была добавлена надпись, составленная Буланже:
КАК МОГ Я ПРОЖИТЬ ДВА С ПОЛОВИНОЙ МЕСЯЦА
БЕЗ ТЕБЯ?
Эта смерть заставила пролить слезы многих дам. Иначе отнеслись к ней не склонные к сентиментализму политики и военные. Их мнение выразил Жорж Клемансо: «Он умер, как жил, – как младший лейтенант».
Михаил Афанасьевич Булгаков
(1891–1940)
писатель
В
7 марта, за три дня до смерти, жена сказала ему: «Я даю честное слово, что перепишу роман, что я издам его, тебя будут печатать!» Булгаков слушал довольно осмысленно, а потом сказал:
– Чтоб знали… чтоб знали…
8 марта он обратился к жене со страстным монологом:
– …Ты была моей женой, самой лучшей, незаменимой, очаровательной… Когда я слышал стук твоих каблучков… Ты была самой лучшей женщиной в мире… Божество мое, мое счастье, моя радость. Я люблю тебя! И если мне суждено будет еще жить, я буду любить тебя всю мою жизнь. Королевушка моя, моя царица, звезда моя, сиявшая мне всегда в моей земной жизни! Ты любила мои вещи, я писал их для тебя… Я люблю тебя, я обожаю тебя! Любовь моя, моя жена, жизнь моя!
И еще он спросил:
– Любила ли ты меня?
Он не спал почти целые сутки. Порывался встать и говорил: «Идти…». «Измучен… отдохнуть бы… тяжело… болит… вижу… неужели ты не можешь… неужели вы не можете… сочинение… немцы… немцы… Маська!»
Последним его словом, которое записала жена, было:
– Мама…
Иван Алексеевич Бунин
(1870–1953)
писатель
В последние годы, вспоминает поэт и критик Георгий Адамович, «о смерти он [Бунин] думал, кажется, больше всего физически: представлял себе и даже иногда изображал – как будет лежать в гробу, каков будет в своем “смертном безобразии” (его подлинные слова). А если и размышлял о возможном или невозможном “после”, то едва ли настойчиво».
Последняя запись в его дневнике была сделана 2 мая 1953 года:
«Это все-таки поразительно до столбняка! Через некоторое очень малое время меня не будет – и дела и судьбы всего, всего будут мне неизвестны!.. И я только тупо, умом стараюсь изумиться, устрашиться!»
По свидетельству его жены Веры Николаевны, незадолго до смерти Бунин жаловался, что «у него vie monque'e» (жизнь прошла впустую, франц.) и что «он не сделал того, что мог бы сделать…»
Осенью 1953 года Адамович говорил с ним об «Анне Карениной». Он спросил, помнит ли Бунин главу о встрече Анны с Вронским ночью, на станции. Бунин тяжело приподнялся, оперся на локоть
– Помню ли я? Да что вы в самом деле? За кого вы меня принимаете? Кто же может это забыть? Я умирать буду и то на смертном одре повторю вам всю главу чуть ли не слово в слово…
Писатель скончался в Париже 8 ноября 1953 года, в два часа ночи. На его простыне лежал том толстовского «Воскресения».
Франсуа де Монморанси-Бутвиль
(1600–1627)
французский граф
Де Бутвиль был самым заядлым дуэлянтом эпохи Людовика XIII: на его счету 22 поединка.
В 1626 году кардинал Ришелье добился издания эдикта о смертной казни за повторную дуэль. Тем не менее 12 мая 1627 года де Бутвиль скрестил шпаги с маркизом де Бёвроном на Королевской площади Парижа – среди бела дня, чуть ли не напротив особняка Ришелье. Их примеру последовали две пары их секундантов. Шестерная дуэль кончилась тем, что де Бутвиль подарил жизнь уже побежденному противнику, один из секундантов погиб, а один был ранен.
Де Бутвиль и его секундант были схвачены и приговорены к смерти. Об их помиловании просили принцы и герцоги, но Ришелье заявил королю: «Дело идет о том, кому будет перерезано горло – дуэлям или законам Вашего Величества».
Казнь состоялась 22 июня на Гревской площади. Когда голова де Бутвиля уже лежала на плахе, палач попросил его надеть на глаза повязку. Граф ответил:
– Не нужно, мы со смертью часто смотрели друг другу в глаза.
Так рассказано в «Хрониках Дворца правосудия» Ораса Рэссона (1838).
В книге Клода Авелина «Последние слова» (1957) приведена иная версия – без сомнения, легендарная. Когда де Бутвиль положил голову на плаху, палач шепнул ему на ухо: «Наберитесь отваги, господин граф, я делаю это впервые». Тот ответил:
– Болван! По-твоему, мне это не впервой?
Доминик Буур
(1628–1702)
французский историк и филолог
В 16 лет Буур стал членом ордена иезуитов. Потом он преподавал словесность и риторику. Ему доверяли обучение принцев крови; он был постоянным посетителем парижских салонов. Сочинения светские перемежались у него с сочинениями религиозными. Говорили, что он «служит земле и небу по шесть месяцев в году».
Но прежде всего он был признанным экспертом по части литературного стиля. Писатели первой величины, включая Буало, Лабрюйера и Расина, присылали ему на отзыв свои сочинения.
Его трактат «О верности хода мысли в творениях ума» многократно переиздавался и переводился на другие языки. Тем не менее парижские остроумцы утверждали, что «единственное, чего недостает отцу Бууру, чтобы писать безупречно, это умение мыслить».
Доминик Буур умер в Париже 27 мая 1702 года. Позднее стали рассказывать, что перед смертью ревнитель чистоты языка произнес: