Послевкусие
Шрифт:
– Да, и мне показалось, что сильно он не был огорчён.
– Это хорошо. Главное, не держать зла. Всё ещё у вас обоих впереди. Отец боднул плечом дочь.
– Только у Хельги никогда нет неизвестности, она всё за себя знает.
– Знать-то я знаю, а вот открыть пачку молока не могу.
Странное существо задышало в затылок Бориса Николаевича. Цепкие пальчики крепко держали пакет с молоком, и само существо почти протиснулась между двумя передними креслами в машине. Борис Николаевич остановил машину. Все напились молока. Есть никто не хотел. Остатки молока в пачке Хельга унесла с собой на заднее сиденье.
– Допью.
– Я могу ещё одну открыть, – предложил Борис Николаевич, стараясь не смотреть на Хельгу.
Его смущала необычная внешность. Остренькие локоточки, коленочки. Смешные гольфы, юбочка в клеточку. Черт те что! Всё на ней топорщится. И юбка, и воротник у блузки, и волосы на голове. Бог создал эту голову явно не для её владелицы. Глаза и те навыкате.
– Вам там удобно?
– Спасибо. Мне хорошо с вами.
Ответ понравился Борису Николаевичу и расположил к нему Хельгу. Оставшуюся часть пути он будет заботиться о ней.
Борис Николаевич позвонил Татьяне, сказал, что подъезжает. Он и до этого звонил, так что у Татьяны была возможность и время наготовить на четверых. Джеки счастлив: куда-то делся мужчина, постоянно стоящий меж ним и хозяйкой. Джеки подозревал, что это с ним его счастье болтает по телефону, но что он вернётся так скоро, никак не ожидал. Да не один! Привёз с собой свору дурно пахнущих дальней дорогой девиц. На всякий случай пёсик скрутил хвостик плотнее и присел на него, дрожа и волнуясь. Если Джеки уставился на обеих девиц, переводя глаза с одной на другую, то Татьяна уставилась на неказистого, даже корявого подростка, стоящего рядом с дочерью Бориса Николаевича. Она видела его дочь на фотографии и сразу узнала. Уродец выглядел вялым и болезненным.
– Кто это и что с ней? – закрыв за собой дверь в ванную комнату, спросила она Бориса.
– Устала, плохо переносит дорогу да ещё надышалась смога в Москве.
– Это понятно! Но почему она так выглядит?
– Дорогая моя, она лилипут.
– Что лилипут будет у нас делать? Что едят лилипуты?
– Она подруга Маши.
– Я понимаю.
Но по лицу Татьяны было видно, что она в растерянности.
– Я всё равно не знаю, как с ней себя вести.
– Обойдётся, дорогая. Мы же с ними не будем жить, уйдём к тебе.
Они вышли из ванной.
Маша, как и положено приезжим людям, сидела на стуле, положив руки на стол. Существо коленками стояло на стуле и ручками перебирало букет искусственных роз в вазе на столе.
– Какие замечательные грустные цветы. Они замёрзли, правда? Но им хорошо с вами.
Когда Татьяна увидела их в магазине, она точно так же и подумала. Цветы были грустные, замерзшие и очень красивые. Их никто бы не купил, решила Татьяна, и забрала их к себе. В квартире цветы смотрелись еще красивее. Странное существо думало и рассуждало, как она сама.
– Борис! Принеси из комнаты диванную подушку для гостьи на стул. Ей будет удобнее.
Как-то незаметно перестали обращать внимание на непривлекательность девочки. Хозяйка улыбалась гостье.
– Спасибо, – Хельга воспользовалась подушкой без всякого смущения.
Ноги её в смешных гольфах не доставали до пола, носочки ног забавно тянулись вниз. Маша находилась в сложной ситуации. Вроде у отца она, но не дома, и рядом женщина совершенно чужая. На «ты», на «вы»? Как с ней разговаривать? Отец разлил шампанское по бокалам.
– За дочь, за гостью, за хозяйку в доме!
Все выпили немного из своих бокалов.
«Ничего себе! – подумала Маша. – Выходит, папина квартира её, раз она хозяйка, а я кто же тогда? В мамином доме ухажёр поселился. Получается, что он там тоже хозяин, а кто же я?»
– Правда, на него Мишка похож? – Хельга протянула Маше через стол стеклянную фоторамку с портретом малыша, смахивающего на Мишку.
– Это мой сын. Он уже взрослый, – разъяснила Татьяна.
– У моего знакомого есть племянник, очень похож на вашего сына.
Три женщины склонились над фотографией.
Раздался звонок телефона. Татьяна ответила и долго стояла, слушала, затем ушла в другую комнату. Её не было какое-то время. Салаты были все попробованы, надо было разливать грибной суп. Борис Николаевич пошёл за Татьяной. Она сидела на кровати в комнате, сложив руки на коленях, со спокойно-отрешённым лицом.
– Что-нибудь случилось?
– Нет ещё. Завтра прилетает мой сын из Франции.
– Так это же радость!
– Разумеется. Я много лет ждала этого. Что теперь делать с этой радостью, как мне себя вести, я ничего не чувствую в себе?! – На последних словах, женщина сорвалась на крик. – Отец вырвал сына из моей жизни совсем ещё маленьким, дочь увели наркотики! Я что, такая плохая? Почему у меня не как у тебя? И эти совпадения… Взяла в руки фотографию сына эта странная девочка, а он в это время поехал в аэропорт.
– Его отец звонил?
– Да.
– Девочка тут ни при чём. Совпадение. Да не бойся, я с тобой! Справимся! Дочь поможет, её подруга.
– Да? Что это я раскисла? Страшно! Столько лет прошло! Его отец утверждает, что это его желание.
– Вполне понятное желание.
– Я уже и не надеялась. Какими словами мне себя оправдать? Столько лет меня с ним не было!
– Думаю, твой сын во всем разобрался, потому и едет на встречу.
– Всё равно страшно!
Они вернулись на кухню.
– Наливаем ещё шампанского. Есть повод. – Борис Николаевич постучал пальцем по стеклу фотографии. – Малыш с фотографии на пути в аэропорт, откуда прилетит к нам, но уже взрослым юношей.
Татьяна заплакала. Девушки ринулись её успокаивать, узнав, что сын рос без неё и на чужбине.
Встал вопрос размещения гостей. Тут взяла слово Маша. По её мнению, отец и Татьяна как молодожёны должны остаться в доме, в котором у них завязались отношения. Молодёжь пойдёт жить в квартиру Татьяны. Они будут приходить в гости, и постепенно всё наладится. Молодёжь там, молодожёны здесь.