Причесывая жирафу
Шрифт:
Бедное создание разразилось конвульсивными рыданиями. Оно стучало ногой, терло лицо и проливало горькие слезы на шелк дивана.
– Вы очень злой, очень отвратительный полицейский, - сетовал Умберто.
– Вместо того, чтобы изливать свою экспансивность, вы бы сделали лучше, если бы осведомили меня. Если вы будете говорить серьезно, я сделаю так, что вы окажетесь в стороне от этого отвратительного дела, и это даже не будет стоить вам ни одной лиры.
Наводнение слез сразу прекратилось.
– У меня есть ваше честное слово?
– Вы его имеете, но никому об этом не говорите: оно было последним, что у меня оставалось. Итак, прекрасный блондин?!
– Ну вот... я... у меня период депрессии, и, чтобы подбодриться, мне необходимо немного допинга...
Я немедленно вспомнил о двух пакетах с белым порошком в потайном ящике Градос. Это осветило все.
– Они снабжали вас наркотиками?
– Да. Каждый раз, когда они проезжали через Турин, они привозили мне наркотики. И не дорого, потому что они были настоящими друзьями.
Я задумался.
– А где вы были в эту ночь, маркиз?
Он возмутился:
– Ведь не можете же вы подозревать меня в том, что я их убил! Не забывайте, что я маркиз ди Чаприни.
– Э, нет!
– проворчал я.
– Вам совершенно не нужно кричать об этом, Тото. Бесполезно повышать голос, я не вижу причины, почему бы мне не подозревать в убийстве маленького маркиза, начиненного наркотиками и хвастающего тем, что дружит с торговцами наркотиков.
Это удручило его и он заплакал.
– О! Как вы жестоки со мной!
– Ответьте на мой вопрос, прошу вас!
– Эту ночь я провел здесь с моими желанными друзьями. Я могу сообщить вам их имена, и, надеюсь, они вас убедят.
– Я тоже надеюсь на это, но только ради вас. А что, Градос были крупными перевозчиками наркотиков?
– Я этого не знаю.
– Но-но, без вранья, я этого не терплю. А если я недоволен, то я сержусь, и не скрываю, что когда я сержусь, то начинаются неприятности.
– Но я действительно не был в курсе их дел.
– Забавно! А у них было много таких клиентов, как вы?
– Я вам клянусь, что не знаю. Но это возможно, ведь они работали в цирке. Я абсолютно ничего больше не могу вам сказать. Я не могу...
– С кем, помимо вас, они виделись в Турине?
Красивая "маркиза" пожала хрупкими плечами. Она, вероятно, очень не дурна в вечернем наряде.
– Я не знаю.
– С синьорой Кабеллабурна?
– наугад спросил я.
Он нахмурил брови.
– Возможно! Я действительно слышал, как в ту ночь Донато звонил этой даме.
– Откуда он звонил?
– Отсюда. Они пришли выпить по стаканчику после выступления у Тортиколи. Донато попросил у меня разрешения позвонить по телефону, а так как телефон находится в соседней комнате, то я отлично слышал, как он вызывал синьору Кабеллабурна.
– Что он ей сказал?
Тото наморщил лоб. Он не очень-то хорошо знает. В то время он, вероятно, баловался с другим Градос, и голова его была занята совсем не этим!
Мы продолжаем.
– А он ничего не сказал, вернувшись после того, как позвонил? спросил я.
Очаровательный маркиз колебался.
– У него был озабоченный вид, и он сказал своему другу: "Джузеппе еще не вернулся".
Я порывисто схватил ди Чаприни за руку.
– Повторите!
– Он сказал: "Джузеппе еще не вернулся", - заявил Тото.
Не знаю, помните ли вы еще, банда бездельников, что убитого шофера звали Джузеппе Фаролини.
– А что ответил Поль?
– Ничего. Это, казалось, не слишком его обеспокоило.
– А вчера вы опять виделись с Градос?
– Нет, я был в Милане. Но они должны были прийти сюда вечером.
– Вы знакомы с Кабеллабурна?
– Я встречался с ним на приемах.
– Какого рода эти люди?
– О, он крупный делец. Он очень богат. Его жена...
Его жена - тоже, вероятно. Хотя она уже мертва.
– Ну, что же его жена?
– спросил я.
– Она, казалось, скучала в жизни.
– И она пользовалась наркотиками?
– Я могу в это поверить, - ответил Тото.
Мой мизинец сообщил мне, что мне больше нечего вытянуть из этого херувима. Я встал, чтобы выйти.
– Вы сообщите об этом итальянской полиции?
– спросил он.
– Нет, моя прелесть, - ответил я маркизу.
– Только не исключено, что итальянская полиция сама додумается до этого. Она захочет спросить людей, с которыми общались Градос после их приезда в Турин, ну, а так как вы находитесь в их числе, то не исключено...
Он улыбнулся:
– Это относительно наркотиков?
– Я вас понял. Но это зависит целиком от вас. Вам нужно сыграть так, чтобы ваш нос был чист, если можно так выразиться.
Я ушел. А как вы думаете, кого, выходя, я встретил на пороге?
Моего дружка Ферна-Брасса. По его лицу я понял, что наши встречи начинают становиться все менее и менее сердечными.
– Что вы тут делаете?
– первым разразился он.
– Я собираю милостыню для церковного прихода, - ответил я.
– Вам нет нужды идти туда, так как мне здесь уже подали.
С этими словами я прошел прочь, адресовав ему приветливую улыбку.
7
То, что больше всего взволновало туринцев, - это не убийство Джузеппе Фаролини и не убийство Градос или герцога де Гиза. Их также не волновала кража знаменитой картины, хотя она и произошла при таинственных обстоятельствах.