Прекрасный белый снег
Шрифт:
Глава одиннадцатая
Ещё где-то с месяц Венька торговал очками. На рынке в Гдыне он встретил Саню, своего старого приятеля, когда-то их познакомил Сашкин друг, Валерка. Он, как и когда-то Венька, таскал через границу Валеркин контрабас, и сам понемножку чем-то приторговывал. И вот уже Венька предложил своему другу поработать. У Сани, по его словам, украли паспорт, или, что выглядело чуть правдоподобней, он сам же потерял его по пьянке. Хотя, в действительности, это было и не важно: в Гданьске он съездил в консульство, там подал заявление, и ровно через месяц, как раз тот самый Венькин месяц, получал какой-то новый документ, позволявший хотя бы пересечь границу. Тяжёлые времена он пережидал у Мирки
Так или иначе, Саня был не против: друзей своих он, судя по всему, уже немного утомил, денег, даже на пиво, не говоря уже о билете в Рашу ему толком не хватало, и Венькино предложение для Сани оказалось просто шикарным выходом из ситуации. Он перебрался к Веньке, и где-то ещё дней десять они торговали в Гдыне, но там не шло, и Саня предложил другое место, какую-то известную ему одному торговую аллею в Гданьске. Там, без особенных успехов они просидели ещё целых две недели.
Часов уже с двенадцати Саня заряжал как следует по пиву, от одного только его вида народ шарахался, очки продавались очень слабо, и вскоре это мученье надоело Веньке окончательно. Закончилось всё это случайной встречей, в электричке. Свои же ребята, из его родной Старухи, те самые, кого он сам когда-то вывез в Польшу, торговали здесь теперь очками. Недолго думая он предложил забрать его остатки, за деньги или на реализацию. Сложно сказать, то ли победила жадность, уж очень сладкую он назвал ребятам цену, а может им просто было неудобно отказывать, достоверно теперь это не узнаешь. Так или иначе, сделка состоялась, и следующим утром он закинул им свою, теперь уже совсем худую сумку с остатками товара.
На этом польская тема для Веньки практически закончилась. Уже к обеду ребята добрались до Варшавы, а ближе к ночи и до Белостока, и там, почти три дня, набирали товар домой — небьющуюся французскую посуду.
Дождливым серым утром, около пяти,} старенький микроавтобус Ныса подъехал к вокзалу города Белосток, заехал прямо на платформу, остановился у вагона поезда следующего в Союз. На платформе было пусто. Из машины вышли двое, коротко переговорили с проводником, минут за пятнадцать, вместе с водителем машины, загрузили в вагон какие-то коробки... Поезд тронулся... Фургон посуды, всего за дополнительный полтинник баксов, с согласия проводника выгрузили они в купе поезда Варшава-Ленинград.
Вторую половину лета и начало осени они мотались между Звёздной и Пионерской, где на маленьких стихийных рынках, у метро, их общие друзья продавали Венькину посуду. Закончилось это, как и положено по жанру, разборкой с местными бандитами, из коей, сказать по правде, ребята вышли без больших потерь. А Венька, по итогам распродаж, довольно неожиданно для самого себя вдруг оказался владельцем хоть и подержаной, но с виду очень приличной, да и на ходу ещё довольно крепкой трёшки БМВ, первого в своей жизни автомобиля, и не имея даже прав, отъездил на этой трёшке почти год.
Со Светкой, конечно, он встречался, но не слишком часто: на личную жизнь, с этим его очередным, довольно странным и далеко не самым лёгким бизнесом, времени почти не оставалось. Звонить он ей теперь мог только на работу, у мамы она бывала редко, а номер телефона, в новом, очень по ощущениям Веньки временном жилище, он даже не спросил, не хотел случайно нарваться на Марата. "Чего, — казалось Веньке, — жизнь людям портить, ей же только хуже будет..."
И всё же, бизнес бизнесом, а любовь любовью, настоящую любовь никакой бизнес не разрушит. Как говорится, если любовь мешает бизнесу, бросай такой бизнес поскорее... Существует правда, некоторая вероятность остаться в результате и без того и без другого... Да уж... Вот они, подумалось внезапно автору, настоящие маленькие трагедии сурового, безжалостного мира чистогана...
В общем, торговля торговлей, посуда посудой, но милая, конечно же важнее, так что, хоть и редко, но всё же они встречались. И иногда бывало, хоть Венька и не очень понимал, как такое в принципе возможно, и тем не менее: частенько она оставалась у него и до утра... У них даже появились общие друзья: Андрюха — Венькин брат, пришедшийся ей как-то сразу по душе, похожий чем-то на медведя Вовка — старый друг которого отчего-то все вокруг называли не Вовкой а Волохой, Серёга — большой умелец всё изгадить, и кто-то ещё из его Старухи, как они называли свою любимую Старую Деревню — микрорайон, где выросли и научились пить стаканами портвейн.
Как-то, в самом конце августа, их пригласил на день рождения Волоха. Трудился он в то время в Цыпе, как между собой они называли ЦПКиО, работником по парку, но по большому счёту не так чтобы уж прямо и трудился: ничего особенного он там не делал. Пристроил туда Вовку, почти как в санаторий, родной брат его жёны, тоже по странному совпадению Светланы, являвшийся директором паркового хозяйства. Теперь в ведении Волохи был длинный дровяной сарай, использовавшийся по большей части для хранения финских санок, а заодно и дров, и небольшая, с печкой, диваном и столом избушка на берегу первого пруда. Кроме того, в его хозяйстве имелся и большой мангал, что вместе с наличием самой избушки и являлось самым весомым аргументом, чтобы отпраздновать событие именно здесь, в их любимом парке. Мероприятие, дабы не травмировать безудержным весельем психику посетителей и охраны парка, Волоха с молчаливого согласия друзей запланировал на субботу, в поздний вечер, ближе уже к ночи.
Часов около восьми Венька встречал свою любовь на Чёрной Речке, у выхода, чтобы не пропустить случайно. Она, как и обычно, опаздывала немного, но он на этот счёт не переживал, совсем, к вечным её опозданиям он давно привык. В ларёчке у метро он взял бутылку Стеньки Разина, и на широком, за день нагретом солнцем парапете, под сигаретку потягивал пиво из бутылки. Народ с небольшими интервалами тянулся потихонечку на выход, Венька отсчитывал поезда: второй, третий, пятый... И наконец, когда пиво было выпито а поезда считать Веньке надоело, из-за дверей с небольшой сумкой на плече показалась знакомая фигурка с белым хвостиком.
— Привет, — улыбнулась она Веньке. — Ну привет. Скучаешь?
— Да ладно, — поднялся он ей навстречу. — Вот, разминаюсь понемножку, — он показал глазами на бутылку из-под пива. — Ну привет. Далеко собралась?
— Да нет. Никуда я не собралась. Вот, смотри, — она присела на парапет и приоткрыла сумку. — Подарок...
Из глубины раздалось тихое повизгивание, и следом высунулась маленькая белая щенячья голова, с чёрным, блестящей мокрой пуговицей кончиком веснущатого носа и бело-рыжим пегим ухом.
— Это Мартин. Красавчик, правда? — счастливо улыбалась почесала Светка за ушком свой подарок. — Мартин, а это Веня. Я знаю, вы понравитесь друг другу. Пойдём, на травку его выпустим. Пусть прогуляется... Пока катастрофы в сумке не случилось... Он же ещё совсем малыш...
Когда они добрались до избушки уже почти совсем стемнело. Волоха колдовал неспешно над углями, Светлана нанизывала мясо на длинные витые шампура, парни небольшой кучкой обсуждали что-то у воды.
— Так, Веньчик как всегда опаздывает, — прокомментировал их появление Волоха. — Здорово, брат! — Он протянул Веньке свою огромную, литой сковородой чугунную ладонь, за плечики слегка приобнял Светку: — Привет, Светик, как дела?