Про что щебетала ласточка Проба "Б"
Шрифт:
– - Ради бога, Готтгольдъ, что такое случилось? вскричалъ Вольнофъ, протягивая другу об руки и увлекая его въ переднюю.
– - Гд дамы? спросилъ вполголоса Готтгольдъ.
Вольнофъ указалъ на одну изъ комнатъ.
– - Такъ отпустите ихъ; Селльенъ лежитъ въ гостинниц Фюрстенъгофъ, мы только-что перевязали его; онъ все еще безъ памяти; Лаутербахъ сомнвается, чтобъ онъ остался живъ. Мн кажется, будетъ лучше, если я самъ принесу имъ это извстіе. Ты тутъ, Брандовъ!
– - Я жду васъ здсь уже около двухъ часовъ, сказалъ онъ.-- Но какъ это могло случиться? бдный Готтгольдъ и этотъ добрый Селльенъ! Ты конечно останешься здсь и вы также, господинъ Вольнофъ?
Не дожидаясь отвта, Брандовъ бросился въ дверь и исчезъ во мрак.
Вольнофъ сверкнулъ вслдъ ему глазами; но удержалъ слово, дрожавшее, повидимому, у него на губахъ.
– - А вы сами, любезный Готтгольдъ? сказалъ
– - Я-то дешево отдлался, сказалъ Готтгольдъ.-- Но что-то будемъ теперь? Какъ мы скажемъ объ этомъ дамамъ?
– - Мн хотлось бы сперва посмотрть на него. Он знаютъ, что я отправился встрчать васъ и не замтятъ, что меня нтъ.
– - Такъ пойдемъ-те!
Друзья вышли. Вольнофъ подалъ Готтгольду руку.-- Обопритесь объ меня, сказалъ онъ,-- покрпче, и молчите!
– - Еще одно. Десять тысячь, что были при Селльен, потеряны. Мы замтили это тогда только, когда разрзали на немъ сюртукъ.
– - Какъ они могли потеряться, если вамъ пришлось разрзать на немъ сюртукъ?
Готтгольдъ не отвчалъ; онъ едва не упалъ разъ въ обморокъ дорогою и теперь опять почувствовалъ головокруженіе; ему дйствительно нужно было какъ можно крпче опереться на руку Вольнофа.
Не безъ труда достигли они гостинницы, гд все было въ величайшемъ волненіи; но Брандова они уже не застали. Онъ по словамъ хозяина, какъ только узналъ о потер денегъ, то сію минуту веллъ осдлать лошадь и ускакалъ, даже не взглянувъ на ассесора. Онъ говорилъ, что тутъ онъ не принесетъ никакой пользы, а деньги безъ него едва ли найдутся.
– - Да и при немъ, пожалуй тоже, пробормоталъ Вольнофъ.
Ассесоръ былъ все въ томъ же положеніи.-- Если онъ не опомнится въ скоромъ времени, у насъ нтъ никакой надежды снасти его, сказалъ докторъ Лаутербахъ.
Скоро у доктора Лаутербаха оказалось двое паціентовъ. Готтгольдъ упалъ въ обморокъ на постель Селльена.
– - Я это предсказывалъ, сказалъ докторъ.-- Это чудо, что онъ такъ долго выдержалъ. Дйствительно, это ужасный случай.
– - Если только это случай, пробормоталъ Вольнофъ.
XXIII.
Для господина Вольнофа и его жены наступили безпокойные дни и ночи. Не смотря на тяжелыя раны ассесора, его все-таки можно было перенести въ домъ Вольнофа, гд конечно ему было удобне во всхъ отношеніяхъ,-- тогда какъ Готтгольдъ, котораго, сравнительно съ нимъ и раненымъ-то почти было нельзя назвать, долженъ былъ остаться въ гостинниц. Онъ лежалъ въ горячк, даже цлыми часами въ безпамятств, въ сильномъ бреду; докторъ Лаутербахъ подозрительно качалъ головою и говорилъ о сотрясеніи мозга, въ чемъ нтъ ничего невозможнаго, и о внутреннемъ поврежденіи, въ чемъ очень много вроятнаго. Господинъ Вольнофъ былъ сильно озабоченъ, и все свободное время, какое только у него было, проводилъ у постели больнаго.
– - Болзнь ассесора въ сущности очень проста, говорилъ господинъ Вольнофъ;-- онъ сломалъ себ лвое бедро и вывернулъ правую руку; рука успшно вправлена, а нога лежитъ въ превосходномъ гипсовомъ станк -- за ассесора я не боюсь: его поставите на ноги и вы, женщины. Съ Готтгольдомъ другое дло; мы все еще не знаемъ, чмъ это кончится,-- тутъ я необходимъ.
Оттилія полагала, что онъ будетъ всегда считать себя необходимымъ тамъ, гд будетъ Готтгольдъ; впрочемъ, она ровно ничего не имла противъ этого, она сама вполн раздляла его; Готтгольдъ былъ для нея все равно, что родной сынъ.
Господинъ Вольнофъ принялъ съ улыбкою это странное признаніе; и та же самая меланхолическая улыбка играла раза два на его серіозномъ лиц, въ то время какъ онъ, сидя у постели больнаго, отводилъ у него съ горячаго лба мягкіе, кудрявые волосы и сравнивалъ это прекрасное, то блдное, то раскраснвшееся лицо съ другимъ лицомъ, которое казалось ему когда-то идеаломъ всего прекраснаго и неизгладимо напечатллось въ его сердц.
И много странныхъ думъ пробуждали въ немъ эти воспоминанія, когда онъ сидлъ такимъ образомъ въ долгіе, тихіе часы; думы эти согрвали его сердце, но онъ гналъ ихъ отъ себя, потому-что они потрясали ту твердую почву, гд онъ поставилъ себя и свой домъ и гд онъ долженъ бытъ крпко держаться, если не хотлъ, чтобы и онъ самъ, и все что было ему вврено, разлетлось какъ прахъ по втру. Нтъ, нтъ! Не только Богу подобало ршить, что сдланное имъ дло -- дло хорошее, но и человкъ долженъ имть право говорить такъ о своемъ созданіи, долженъ имть возможность сказать это, если желаетъ сохранить силы и мужество, необходимыя для того, чтобъ сберечь сдланное. Онъ избралъ свою часть; лучшая она или худшая? все равно! онъ избралъ -- ее и конецъ. Не лучшія -- худшія натуры т, которыя все еще думаютъ придти къ какому нибудь ршенію, когда все уже давно ршено.
Но не для него, который по лтамъ могъ бы быть его сыномъ... котораго бы онъ такъ охотно... нтъ, нтъ! это не такъ; но онъ любилъ его за то, что онъ такъ добръ и благороденъ, любилъ его, какъ только можетъ человкъ любить другаго человка, моложе себя, котораго онъ видитъ колеблющимся на томъ самомъ мст затруднительнаго жизненнаго пути, гд нкогда лилась кровь его собственнаго сердца... Для него вдь еще ничего не было ршено. Разв не можетъ ршиться такъ, чтобы сердце не истекало кровью, прежде чмъ успокоится настолько чтобы понимать голосъ разсудка? Онъ отъ души желаетъ ему счастья, отъ котораго самъ долженъ былъ отказаться! Вдь теперь для него ни въ какомъ случа не можетъ быть полнаго счастья... слишкомъ много прожито такого, что бросаетъ свою тяжелую тнь на самое свтлое будущее... Но судя но форм этого лба, по выраженію этихъ глазъ,-- для него можетъ быть существуетъ только единственное возможное счастіе. Оно коренится въ рас, въ склад мысли, чувства, унаслдованныхъ изъ поколнія въ поколніе отъ тхъ древнихъ германцевъ, одвавшихся въ медвжьи кожи, которые -- вмсто того чтобы улучшать свое бдное отечество -- запросто бросали его, сражались, приковавъ себя другъ къ другу цпями, а въ игр скоре соглашались проиграть самихъ себя, чмъ сдлать уступку несчастію. Да, таковъ и онъ, сынъ такого же отца, такой же матери, которые оба погибли подъ напоромъ чувствъ, недопускающихъ торга и сдлки! Конечно, тутъ положеніе дла совсмъ не то; тутъ играютъ роль такія обстоятельства, какихъ тогда совершенно не существовало,-- обстоятельства, длающія, повидимому, то, что онъ иначе ршительно осудилъ бы какъ преступленіе противъ общества, почти подвигомъ человколюбія -- необходимостью; а все-таки въ его глазахъ это была печальная необходимость.
Конечно съ этой стороны почти все ограничивалось предположеніемъ -- и должно было оставаться предположеніемъ, по крайней мр до тхъ поръ, пока жертвы того несчастнаго приключенія на пустоши не будутъ въ состояніи сказать, что они знали сами, что они могли замтить прежде и посл этого. Правда, показаніямъ асессора можно было придать только самое ничтожное значеніе,-- изъ немногихъ словъ, сказанныхъ Готтгольдомъ въ первый вечеръ, было достаточно ясно, что его спутникъ находился почти что въ безсознательномъ состояніи, и дйствительно, когда онъ уже могъ ясно думать и говорить, то остался при ршительномъ показаніи, что ровно ничего не знаетъ и по всей вроятности крпко спалъ до самой катастрофы. Но Готтгольдъ, который съ своимъ трезвымъ, тонкимъ чувствомъ художника, безъ сомннія все видлъ, слышалъ и наблюдалъ, если только вообще было что видть, слышать и наблюдать... онъ наврное могъ дать такіе матеріалы, какими съумлъ бы воспользоваться умный, дятельный слдователь.
Но къ числу такихъ слдователей едва ли можно было причислить совтника юстиціи фонъ Цаденига изъ главнаго города на остров, въ чьемъ округ случилось происшествіе. Господинъ совтникъ юстиціи ни съ какой стороны не видлъ въ этомъ случа ничего особеннаго. Что экипажи опрокидываются въ боле или мене опасныхъ мстахъ и при этомъ теряются бумажники, съ этимъ долженъ согласиться всякій; а что по дорог черезъ долланскую пустошь есть такія мста, извстное дло, по крайней мр для него -- совтника юстиціи фонъ Цаденига -- онъ знаетъ исторію двоюродныхъ братьевъ Венгофовъ, театромъ которой вдь отчасти была и долланская пустошь,-- отлично знаетъ, какъ и всякій другой, кто подобно ему, происходитъ изъ старинныхъ фамилій острова. Брандовы не изъ древней фамиліи, и нельзя вполн оправдывать способъ, какимъ они въ свое время завладли Далицамъ; но вдь Далицъ больше не принадлежитъ имъ, и прицпляться къ Карлу Брандову за неисправность доллапскихъ дорогъ, по которымъ три или четыре поколнія Венгофовъ безпрепятственно катались взадъ и впередъ, онъ -- совтникъ юстиціи фонъ Цаденигъ -- считаетъ непозволительнымъ, тмъ боле что обвиненіе главнымъ образомъ падало не на Брандова, а на его собственнаго зятя, господина ландрата фонъ Сваптевита изъ Сваптевита -- и ему-то въ послдней инстанціи придется, конечно, отвчать за состояніе общинныхъ и окружныхъ дорогъ. Но такъ какъ господинъ Вольнофъ, къ уму и почтенному имени котораго оцъ питаетъ величайшее уваженіе, думаетъ, что происшествіе должно быть разслдовано на мст, то онъ тотчасъ же командируетъ для этой цли рефендарія фонъ Палена и даже дастъ ему жаидарма; это обыкновенно придаетъ всей обстановк особенно оффиціальный и торжественный вкусъ,-- онъ надется, что господинъ Вольнофъ будетъ доволенъ этимъ.