Привратники
Шрифт:
Жир украсил ее губы и подбородок.
– Ищущий, - сказал бармен.
– Мне это нравится.
– Но, о чем именно вы пишете?
– спросила блондинка.
– Суть не в том, о чем я пишу, а в том, как я пишу об этом.
А потом, без предупреждения, вернулась мысль: Насколько мощна сила истины? Писатель глубоко затянулся своей сигаретой.
– Честность является двигателем моей эстетики. Правда художественной литературы может существовать только в голых словах. Простите
– Ох, - сказала толстая блондинка.
– Я думала о том, что ты имел ввиду, это долбаное дерьмо какое-то.
Писатель нахмурился. Он глотнул еще один "Мочебрызг". Eще одна порция дерьма. Пицца жирной блондинки лежала наполненная дополнительным сыром, анчоусами и большими кусками колбасы под блестящим жиром. Живот блондинки издавал утробные звуки, когда она жадно ела и пила.
– Почему, почему, почему?
– Белая Pубашка выглядел, будто сейчас расплачется или забьется в шизофреническом припадке, глядя на рыжую.
– По крайней мере, скажи мне почему я больше недостаточно хорош?
– Ты не захочешь узнать, - невозмутимо ответила она.
Белая Pубашка соскочил со стула, и закружил вокруг нее. Гнев исказил его лицо:
– Давай! Расскажи мне! Выплюнь это! Я ХОЧУ ЗНАТЬ!
Рыжеволосая пожала плечами:
– Твой член недостаточно большой.
О, дорогуша, - подумал писатель.
Низкий стон Белой Рубашки был похож на стон только что кастрированного моржа. Он отшатнулся и с распухшими глазами, шатаясь, вышел из бара.
Бармен и жирная блондинка проигнорировали это событие. Рыжая посмотрела на писателя, улыбнулась и сказала:
– Эй, он хотел правду, он ее получил.
Правда, - подумал писатель. Внезапно, он почувствовал себя абсолютно пустым, пустынным.
– Но, если ты - ищущий, - задал вопрос бармен.
– Че ищешь то?
– Ах, универсальный вопрос, - Писатель поднял палец, как будто преамбулу к сияющей мудрости.
– И ответ таков. Истинный ищущий никогда не знает, что он ищет, пока он не найдет это!
Чавкающие звуки еды жирной блондинки прекратились; она полностью покончила с пиццей.
– Вот кое-что для тебя, чтобы написать об этом, - сказала она.
Толстуха наклонилась и поцеловала писателя в приоткрытый рот. Ее губы были со вкусом жира и сыра. Но вообще-то, этот поцелуй вдохновил его. Ее открытый рот сомкнулся с его ртом, беззастенчиво прощупывая все языком. Неожиданно, Писатель обнаружил у себя "стояк". Правда, - легкомысленно подумал он.
– Эфемерная реальность. Это была она, не так ли? Спонтанный человеческий интерфейс, необъяснимо сложный, но и убого простой. Синаптические и химические импульсы головного мозга, скрепленные
Поцелуй жирной блондинки стал более голодным. А затем...
Уррррр
Ее вырвало прямо в рот Писателя.
Блевотина лилась единой мощной струей. Он попробовал все: теплое пиво, наполовину переваренные куски колбасы и тесто пиццы, а также желчь - много желчи. От брезгливости он безмолвно выпучил глаза и его скрючило. Вторая струя, которую она направила прямо ему на колени, была больше и мощней
Писатель свалился со стула.
– Там, - сказала блондинка.
– Напиши об этом.
– Ооооо-еее!
– заметил бармен.
– Это была жесть, да?
Писатель в шоке лежал на спине и мог только стонать, глядя вверх. Тяжелая, горячая пелена блевотины лежала толстым слоем от подбородка до паха; когда он вставал, она, как лава, медленно сочилась вниз по его ногам. Конечно же, он начал, не переставая, отплевываться и наружу вылетели несколько кусочков колбасы и нити крапчатой слизи. Почти слепой он, шатаясь, двинулся к двери.
– Приходи еще... ищущий, - смеялся бармен.
– Надеюсь, тебе понравилась пицца, - сказала жирная блондинка.
Писатель схватил свой чемодан и, спотыкаясь, вышел. Закат в небе истекал кровью до полной темноты, на улице было жарко. От него разило, он был пропитан этим запахом. Он был унижен.
Человеческая истина - мое пропитание?
– подумал он.
– Господи. Ужасный привкус во рту казалось жужжал, и он все еще чувствовал вкус колбасы.
Затем он снова услышал голос, но не в ушах, а в его голове.
Что это было?
Он встал, как вкопанный, на пустой улице, пропитанный блевотиной.
* * *
Сила истины? Он пришел сюда в поисках истины, и все, что он получил - было блевотиной. Также он слышит голоса. Отлично, - подумал он.
– Фантастика. Но он должен был найти мотель, чтобы принять душ и переодеться.
Писатель бесцельно забрел на центральную улицу. Магазины были закрыты, дома были темными. Автобусная станция была тоже закрыта, и за время своих блужданий он не нашел ни один мотель.
Затем он увидел церковь.
Она причудливо раскинулась за деревьями, и ее чистые, белые стены отблескивали в ночи. Его подкупило то, что она казалась нормальной. Передние двери были распахнуты, а внутри виднелись свечи.
Он вошел и пересек неф[73]. Скамьи были пусты. Впереди, за алтарем, задержалась тень, бормоча низким голосом слова, как заклинание.
Это был священник, читающий обряды перед открытым гробом.
– Простите, отче, - сказал Писатель.
– Мне нужно знать...