Притворщик-2, или Сага о «болванах»
Шрифт:
— Соскучился по родным березкам? — посочувствовал я.
— По всему сразу, — он потянулся было за стаканом, но передумал и закурил, — один черт, через пару-тройку лет выйду на пенсию, прикуплю…
— Дом на Рублевке.
— На хрен. Прикуплю избушку в деревне, насолю грибов, наквашу капусты, затоварюсь водкой в сельпо и…
— Обязательно загляну на денек-второй, — пообещал я.
— Под такой закусь — на неделю, как минимум.
— Принимается, — согласился я, — а, что, все-таки по первому вопросу?
— А то сам не понимаешь, — мы чокнулись и откушали. Закусили рыбкой, — тебя конкретно, слили, боярин. Уходи на дно.
— Рад бы, не разрешают.
— Хреново.
— Кто бы возражал, — я тоже закурил, — на меня наезжали три раза. Первый раз подсунули для пробивки какого-то чайника, просто бросили под танк, кого не жалко.
— …Или они элементарно были не в курсе, на что ты способен, — возразил Толя.
— Может и так, зато во второй раз постарались.
— И, все равно, — он взглядом указал на полупустую бутылку, я кивнул, — ни хрена они о тебе не поняли, — принялся разливать, — никто здесь не знает, кто ты такой на самом деле, и штатники не знали.
— Китаец знал, — я поднял стакан на уровень глаз. — За Лю! — и выпил, не чокаясь.
— Не возражаю, — Грек повторил упражнение. — Все-таки, выручил.
— Не в этом дело, — я принялся сооружать сложный бутерброд. После выпитого, как всегда, захотелось есть. — Просто, ушел, думаю, последний из прежних.
— Осколок эпохи, бывшая живая история, — подхватил он, — сколько, по-твоему, он положил наших?
— Думаю, что немало, но и мы, сам понимаешь…
— Вообще-то, верно, — согласился он. — Тот еще был народный умелец. А погиб как какой-нибудь депутат, бах, и готово.
— Всех нас когда-нибудь, может быть… — трагически молвил я и вгрызся в бутерброд.
— Одно странно, почему именно так?
— А как бы ты хотел, мечом по шее или стрелой в жопу?
— Ты прожуй сначала.
— Уже… — я встал, пересек комнату, открыл холодильник.
— Грека, ветчины хочешь?
— После того, что ты рассказал, нет.
— Вот, и я — нет. Так, о чем ты?
— Почему стреляли в грудь, а не в голову?
— Зонтик.
— Какой зонтик?
— Обычный, мы сидели на открытой веранде под зонтом. Если стрелок располагался на верхотуре… — и замолчал.
— Что?
— В радиусе пятисот метров зданий вообще не было.
— Значит…
— Работал ворошиловский стрелок.
— Видать, так и было, — согласился он. — Хлопнули Лю и хлопнули, с кем не бывает. Помянули и забыли. Давай-ка прикинем лучше одно место к другому. Что мы, как ты любил говорить, имеем?
— До сих пор люблю…
— Тем более.
— Имеем мы, дорогой товарищ, полную жопу огурцов. Центр дуркует…
— Как всегда, — меланхолично молвил Грек.
— В этот раз с удвоенным энтузиазмом, — возразил я, — в местной резидентуре явно протечка, боюсь, в столице тоже капает.
— Отлично! — воскликнул Толя. — Просто замечательно. А хоть кто-нибудь тебе помогает?
— Один паренек из здешних, по заданию Центра.
— Толковый?
— Вполне.
— Доверяешь?
— Частично, как учили. По крайней мере, об этой квартире он не знает.
— И это правильно, — он разлил остатки по стаканам. — За удачу!
— Присоединяюсь.
— Кстати, ты уже знаешь, где эта хреновина?
— Скоро буду знать.
— Последний вопрос.
— Ну?
— Что за группа поддержки в зеленом «Фиате»?
— Понятия не имею.
Глава 19
Мы в глаза друг другу глянем…
— Ну, вспомни еще что-нибудь, — продолжил ныть я. — Ты не представляешь, как это важно.
— Рад бы помочь, товарищ майор, — ему очень нравилось обращаться ко мне именно так. — Но мне действительно нечего добавить.
— Да, пойми же ты, — с последней надеждой в голосе проговорил я, — любая мелочь…
— У меня абсолютная память… — Славик поднял голову и с любопытством посмотрел на меня. — Все так плохо?
— Ты даже не представляешь, как… — тяжко вздохнул я и полез в портсигар за куревом, протянул сигарету и ему. — Будешь?
— Спасибо, я не курю.
— Молодец.
— Если у вас все, — он поднялся, — извините, очень много работы.
— Спасибо, Слава, ты мне очень помог, — я тоже встал на ноги и подошел к нему. — И последнее…
— Что? — сочувственно спросил он.
— Ладно, проехали, забудь… — молвил я и вдруг двинул ему кулаком под дых.
Добавил ладонью по почкам, уронил на пол и принялся бить ногами. Не так, чтобы покалечить, а чтобы сделать очень больно. А иначе с этими умниками просто нельзя.
На секунду прервался. Пауза, знаете ли, нужна не только в театре.
— Что вы делаете? — Славик поднял перекошенную от боли мордашку и удивленно на меня посмотрел. — За что?
— Он еще спрашивает, — прорычал я.
Схватив за галстук, поднял этого красавца на ноги.
— А сам не догадываешься, придурок? — и врезал ему по носу, кровь потекла на рубашку.
Сбил его на пол, схватил стул и принялся лупить его по ногам, по спине и по жопе. Не со всей силы, конечно, а так, чтобы товарищу просто стало больно и страшно. Именно, страшно. С подобного рода публикой бесполезно вести длительные беседы в стиле мисс Марпл, их следует просто ломать. Кажется, дело пошло на лад.
— Ой! — орал Славик. — Больно! Прекратите! — осталось подождать, пока он начнет звать маму.
Я отбросил в сторону стул, подошел к страдальцу и перевернул его на спину.
— Поговорим?
— А? Что? — пробормотал он и зарыдал.
— Товарищ не понимает, — приставил ногу к низу его живота и слегка придавил каблуком то, что у него там произрастало.
— У-у-у-у-ой-а-а-а! — вот теперь ему стало по-настоящему больно.
— Поговорим, спрашиваю? — и слегка ослабил давление.